– Как ты догадываешься, я не собираюсь выдавать легенды за действительность. А что касается посещения храмов и окружающих их тайн, поверий и тех же сказок, то ты не забывай все же, что я сейчас читаю курс отечественной истории и культуры. А разве все это не часть нашей истории? Одним моим знакомым помогает жить увлечение эзотерикой, другим – соционикой, третьим – дианетикой, как, например, стародавнему приятелю моего Олега полковнику МВД Тыквину с женой. Они теперь, видишь ли, в хаббардисты подались, проповедуют их идеи и даже книжки на эти темы пишут. Мне, например, все это чуждо. А вот такие экскурсии, думаю, во много раз более полезны и познавательны. Я даже часто со студентами на такие экскурсии езжу и по Москве, и по Подмосковью. Недавно, например, мы совершили интересную поездку по старообрядческим храмам Москвы и даже на старообрядческом кладбище побывали с моими студентами. Олега даже с нами взяла, и он, бросив все дела, с удовольствием с нами весь день провел. Эта поездка на него большое впечатление произвела. В следующий раз и тебя приглашу обязательно, если хочешь. Думаю, тебе понравится.
А потом, знаешь, я же еще студенткой, в советские времена, в церковь частенько ходила. И даже когда историю КПСС преподавала – тоже. Мамаша с отцом ужас как за меня боялись. А я все равно ходила. Один раз даже вместе с Олегом на Пасху в Новодевичьем монастыре весь день провели. Но он-то больше из чистого интереса, как в театр ходит. Так что, не удивляйся, в некоторые чудеса я все же верю, только всегда при этом пытаюсь перекинуть мостик в нынешнее время, определить и растолковать поверья прошлого с точки зрения современного опыта, и своего в том числе. Ну да ладно, вон и Олег уже заторопился. Он время точно сечет. Значит, пора бежать на встречу с твоим мужем.
Подошедший Олег действительно поглядывал на часы. Взяв женщин под руки, он развернул их в обратную сторону, и они поспешили к переходу на углу 26-ти Бакинских комиссаров и Ленинского. Туда, где уже пять минут Людмилу нетерпеливо ждал в своем серебристом джипе ее муж. По дороге Олег рассказал, что его приятель предложил им с Ольгой войти в состав редколлегии нового журнала чисто детективного направления, который он намерен начать выпускать в самое ближайшее время. Олег даже название ему тут же придумал – «Бубновый туз», помня о том, что когда-то каторжникам на спинах их черных одежд обязательно рисовали карточную символику, чтобы охранникам в случае побега заключенного было легко обнаружить и попасть в видную с любой точки цель – мишень. Содержанием нового журнала, по словам Олега, должны были стать в основном детективные рассказы, которых у него самого было немало. Поэтому он был воодушевлен предложением товарища и решил, не откладывая дела в долгий ящик, подобрать несколько рассказов, имевшихся под рукой, и уже вечером передать тому на дискете для первого номера. Кроме того, приятель Олега уже давно выпускал получивший достаточно широкую популярность в стране туристический журнал «Россия без границ» – его составляли описания туров по стране, особенно интересных для приезжающих в Российскую Федерацию иностранцев. Ольга это прекрасно знала и читала журналы эти не один раз. Поэтому ее заинтересовало то, что в ближайшие дни вместе с Олегом им предстоит описать свое путешествие в Успенский Колоцкий женский монастырь в Можайском районе Подмосковья, о котором она только что подробно рассказала Людмиле.
Попрощавшись с адвокатшей, впорхнувшей на высокое переднее сиденье машины, мгновенно тронувшейся с места, они неспешно перешли улицу, прошли через арку и молча добрели до пятого подъезда дома, на восьмом этаже которого жили родители Ольги.
– Знаешь, моя дорогая, я, пожалуй, сегодня уже к твоим не пойду. Посиди у них сама, тем более что вам и без меня есть о чем поговорить. Можешь не торопиться домой. Я часа два должен посидеть за компьютером. Есть я не хочу, как ты догадываешься. Завтра у меня времени не будет совсем. А сейчас мне нужно, как я уже тебе сказал, подобрать пару рассказов для нового журнала «Бубновый туз». Эта идея мне очень нравится. Кстати, когда придешь, не забудь мне напомнить, что вместе с дискетой я обещал для первого номера передать наши с тобой краткие биографии и один или два наших снимка, не таких как на паспорт, а вполне нормальных цветных – у нас их много. Еще хочу позвонить Андрею. И у него детективных рассказов немало, и он, надеюсь, тоже откликнется на такое заманчивое предложение. А отцу скажи, что в соответствии с нашей сегодняшней договоренностью я специально к нему зайду, что я об этом не забыл. Я даже специально подготовлюсь и постараюсь, кроме прочего, перечитать свои старые блокнотные записи. Тем более что в них мне нужно будет найти для него ряд имен и интересующих его фамилий, а может, и кличек людей, связанных в прошлом с басмачеством и басмачами, о которых он собрался писать. Сейчас эта тема, на мой взгляд, более чем актуальна. Особенно проблемы, связанные с формами и методами борьбы с басмаческим движением, позволившими, хоть и не быстро, но положить конец кровопролитию.
