атлетом-тренером. Пикантные подробности с носком и крах в постели. История была расписана до мельчайших подробностей. Я не могла понять, как Наташка согласилась на такой дешевый и унизительный эксперимент. Сказать коллеге Анне, что это мой болтливый язык стал виной позора ее приятеля Толика, у меня не хватило духу.
Наташка позвонила мне через пару дней после выхода злосчастной газеты. Голос ее был тих и робок, будто жить ей оставалось несколько часов. Она сообщила, что муж принял решение о разводе, поведала душещипательную историю о подлом соблазнителе Александре и о том, как трудно верить людям, после того, что сделал с ней прощелыга – журналист. Осознавая, что собственными изящными ручками разрушила счастливый брак, падшая женщина горько плакала в трубку.
– Ты же взрослая, Наташка! Как ты могла допустить, чтобы тебя так пошло поимели? – я не выбирала выражений во время разговора.
– Я влюбилась в него – это было помутнение, – всхлипывала она.
– В Толика? – удивилась я.
– Нет, в Сашу! С Толиком ничего не было. И все было не так, как написано в статье – это выдумка! Я просто флиртовала с ним. А потом оказалось, что он женат. Ему просто нравится нравиться. Он дальше свиданий не заходит. Ему приятно быть эффектным. И этот проклятый носок…
Я бросила трубку. Мысли о том, что я сломала жизнь Анатолию, рубили мой мозг на маленькие кусочки. Я глубоко дышала до головокружения, чтобы успокоить дрожь, которую вызывал стыд за содеянное. Приличный парень с дурацкой причудой… Стечение обстоятельств и крах семейного счастья… Я ненавидела себя!
Наташка примчалась ко мне, она страдала из-за случившегося, и не могла себе позволить потерять единственную подругу.
– Он даже не дал мне возможности все объяснить. Прорычал: «развод!», собрал вещи и ушел. Звонил его адвокат. Саша… я думала он мужчина… а он всего лишь журналист…
Она сидела в моей кухне потрепанная и бледная. Наташка была прекрасна даже в страданиях, водоустойчивая тушь подчеркивала ее голубые глаза, они были бездонные и такие страдающие. Самолюбие Наташки было уязвлено, Годунов не пощадил ее и сказал всю правду: про «кризис жанра» и о том, как он случайно услышал наш разговор на любопытную тему, и о том, как он убежал звонить редактору в газету, о возвращении в кофейню и общении со мной – потенциальной героиней статьи…
Меня коробило от фамилии Годунов, и возмущал факт, что его жертвой должна была стать я! Быть использованной в таких низких корыстных целях – это новый пункт моей биографии. Впервые, со мной спали не потому, что я привлекательная женщина…
На следующий день в свой обеденный перерыв я направилась в редакцию газеты. Охране сказала, что иду на интервью к Александру Годунову и, представив паспорт, с легкостью проскользнула в сердце сплетен и гнилостных статеек.
– Заработали свои деньги? Гордитесь собой? Вы так ославили обычного сотрудника спортивного центра, что он стал настоящей звездой! Ему пришлось уехать из города!
– Звезда не только он, но и ваша подруга. Она не жаловалась, насколько мне известно.
Я понимала, что сотрясать воздух строгими фразами о неправильном поведении глупо и бессмысленно, но уйти молча я не могла себе позволить:
– Вы мелкий человек с тщедушной душонкой, так и будете до старости подслушивать истории за соседними столиками и, как собачонка бегать за ними, урывая огрызки информации. Меня тошнит от вас, и я вас презираю.
Чтобы поставить жирную точку в разговоре, я схватила с его стола еще теплый кофе и выплеснула в его ухмыляющееся лицо. Он что-то кричал мне в спину, как базарная баба, видимо сокрушаясь о том, что кофе совсем не горячий.
Боец-Наташка пришла в себя очень быстро после дурно-пахнущей статьи. Ей удалось встретиться с мужем и все ему объяснить. Бракоразводный процесс был приостановлен с условием, что выйдет статья – опровержение. Наташка нашла возможность надавить на Годунова и выбить из газеты кругленькую сумму за моральный ущерб. Деньги она отдала Анатолию, с огромным трудом разыскав его в другом городе.
