сказал:
— Что ж, я думаю, нам лучше сейчас разойтись и лечь спать пораньше. Завтра надо будет о многом поговорить, а сегодня мне нужно подумать.
Доктор Винчестер ушел, тактично прихватив с собой мистера Корбека. Когда они вышли, мистер Трелони обратился ко мне:
— Мне кажется, вам тоже сегодня вечером лучше отправиться домой. Я хочу побыть со своей дочерью наедине. Слишком многое я хочу рассказать ей и услышать от нее. Возможно, уже завтра я и вам смогу все это сообщить, но пока нам с ней будет проще не отвлекаться, если в доме не будет посторонних.
Я прекрасно понимал его желание, но на меня все еще действовали воспоминания о пережитом за последние несколько дней, и я не совсем уверенно произнес:
— Но не опасно ли это? Если бы вы знали, как мы…
К моему удивлению, меня перебила Маргарет:
— Нет никакой опасности, Малькольм. Я останусь с отцом! — И она крепко обняла отца, как будто защищая его. Я, не сказав больше ни слова, поднялся, чтобы тотчас уйти. Мистер Трелони добродушно сказал:
— Утром можете приехать так рано, как вам захочется, Росс. Приезжайте к завтраку. После этого нам с вами нужно будет поговорить, — с этими словами он спокойно вышел из комнаты, оставив нас с Маргарет наедине. Я крепко сжал и поцеловал ее руки, которые она протянула ко мне. Потом я притянул ее к себе, и наши губы встретились в первый раз.
В ту ночь я спал недолго. Счастье, с одной стороны, и волнение — с другой, не давали мне заснуть. Волнение было сильным, но такого счастья, как тогда, я не испытывал никогда ранее и никогда уже не испытаю в будущем. Ночь пролетела так быстро, что утро не наступило незаметно, как ему полагается, а обрушилось в мгновение ока.
Еще не стукнуло девяти, а я уже был в Кенсингтоне. Когда я увидел Маргарет, все волнение исчезло, как исчезает с неба облако, влекомое силой ветра. Я заметил, что ее бледность уступила место здоровому румянцу, знакомому мне по прежним дням. Маргарет сказала, что ее отец спал хорошо и скоро должен выйти к нам.
— Мне кажется, — прошептала она мне на ухо, — что мой заботливый отец нарочно решил задержаться в спальне подольше, чтобы я могла первой встретить вас и чтобы нам никто не мешал!
После завтрака мистер Трелони провел нас в кабинет. Вставая из-за стола, он сказал:
— Я прошу и Маргарет присоединиться к нам.
Когда мы заняли свои места, он с серьезным выражением лица начал:
— Вчера вечером я говорил, что нам, возможно, есть что сказать друг другу. Полагаю, вы подумали, что я имел в виду вас и Маргарет. Верно?
— Да, я так и подумал.
— Что ж, молодой человек, это так. Мы поговорили с Маргарет, и я знаю, чего она хочет, — он протянул руку.
Когда я пожал ее и поцеловал Маргарет, которая придвинула свое кресло поближе к моему, чтобы мы могли, слушая, держаться за руки, мистер Трелони продолжил, но в его голосе чувствовалась какая-то неуверенность, которой я раньше за ним не замечал:
— Вам многое известно о моих поисках этой мумии и всего, что с ней связано. Думаю, вы уже догадались и о сути моих намерений. В любом случае, если будет необходимо, я объясню это позже, четко и кратко. Сейчас же я хочу выяснить у вас следующее: мы с Маргарет разошлись в одном вопросе. Я собираюсь провести эксперимент, который станет венцом моих исследований. Ради этого я не покладая рук трудился последние двадцать лет и много раз подвергался опасности. Этот эксперимент позволит нам узнать то, что было скрыто от человечества многие столетия. Я не хочу, чтобы при этом присутствовала моя дочь, так как отдаю себе отчет, что его проведение может быть опасно, очень опасно! К тому же точно неизвестно, что нам грозит. Мне уже приходилось раньше сталкиваться лицом к лицу с опасностью, о которой я ничего не знал. Через это прошел и отважный ученый, помогавший мне в работе. Что касается меня, я готов пойти на любой риск, ведь это принесет пользу науке, истории, философии. Мы сможем приоткрыть очередную пожелтевшую страницу мудрости, не известную в наше прозаическое время. Но я не хочу, чтобы такой опасности подвергалась моя дочь. Ее молодая, яркая жизнь имеет слишком большую ценность, чтобы ею можно было так легко пожертвовать, особенно теперь, когда она стоит на пороге своего счастья. Я не хочу видеть, как она повторит судьбу своей матери, расстанется с жизнью…
