легче после того, как мы избавились от ненужного хлама?
— Почему у меня все болит? — вопросом на вопрос ответила Айви, — Я ведь ничего не делала. Только переваливалась с ноги на ногу, как утка, да подсчитывала барыши.
Дом внезапно содрогнулся и заскрипел. Временами особняк казался живым, он вздыхал и ворочался, как пожилой человек, пытающийся устроиться поудобнее в любимом кресле.
— Бедненькая моя… Где больно?
С чего же начать? Айви подвигала плечами, потом покрутила головой. Позвоночник громко хрустнул.
— Уф-ф. Шея. Лодыжки. Ноги.
— Ага, наши маленькие ножки. А у меня волшебные ловкие пальчики, — смешно коверкая слова, проговорил Дэвид и забавно пошевелил пальцами на обеих руках. Глядя ей в лицо, он улыбнулся своей знаменитой мальчишеской улыбкой. — Откинься на спину и устраивайся поудобнее.
Айви оперлась спиной о гладкую стенку ванны. Дэвид взял ее лодыжку, поднял ступню, намылил ее и принялся осторожно массировать. Айви пошевелила пальцами ноги. Напряжение и боль стали постепенно отпускать ее.
У Дэвида были сильные руки, а кожа на ладонях стала грубой и шершавой от постоянной физической работы: вместе со своими сотрудниками он рыл траншеи, выкапывал кусты и убирал валуны и камни. Несмотря на средства автоматизированного программирования, Дэвид клялся, что своими руками выполняет лучшую работу в трехмерном мире. Ландшафтный дизайн, по его словам, это всего лишь умелый выбор и корректировка — где посадить необычное растение и как подправить естественный вид земельного участка. «Нужно лишь суметь правильно взглянуть на окружающее тебя пространство, — утверждая Дэвид, — и оно само тебе подскажет, что и как следует сделать».
Ласково и бережно Дэвид намылил ее пальцы, пощекотал пятку и медленно двинулся вверх по ноге. Внизу живота у Айви стало вдруг горячо. Она закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновениями, которые были одновременно и успокаивающими, и возбуждающе чувственными.
— Как ты думаешь, ноги могут претендовать на звание эрогенной зоны? — не открывая глаз, поинтересовалась Айви.
— Разумеется. — Он принялся за другую ногу.
Айви полностью расслабилась, испытывая чистое и ничем не замутненное удовольствие.
— Спина, кстати, тоже годится, — добавил Дэвид, протягивая ей мыло.
Он приподнялся в ванне и развернулся на сто восемьдесят градусов, после чего вновь погрузился в воду. Теперь он сидел к ней спиной, между ее ног.
Айви выпрямилась и стала намыливать Дэвиду спину. У него были плечи игрока в американский футбол, но кожа, там и сям усеянная россыпями веснушек, оставалась по-детски гладкой и нежной.
— М-м-м… Ощущения восхитительные. — Дэвид ссутулился, подставляя ей плечи. — В своей следующей жизни я, пожалуй, стану кошкой.
— Если мне не изменяет память, раньше ты утверждал, что хочешь стать морской выдрой. И плавать на спине, и завтракать устрицами.
— Тоже звучит недурно. Может быть, стоит подумать об этом в моем не втором, а третьем воплощении.
Айви прижалась губами к гладкой коже между его лопаток, там, где выступали бугорки позвонков. Намылив мочалку, она продолжила круговыми движениями тереть ему спину, опускаясь все ниже и ниже, к самым ягодицам.
— Знаешь, так странно было вновь встретиться с Мелиндой Уайт, — сказала Айви. Странно и то, что она оказалась беременной, причем родить должна одновременно с ней. — Выходит, мы так и жили в одном городе, но при этом ни разу не встретились друг с другом. — Айви сполоснула мочалку и принялась смывать мыльную пену с плеч Дэвида. — А ты не…
Дэвид выпрямился и стал вылезать из ванны.
— Подожди. Ты же весь в мыле.