Когда Ольга пришла к родителям, она застала отца сидящим за тем же полированным обеденным столом с расшатанными ножками, заваленным бумагами, увлеченно работающим над второй книгой о своей боевой партизанской студенческой молодости. Первая, «Юность уходит в бой», давно вышла в свет. Вторую книгу, куда вошли не только воспоминания о боевых товарищах, но и собранные с большим трудом их фотографии, по совету бывшего сокурсника, подрывника из отряда «Быстрый» Феликса Курлата, предполагалось назвать «Ненависть, спрессованная в тол». Разговаривать с дочерью увлеченный своими воспоминаниями Александр Иванович не стал, а только кивнул головой и махнул высоко поднятой вверх правой рукой с зажатой в ней китайской авторучкой с золотым пером, которой он пользовался с незапамятных времен.
Ольга пошла с матерью на кухню. Татьяна Алексеевна заварила по привычке довольно крепкий чай в огромном заварном чайнике. Поставила его на маленький столик возле окна, принесла две пиалы, вазочку с сушками и уселась напротив дочери, явно желая ей рассказать что-то важное и интересное.
– Мне сегодня весь день вспоминается, как мы с твоим отцом когда-то пришли в гости к твоим бабушке и дедушке в Ташкенте на улицу Чехова, – начала в своей неторопливой манере Татьяна Алексеевна. – Ты была еще совсем маленькая и играла во дворе с соседскими детьми. Была замечательная осень, одно из самых лучших времен года в Узбекистане, поистине золотое время – фрукты в невероятном множестве, ведрами, помнится, вишню собирали в их садике и ели, виноград черный и белый – дамские пальчики его еще называли. А цветов везде – море, в том числе и на ухоженных клумбах твоего деда. Он очень цветы любил – ирисы, гладиолусы, анютины глазки, розы – белые, голубые, темно-красные и даже черные. Чего на его клумбах только не было. У бабушки всегда в доме в вазах свежие цветы стояли, как помню.
В тот замечательный сентябрьский день мы собрались у твоей бабы Нади по традиции отметить особо почитаемый на Руси день именин Веры, Надежды, Любови и матери их Софьи. Ты же знаешь, мы и сейчас каждый год отмечаем этот христианский праздник, для нашей семьи особенно знаменательный. Ты не улыбайся, к твоим делам мой рассказ тоже имеет некоторое отношение. Дослушай лучше до конца, тогда будешь комментировать. Твоя мама плохого тебе не расскажет и не посоветует. Утром того дня твой дед Алексей отправился раненько на базар, чтобы купить все необходимые продукты к встрече гостей. Я как сейчас помню весь в деталях его рассказ о том походе на рынок. Он всегда все рассказывал бабушке, ты же знаешь, и этот случай не был исключением. Только тогда я при его рассказе присутствовала, вот и все. А сегодня мне это приснилось со всеми подробностями. До твоего прихода все вспоминала, как будто это только что произошло. Представляешь? Вот и тебе хотела рассказать, а кому же еще. Кто меня так поймет, как ты? Отцу твоему всегда некогда, и к тому же он не любит такие рассказы.
«Ты что-то мне сегодня персики с гнильцой положила, да и мятых несколько подсунула, а, апа, нехорошо, замени, – начал свое повествование в тот день твой дед Алексей, отличавшийся некоторой привередливостью, особенно при покупке продуктов на рынке для своего дома, для семьи. Настоящее представление! В лицах мой отец, твой дедушка, пересказал свой вояж на ташкентский Алайский базар, пожалуй, самый крупный тогда и самый выгодный с точки зрения покупок.
– С какой такой гнильцой? Это что, хозяин, мятые, что ли? Самые сочные, самые спелые положила тебе как всегда, а ты обижаешься. Зачем так сказал? Зачем апу обидел? Хочешь, поменяю? – спрашивает его апа, у которой он постоянно покупал домой фрукты, тем более что в данном случае набрал он их целый таз. – Ты посмотри, хозяин, какие они спелые, сочные. Еще раз посмотри своим глазом. Сам знаешь, у меня свой огород: половина сахар, половина – мед. Не обижай апу, от души тебе все кладу и еще с походом, как всегда. Но если не нравится что-то, поменяю и еще лучше выберу. Ты только скажи, я все сделаю. – И пожилая красивая узбечка тут же проворно заменила товар. – Что еще, сосед, брать сегодня хочешь? Гости, наверное. Угости их как следует, и мне приятно будет. Черешню? Абрикос? Грушу? Урюк? Для тебя как всегда все лучшее. Только скажи, апа все подберет, все выберет.
Алексей Георгиевич и так набрал в этот день всего предостаточно, но тут все же не удержался и купил
