все это «лишь во сне», и экран померкнет. Уровень пройден. Как гласит граффити на стене туалета в «Мейси» на Перенаселенной Земле (третья кабинка от входа): «Мы кружим в ночи, и нас пожирает огонь».
Да-а. Поздно-то как…
Совершив писательский подвиг, какое-то время слонялся в мозговой и желудочной коме, а потом решил, что пора выдвигаться на хрен из квартиры, пока не свалился в голодный обморок или не стал вампиром. Оделся (не в смысле, что раньше голый сидел, — просто в этом на улицу не выйдешь) и пошел искать у Мозголома еды и моральной поддержки. Снаружи оказалось темно и мокро — дождь. По машинам и прохожим не разберешь, какой день недели. Может, четверг. Или пятница? Моральной поддержки у Мозголома не нашлось, зато обнаружились компьютерные игры, подогретые макароны с соусом имени Пола Ньюмана и пиво. Может, мне тоже наладить производство продуктов с собственным автографом? Добуду средств на описание прохождения. Будут мысли — обращайтесь. Серьезно! Ха-ха. У меня довольно длинный список любимых блюд.
Мозголом как раз коротал время за «Рухнувшим миром» — миссию никакую не проходил, просто искал себе отдельные задания или головоломки. То по легко убиваемым киборгам палил, то ловил золотую рыбку в каком-то пруду в Сорок втором городе, творил превращающие заклинания и стрелял по мишеням. Мы поболтали (я — ни слова о том, как он себя странно ведет в последнее время, однако наблюдал пристально, пытаясь разглядеть «что у него внутри»). Да уж. Надеюсь, в голове у него не такой хламовник, как в квартире. Там как будто бомбу взорвали — хуже, чем в моем преданном Забвению жилище. Да-а, Мозголом… Не знаю, что с ним такое творится, но уже один ник говорит сам за себя. Лет с пяти — как его мать вспоминала — у него всегда был такой глубоко ЗАДУМЧИВЫЙ вид, что родители беспокоились, как бы мышцы лица не свело. Наверное, поэтому его так и прозвали.
Поскольку Мозголом был занят игрой, разогревать макароны и заливать соусом пришлось мне. (Я, если честно, и сам хотел оторваться от экрана — видеть его уже не могу.) А готовить я люблю. К плите, правда, попадаю нечасто, но в такие дни, как сегодня, сразу понимаю, почему людей увлекает процесс. После перекуса Мозголом дошел до какого-то места в Девятнадцатом городе, которого я и не видел никогда. В кастрюле не осталось ни одной макаронинки. Подъели все. В общем, в Девятнадцатом — офисное здание, где тебя (Рэя) запирают громилы Чана, и (что логично) надо выбраться.
Сперва казалось, что выхода нет — стальная дверь крепко заперта, на окне решетки, и потом, оно слишком крохотное для Рэя. Не пролезет, разве что превратится в лилипута (нет, он не умеет). И все же! Если попадешь туда, не падай духом. Подними лучше глаза к потолку и увидишь там световой люк. Хотя у нас целая вечность ушла, пока мы его обнаружили. Иногда сложнее всего увидеть самое элементарное, то, что у тебя под носом.
Чтобы выбраться, придется нагромоздить пирамидой всю мебель и пролезть через люк. Сперва мы работали вместе, потом начали соревноваться, кто изобретет самое невозможное и причудливое сооружение. Часа четыре так изгалялись, выстраивая дичайшие башни. Например, внизу журнальный столик со складными стульями, в середине один на другом остальные стулья, а наверху диван, придавленный письменным столом. Супер! Мозголому это напомнило тесты, которые он проходил в детстве, когда мать таскала его к психологу (всякие кляксы разглядывать). Мы громоздили пирамиды и хохотали, поражаясь, сколько немыслимо шатких конструкций можно возвести, добираясь до люка.
Короче. В конце концов мне это занятие поднадоело. Видимо, четыре часа — мой максимум в строительстве башен из виртуальной мебели, тем более когда все пиво выпили. Я начал отвлекаться, поглядывать в телевизор («Киллерватты»), думать о будущем, о Тори в далеком далеке, о том, что у нее когда-то было с братом Мозголома (Полом), о котором она почти не говорит, и как между ними все закончилось, только когда он уехал в Портленд, о том, что Тори не нравится, когда М. уходит в себя, потому что она тут же вспоминает, как у него случился первый срыв (мягко говоря). Я все глубже погружался в мысли о нас с Тори, о Мозголоме — куда его приведут эти подъемы-отбои по кругу. Он вроде бы плывет по течению, а на самом деле просто топчется кругами. Мозголома я все-таки из виду не упускал и все больше убеждался: что-то с ним не так, даже когда он сидит играет ко мне спиной и почти не разговаривает. То есть я-то уже отключился, а М. сидел как приклеенный. Строит и строит свои пирамиды, уставился в монитор и приговаривает: «Ух ты, круто!», когда получается хорошая башня, или «Вот блин!», когда разваливается.