Глава 11
Огрызки прошлого
Очередной Вечер Плакальщиц мы решили разнообразить. К бутылке красного вина были приглашены еще две женские особи: Нюра – наша школьная подруга и Виолетта – «запаска» со студенчества. Я была против того, чтобы нашу компанию кто-то разбавлял, но Наташка настояла на том, чтобы тени прошлого забрезжили на пороге моей квартиры.
– Понимаешь, они зарядят тебя положительной энергией, потому что мои чакры иссякли! – аргументировала Наташка свой опус с приглашением. – У обеих все хорошо в личной жизни: у Нюрки муж и трое детей! А Виолетта четвертый раз вышла замуж!
– Вот достижение! Три развода за плечами! – усмехнулась я.
– И напрасно ты иронизируешь! В наше время выйти замуж и выгодно развестись – это искусство! Четвертый муж у нее депутат! А они на дороге не валяются! Надо знать, дорогая моя, «рыбные» места! Вот мы и выведает ценную информацию у нашей Виолетты Сидоровны!
Меня передернуло от сочетания имени и отчества давней приятельницы. Я вспомнила, как на первом курсе в институте мы узнали, что отца прекрасной девочки с именем Виолетта зовут Сидор, и до выпускного мы не давали покоя студентке с романтичным именем и деревенским отчеством. Иногда для разнообразия мальчишки называли ее «Шахерезада Степанна». Она переносила трудности с высокоподнятой головой. Я была уверена, что Виолетта станет большим человеком – с такой-то выдержкой!
Первой пришла Нюрка. С порога она начала сказ о жизни своей не простой: о том, как тяжело с тремя детьми ей домохозяйке, о том, что муж работает на двух работах, а по вечерам «бомбит» на ржавой «шестерке». Мы узнали, чем болели ее дети, как родители мужа пытались развести любимого сына с неполюбившейся им невесткой, и много-много другой информации из жизни школьной подруги, которую мы не видели долгие годы. Наташка периодически закатывала глаза и хрустела костяшками пальцев (эта привычка у нее была в школе, но позже она от нее избавилась). Я читала мысли тоскующей подруги: она искренне жалела, что нашла в закромах телефон Нюрки и позвала ее на наш священный Вечер Плакальщиц, который беспощадно был испорчен бывшей одноклассницей воем о нелегкой семейной жизни. Я мысленно молилась, чтобы поскорее пришла вторая приглашенная. Стоны Нюрки утомляли, а обсуждать трепетные жизненные моменты при чуждой нам с Наташкой школьной подруге не хотелось.
Виолетта опоздала всего на пару часов. После окончания института мы встречались пару раз, потом она вышла скоропалительно замуж за посла и сменила круг знакомых. Мы иногда созванивались и разговаривали очень сухо и форма л ьно. На наш вечер Ви л я (мы ее так на зыва л и в ст уден чест ве по- дру жеск и) попала благодаря счастливой случайности: они встретились с Наташкой в салоне красоты. В отличие от курицы-наседки Нюрки, Виолетта Сидоровна на Вечере Плакальщиц была сдержанна в эмоциях и говорила о своей жизни очень мало. Она выглядела официально и надменно. Образ снежной королевы ей не шел, но четырежды замужняя дама старательно играла свою роль. Однако, после пары бокалов вина прямая осанка студенческой подруги немного ослабла, да и дверь в ее покрытый мраком тайны мир приоткрылась.
– Я думаю на достигнутом не стоит останавливаться! – сказала нараспев Виолетта и изысканно поднесла бокал к губам. – Я снова замужем и ощущаю свою ошибку!
– Как? – вытаращила глаза Нюрка, подпрыгнув на диване и по ее ста килограммам пошла тревожная волна. – Четыре раза мимо? Ну, ты даешь!
Виолетту явно раздражало панибратство Нюрки. Снежная королева раздув ноздри смерила взглядом волнующуюся мать троих детей и произнесла сквозь зубы:
– Каждому свое, милочка. Я ищу счастье в высоких отношениях, кто-то прозябает за манной кашей перед плитой.
И Виолетта погрузилась в размышления о кармическом пути и назначении каждого человека. Мы с Наташкой сдерживали зевки, но слушали потоки бреда заблудшей в лабиринтах философии Виолетты Сидоровны. Я открыла еще бутылку вина, чтобы вечер не был таким тоскливым. Наташка заметно оживилась при характерном звуке откупоренной пробки. Мы так бы и продолжали слушать нескончаемый
