знает свою работу и восхитительно разбирается в политике Франции.
Она положила вилку, не способная даже глядеть на шоколадный торт, который заказала на десерт.
– Извини, что повторяюсь, просто я хочу, чтобы ты знала, какое удовольствие мы с Ребеккой получили друг от друга вчера. У тебя было столько сомнений относительно использования своего профессионального мастерства для подыскания мне жены, поэтому важно, чтобы ты знала, как высоко я ценю твои усилия. Поторопи Маркуса с организацией брачной службы, Лесли. У тебя несомненный дар подбирать совместимые пары. Я знал, что ты подберешь кого нужно, когда просил тебя помочь мне найти идеальную невесту, и ты меня не подвела.
– Значит, все в порядке? Вы с Ребеккой… уже решили пожениться? Это… это прекрасная новость. Для меня. Я имею в виду, чисто профессионально. И для тебя лично, разумеется…
Лесли заставила себя закрыть рот, оборвав бессвязное лепетание. С ее лица не сходила замороженная улыбка с того самого момента три часа назад, когда Денис заехал за ней. Тело же ее, напротив, жило чувствами. Ее нервы, казалось, получали электрический удар всякий раз, когда он упоминал имя Ребекки.
Денис улыбался и смеялся весь вечер, и его смех казался вполне естественным и беззаботным.
– Ха, нам с Ребеккой необходимо поближе познакомиться друг с другом, прежде чем принять такое ответственное решение. Но буду предельно откровенен с тобой – я едва могу дождаться нашей следующей встречи.
Лесли потянулась за своим бокалом с вином.
– И когда же она состоится?
– Завтра. Мы пойдем в зоопарк.
Лесли чуть не поперхнулась вином.
– Как мило.
– Она хочет посмотреть на новорожденную гориллу. – Выражение лица Дениса смягчилось, и его голос потеплел. – Ребекка любит детей. Она хочет иметь детей немедленно, и я понял, что тоже хочу этого. Как можно скорее.
– Довольно неожиданное желание стать отцом, а?
– Не совсем. Все дело в том, Лесли, что в последнее время я обнаружил множество пробелов в своей жизни, а моя карьера не в силах заполнить ни один из них. Я завидую твоей сестре и ее мужу, ожидающим рождения своего первенца. А ты?
Она спрятала от него глаза.
– Отчасти, но, к сожалению, женщины вынуждены идти на огромные жертвы ради воспитания каждого ребенка.
– Верно, но подумай о вознаграждении! Да и современные отцы во многом разделяют бремя воспитания ребенка, а это значит, что женщинам незачем отказываться от всей своей независимости и бросать работу в связи с материнством. – Он взял ее руку и рассеянно погладил, проведя большим пальцем по пульсирующей вене на ее кисти. – Прошлой ночью, лежа в темноте, я воображал, каково это – наблюдать, как тело твоей жены изменяется, пока она носит ребенка, которого ты помог зачать. Я попытался представить себе, каково будет наблюдать, как моя жена рожает нашего ребенка, живое существо, которое создали мы двое. Неужели ты никогда не задавалась вопросом, каково это – держать в руках собственного ребенка, Лесли?
Он вызывал в ее воображении образы, которым Лесли редко позволяла себя беспокоить. Решение не выходить замуж далось ей легко, а катастрофический опыт с Альфредом лишь укрепил ее в этом решении. Она видела, что означает брак для женщины, и посчитала, что игра не стоит свеч. Но в самом темном, далеком и потаенном уголке души ей трудно было примириться с тем фактом, что у нее никогда не будет ребенка. Ей не хотелось отвечать на этот вопрос – он был для нее слишком тягостен, но она понимала, что Денис заслуживает большего, нежели простой увертки.
– Я держала в руках моих племянников, когда им было всего несколько часов от роду, – наконец проговорила она. – Новорожденные вызывают ощущение тепла и надежности, хотя они и выглядят такими хрупкими. – Она уставилась в свой пустой бокал. – Никогда в жизни не чувствовала я такой зависти, как тогда, когда Линда впервые вложила в мои руки своего малыша. В тот момент я бы все отдала, лишь бы поменяться местами с сестрой, быть матерью Джонни, а не теткой.
– Джонни четыре, – задумчиво произнес Денис. – Четыре года назад ты обручилась с Альфредом. Есть какая-нибудь связь?
– Быть может, – признала она. – Но ты знаешь, чем кончилось у нас с Альфредом. Я тебе рассказывала на прошлой неделе. В ночь нашей взаимной исповеди.
Он сжал ее руку с улыбкой в глазах.
– Ага, рассказала эту душещипательную историю. Но как я понял, вы с Альфредом в действительности не подходили друг к другу, так что это ничего не доказывает. Поверь мне на слово, Лесли, в один из ближайших дней перед тобой явится любовь всей твоей жизни, и ты воскликнешь про себя: «Вот как приходит истинная любовь! Слава богу, я не сглупила, отказавшись выйти замуж за Альфреда»!
Она впервые за вечер рассмеялась непринужденно.
– Когда такое случится, Денни, ты узнаешь об этом первым.
– Я подожду. А пока не потанцевать ли нам?
– Потанцевать?
Она бросила взгляд в тот конец ресторана, где трио музыкантов наигрывало романтические мелодии сороковых и пятидесятых. Две пожилые пары медленно, с очевидным наслаждением кружили на небольшой танцплощадке. Она покачала головой. После того, что случилось в понедельник вечером, сама мысль о том, чтобы снова оказаться в объятиях Дениса, приводила ее в трепет.
– Извини, Денни, но такой «медляк» мне не по душе. Мне бы что-нибудь повеселее. Ведь мы с сестрами выросли под Джона Траволту и «Лихорадку субботней ночи». Без вакханалии огней и мощных усилителей мои ноги не придут в движение.
– Вот как? Тогда я знаю, куда пойти. Тут за углом есть настоящий диско-клуб. Пойдем, если хочешь.
Она посмотрела на него заблестевшими глазами.
– Стены, обитые черным бархатом, обалденные напитки и яркие лучи?
Он ухмыльнулся.
– Все точно. Тебя это устраивает?
– Еще как! Чего мы ждем?
Уже поздно ночью или, скорее, рано утром Денис остановил машину на стоянке у дома Лесли. Она сонно зашевелилась. – Что, нужно двигаться?
– Пожалуй, придется, если ты хочешь выбраться из машины.
Она зевнула и заставила себя выпрямиться на сиденье.
– Полагаю, мне не помешало бы хоть немного поспать.
– Ночь почти на исходе.
Она бросила взгляд на свои часы.
– Четыре! О небо, ничего удивительного в том, что я так выдохлась.
– Ночь пролетела незаметно, а?
– Слишком уж. Мои подошвы ноют и взывают к милосердию, но я не веселилась так уже несколько лет. Как получилось, что никто не сказал мне, какой ты фантастический танцор?
– Моя семейка не знает всех моих секретов, – беспечно откликнулся он. – Кстати, никто также не сказал мне, что ты можешь делать шпагат. Не говоря уже о сальто назад.
Она застонала.
– Ага, и завтра у меня будут болеть все мышцы! Денни, тебе не кажется, что мы были несколько… несдержанны во время последнего танца?
Он ухмыльнулся.
– Ты так думаешь потому, что диск-жокей засвистел, а бармен уронил поднос со стаканами? Нет, ты была бесподобна, Лесли.