Кажется, я отрубился прямо там, на диване у Мозголома. Помню, как наблюдал за ним сквозь слипающиеся ресницы, а Мозголом (то есть Рэй в «Рухнувшем мире») снимал книги с полок и громоздил их одну на другую, строя подобие карточного домика, и немыслимая пирамида тянулась наверх, к люку. При этом он все так же бормотал себе под нос, с головой уйдя в строительство, а когда башня разваливалась, начинал все сначала. Я задремал. Вымотался ведь, да и от пива разомлел. Когда проснулся, Мозголома за компьютером уже не было, он дрых без задних ног на своем футоне, плюхнулся не раздеваясь. «Киллерватты» давно закончились; шел какой-то документальный фильм про гольфиста, перенесшего операцию на бедре. Игра на экране компьютера стояла на паузе. Я пригляделся. Рэй в мигающем офисном свете, легкий, как перышко, балансирует на вершине самой высокой книжной стопки и с Картой побега в руках тянется к световому люку и к звездам.
Я встал с дивана. Холодно что-то. Позаимствовав у Мозголома куртку, отправился домой. Вот Мозголом, думал я, такой изобретательный, такой целеустремленный — в тестах на нестандартное мышление, когда нужно найти выход из запертой комнаты… куда у него все это в обычной жизни девается? До дома я шел минут двадцать—двадцать пять и всю дорогу думал о Мозголоме.
ДОЖДЕВОЙ ЛАБИРИНТ
Вернулась Тори, Королева лабиринтов. Около пяти утра я услышал сквозь сон звук открывающейся двери, а уже потом (в девять, полчаса назад), когда проснулся окончательно, увидел, что она примостилась рядом. Как будто и не исчезала никуда, мирно спит в футболке и трусиках, укутавшись пледом до подбородка.
Квартира по-прежнему напоминает мини-музей с образцами съеденного (в виде крошек) и выпитого (в виде капель и луж) мной за последние дни, плюс остальные экспонаты: Грязная одежда. Журналы и Пыль. Дорожная сумка Тори валяется около входной двери. Никаких признаков Линды.
Что послужило причиной внезапного возвращения Королевы, остается загадкой, которая вряд ли будет разгадана, пока ее величество дрыхнет. Можно только ломать голову. Судя по тому, как крепко Тори спит, дорога домой вышла долгой и утомительной. До полудня я ее точно трогать не буду. Ярко светит солнце, небо чистое, ясное и синее.
Позвонили родители Тори — как будто телепатическим путем просекли, что она уже приехала — но я ее не сдал. Пусть отдохнет несколько часов в тишине и покое, вместо того чтобы отчитываться и объяснять, где Линда. В принципе они Тори пока и не спрашивали. Джо в очередной раз потребовался телефонный консультант по всевозможным вопросам.
У них в компьютере завелся вирус, который самопроизвольно рассылает спам по списку в адресной книге. Не знаю ли я, откуда он взялся (вирус, в смысле)? Откуда мне знать? Наверное, открывают письма с темой «Шутка» и вложенным файлом под названием «Это про вас?» или с темой «Важное» и вложением «Прочти срочно». Ха-ха-ха. Папа Тори, разумеется, по его словам, ничего такого не открывал и не делал.
И мама Тори аналогично. Но оба при этом подозревают друг друга. Так есть у меня мысли, откуда мог взяться вирус? Нет. А знаю ли я, как от него избавиться? Ну, включите антивирус, что ли, для начала, проверьте комп. Что сделать, чтобы вирусы больше не появлялись? Перестать открывать письма с темой «Секретный отчет» и вложением «Как разбогатеть моментально». Тогда шансы подхватить вирус устремятся к нулю. (Повторяйте за мной: обитатели пригородов — чокнутые. Чокнутые, больные на голову!)
На вторую половину дня я с неохотой принимаю любезное приглашение явиться в «Доменико» и