На какую-то секунду эмоции переполнили его, он закрыл глаза руками. В туже секунду рядом с ним оказалась Маргарет. Она крепко прижалась к отцу и поцеловала его, пытаясь успокоить его теплыми словами. Потом, выпрямившись как струна, она произнесла, обнимая его:
— Отец! Моя мать никогда не хотела, чтобы ты прятался за ее спиной, даже когда ты отправлялся в то рискованное путешествие в Египет, хотя тогда эта страна была поставлена с ног на голову войной и полна неизбежных при этом опасностей. Ты рассказывал мне, что она позволила тебе поступать так, как ты хотел, понимая опасность и переживая за тебя! — Она подняла руку со шрамом, из которого будто сочилась кровь. — Дочь поступает так же, как на ее месте поступила бы мать! — После этих слов она повернулась ко мне: — Малькольм, ты знаешь, что я люблю тебя! Но любовь — это доверие, и ты должен доверять мне в опасности так же, как в радости. Ты и я должны быть рядом с отцом в минуту этой неведомой опасности. Вместе мы или преодолеем ее, или проиграем и погибнем. Таково мое желание, первое желание, высказанное тому, кто станет моим супругом! Ты считаешь, что я как дочь не права? Скажи отцу свое мнение!
Она выглядела как королева, которую вынуждают просить обстоятельства. Моя любовь с каждым ее словом разгоралась все сильнее. Я встал рядом с ней и, взяв ее за руку, сказал:
— Мистер Трелони! Я полностью согласен с Маргарет!
Он сильно сжал наши соединенные руки и взволнованно воскликнул:
— Так бы поступила и ее мать!
Мистер Корбек и доктор Винчестер прибыли точно в назначенное время. Они присоединись к нам в библиотеке. Несмотря на радость, я чувствовал, что наша встреча будет весьма ответственной. Невозможно было забыть те странные недавние события, и предчувствие того, что может случиться в скором будущем, давило на всех нас как ощущение надвигающейся грозы. По серьезным лицам остальных я понял, что и они думают о том же.
Не сговариваясь, мы сдвинули свои кресла в круг, в центре которого оказался мистер Трелони, усевшийся в большое кресло у окна. Справа от него сидела Маргарет, я — за ней. Мистер Корбек занял место по левую руку от мистера Трелони, за ним сидел доктор Винчестер. Несколько секунд прошло в безмолвии, наконец мистер Трелони обратился к мистеру Корбеку:
— Вы рассказали доктору Винчестеру обо всем, как мы договаривались?
— Да, — ответил ученый, и мистер Трелони продолжил:
— А я все выложил Маргарет, так что теперь мы все знаем одно и то же! — После этих слов он, обернувшись к доктору, спросил его: — Надо полагать, что, когда вам стало известно то, на что мы потратили годы, у вас возникло желание принять участие в нашем эксперименте?
Ответ доктора был прямым и однозначным:
— Разумеется! С самого первого дня, когда еще ничего не было понятно, я решился идти до конца! Теперь же, когда дело приняло столь необычный оборот, я ни за что на свете не откажусь от него! Не переживайте, мистер Трелони! Я ученый и исследователь. Моя жизнь ни с кем не связана, никто от меня не зависит. Я совершенно одинок и могу делать что хочу, как хочу распоряжаться своей жизнью!
Мистер Трелони серьезно кивнул и обратился к мистеру Корбеку:
— Дружище, вас я знаю уже много лет, поэтому мне нет нужды задавать вам вопросы. Что касается Маргарет и Малькольма Росса, они уже высказали свои намерения, в их уверенности я не сомневаюсь.
Некоторое время он помолчал, как будто собираясь с мыслями, и приступил к изложению своих планов. Он внимательно следил за своими словами, стараясь не забывать, что кому-то из нас, его слушателей, может быть абсолютно ничего не известно о тех или иных вещах, упоминавшихся по ходу рассказа. Поэтому он время от времени давал необходимые пояснения:
