Я справлюсь. Еще не поздно...
Но пока нам хватит и этого дома. Сегодня он — реальность.
Маркхэм легко находил дорогу в темноте. Справа стояла духовка: электронные часы на ее панели отсчитывали секунды и минуты с точностью сердечного ритма, отмеряющего долгий срок до рассвета. Рядом с ней — холодильник, то монотонно гудящий, то на какое-то время затихающий. Маркхэм взялся за ручку и потянул ее на себя. Хлынувший из него поток белого света разлился по плиткам пола, по черным и белым клеткам, ведущим к заднему крыльцу. На второй полке лежало нечто, завернутое в фольгу, нечто, находившееся там так давно, что Маркхэм уже забыл, что именно это было. Тут же приютилась тарелка с рыбной запеканкой, доедать которую никто не хотел, половинка почерневшего банана, початая баночка йогурта и пакет молока. ВЫ ВИДЕЛИ ЭТИХ ДЕТЕЙ? — гласила надпись на боковой стенке, перекрывавшая фотографии трех улыбающихся детских лиц с беззубыми ртами. — ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИТЕ!
Эдди не пропал. Не потерялся.
Конечно, нет. Ева с минуты на минуту привезет его домой. Она будет вести себя так, как будто ничего не случилось. Он обнимет ее и поможет уснуть до завтра, до воскресенья, когда у них наконец появится время, чтобы поговорить обо всем. Что скажет Ева, когда войдет в дом? Наверняка что-нибудь о еде — ведь они еще не обедали. В холодильнике разжиться особенно нечем, но она по крайней мере не будет беспокоиться за сына. Можно обойтись пиццей.
Надо заняться этим сейчас, пока Ева еще не спросила о нем. Маркхэм достал из холодильника пакет с молоком, налил немного в блюдце и направился к заднему крыльцу:
— Кис-кис-кис...
Дэн поставил блюдце возле двери и принялся ждать котенка. Снаружи что-то зашевелилось. Маркхэм приоткрыл сетчатый экран-ширму и почувствовал легкое движение у ног, как будто что-то проскользнуло в дом. Он посмотрел вниз, но ничего не увидел.
Ветер, наверное.
Он включил наружный свет, и в этот же миг где-то вдалеке завыла сирена.
Задний двор выглядел теперь совершенно по-другому. Но Маркхэм по крайней мере знал, где он находится и в каком времени.
Возле дома котенку спрятаться было негде. Разве что в неподстриженных кустах и разросшейся траве у забора, над которыми сейчас поднималась луна, искаженная до неузнаваемости висевшим над городом слоем плотного воздуха. Маркхэм выпрямился, подставляя лицо ее нежному успокаивающему свету. В следующее мгновение снова взвыла сирена. Из-за плотного покрывала смога были видны лишь несколько звезд: ручка Большого Ковша и то ли Венера, то ли Юпитер — крохотная мигающая точка, над которой висела луна — бледное, сплюснутое, лишенное всяких черт лицо.
Луна?..
Но тогда что это за желтый кружок, быстро превращающийся в огромный оранжевый шар за забором?
Чтобы рассмотреть получше, он выключил наружный свет и услышал в третий раз завывание сирены.
Пожар?
Должно быть, пожар. Небо над Брэдфилдом и другой частью города, расположенной за железнодорожным полотном, осветилось. Пожарные машины, похоже, мчались именно туда. Оставалось только надеяться, что ничего серьезного не случилось, но Маркхэму показалось, что жар ощущается даже здесь. После захода солнца ветер с романтическим названием «Санта-Ана» усилился. Значит, спать придется с открытыми окнами, в надеже на ночной бриз.
Брэдфилд.
Там живут Ошидари.
Туда ушел Эдди.
Он снял трубку, висевшую на стене на кухне, и услышал, как где-то, в другой части дома, что-то громко стукнуло.
Он даже не слышал, как она подъехала.
Маркхэм вышел в холл:
— Ева?
Кто-то — какая-нибудь птичка? — настойчиво скребся в дверь комнаты слева от него.
Это была комната Эдди.
— Эй, Эдди! Ты дома?
Если это сын, то он ответит. Как ему удалось войти? Эдди всегда пользовался задней дверью. Забрался в комнату через окно? Но зачем? Потому что уже так поздно? Ну, да ладно. Маркхэм был и так рад тому, что сын вернулся. Он взялся за ручку двери, но не повернул ее.
Пожалуй, сначала стоит постучать, подумал Дэн, вспомнив, как злился сын, когда он без предупреждения вваливался в его комнату.
— Есть тут кто-нибудь?
Дверь не желала открываться. Маркхэм налег на нее, но она не поддавалась, словно кто-то держал ее с той стороны. Потом в щель что-то юркнуло, как змея. Опять ветер. Скорее всего в комнате открыто окно — вот в чем дело. Волна воздуха улеглась, и в тот же миг сопротивление ослабло. Дверь открылась, ударившись о стену.
Пленка, закрывавшая мебель, всколыхнулась, подброшенная бризом, и тут же опала с тихим протяжным вздохом. Из темноты проступили очертания письменного стола... стула... Что это? Неужели в кресле кто-то сидит? Нет, это всего лишь тень.
Маркхэм провел рукой по стене, отыскивая выключатель, но под руку ему попадалась только пленка. На кровати что-то лежало. Как выставленное для последнего прощания тело. Грабитель? Пальцы наткнулись на приоткрытую дверцу шкафа, но Маркхэм не позволили себе отвлечься и сделал еще один шаг к кровати.
Как всегда, постель Эдди была не застелена. Подушки и скомканные простыни под пленкой казались какими-то тяжелыми, более плотными.
Он протянул руку, готовясь продырявить пленку пальцем, чтобы убедиться, что под ней ничего нет, когда кто-то неожиданно заговорил с ним.
Глава 11
Ева не сразу заметила, что на дороге никого нет. Никто не обгонял ее, никто не ехал навстречу. Ей казалось, что улицы между Стюарт-стрит и Брэдфилдом специально перекрыли, чтобы она смогла добраться до дома Ошидари за рекордно короткое время. Опустела даже площадка во дворе начальной школы, на которой, независимо от времени суток, суровые мальчики с решительными лицами обстреливали баскетбольные корзины. Никто не топтался на асфальте под скупым светом дежурных фонарей, никто не крался по плоской крыше и не прятался в тени с баллончиками краски, готовясь нанести на оштукатуренный фасад свою магическую эмблему.
Пустынный перекресток за железнодорожным переездом словно приглашал проигнорировать предупреждающий знак. Ева сбросила газ и посмотрела по сторонам. Ни справа, ни слева никаких признаков приближающегося локомотива не наблюдалось — только темнота, — и она проскочила на красный свет и уже начала делать поворот, когда трубный рев сирены едва не смел ее с дороги.
Ева резко затормозила, выпрямилась и взглянула в зеркало заднего обзора. За ее спиной, протянувшись до самой игровой площадки, лежал черный коридор, в самом конце которого слабо мерцали лампы дежурного освещения, позволявшие угадать контуры школьного здания. В следующую секунду мимо нее, буквально в нескольких дюймах от переднего бампера, пронеслась пожарная машина.
Снова взревела сирена.
Глядя вслед серебристо-красному пятну, Ева заметила, что вцепилась в руль с такой силой, будто вознамерилась раздавить его. Она разжала пальцы — кожа не без труда отклеилась от пластика, и на ладонях остались белые рубцы, а на руле — вмятины от ногтей.
Теперь дыши, приказала она себе.
Пожарная машина остановилась в нескольких кварталах от переезда, у перекрестка, повернув налево, в