— Ничего, все нормально. — Муж перешагнул через край ванны и потянулся за банным полотенцем.
Айви вновь вытянула ноги и откинулась назад. Над водой теперь возвышались лишь ее голова и пупок, похожий на бездомного животного.
— А я даже и не знала, что у нее есть сестра. Вот ее мать я до сих пор помню и даже могу представить, как она сейчас выглядит. Помнишь, как она…
— Меня можешь не спрашивать, — отмахнулся Дэвид, энергично растираясь полотенцем. Обмотав его вокруг талии, он равнодушно заметил: — В сущности, я ведь с ней и знаком-то не был.
Айви резко выпрямилась, и вода выплеснулась на пол через край ванны.
— А мне показалось, что ты узнал ее.
— То же самое показалось и мне, только в отношении тебя.
— Но ты выглядел таким удивленным…
— Да уж, конечно. Еще бы мне не выглядеть удивленным. Я хочу спросить: как тебе ее история? Что она играла в этом доме, я имею в виду? С кем же это, хотел бы я знать? С Владом, что ли?
— Так зачем же ты пригласил ее в дом?
— Потому что у тебя было такое выражение лица, будто ты собираешься вышвырнуть ее на улицу.
— Неужели это было заметно?
— Для меня — да. Кроме того, мне все равно нужно было войти внутрь.
— Да, признаю, мне стало очень неуютно в ее обществе. Она все время вспоминала те злосчастные сапожки «Док Мартенз». И леггинсы тоже.
— Что?
— Ничего. Не обращай внимания.
Дэвид предложил Айви руку и помог ей встать на ноги. Ступив на влажный коврик, она бросила взгляд на собственное отражение в запотевшем зеркале, висевшем на стене в ванной комнате. Всего каких-то несколько месяцев назад у нее была стройная и мускулистая фигура бегуньи-стайера — длинные ноги и руки, развитая грудь, крепкие бедра.
А сейчас она превратилась в гигантский бобовый стручок, наполненный колышущимся желе. Впрочем, дело было не только в огромном розовом животе с темной линией, сбегавшей от пупка к паху. Остановиться и замереть перед зеркалом ее заставили собственные груди — они взялись буквально из ниоткуда, крупные, как арбузы! — которые, конечно же, уже не помещались в ее привычный бюстгальтер второго размера.
Приподняв их обеими руками, Айви с немым восхищением уставилась на свое отражение. Это же настоящее чудо природы! Какая жалость, что они так болезненно отзываются на любое прикосновение, — обзавестись такими роскошными грудями и не получать от них никакого удовольствия, подумать только! Она вновь свела их вместе, любуясь глубокой ложбинкой. Кто бы мог подумать, что у нее когда-нибудь появится нечто подобное?
Айви медленно вытерлась насухо, жалея о том, что не купила самые большие полотенца, какие только можно было найти в магазине, ограничившись обыкновенными. А тут еще, как назло, махровая ткань зацепилась за замочек ее ожерелья.
— Проклятье! — Она раздраженно рванула полотенце и раз и другой.
— Эй, подожди. Давай я помогу тебе, — предложил Дэвид. От прикосновения его пальцев по коже Айви побежали мурашки, пока он возился с замочком амулета, пытаясь расстегнуть его. — Ага. Похоже, застежка погнулась, — сообщил он, выкладывая цепочку с драгоценным амулетом на туалетный столик. — Пока что я оставлю его здесь, а замочек починю чуточку попозже.
Воздух в ванной комнате вдруг показался Айви сырым и прохладным. Откуда-то потянуло сквозняком. Она вздрогнула и плотнее запахнулась в теплый халат, а потом зашлепала босыми ногами по полу, выйдя из ванной и шагая через неосвещенную спальню. Помещение с высоким куполообразным потолком выглядело пугающе огромным, отчего тахта, исполнявшая роль супружеского ложа в их первой квартире, письменный стол кленового дерева и настольная лампа, принадлежавшие Айви, сколько она себя помнила,
