В отчаянье кричит наш фасовщик: «Нееет!».
Я вздрогнула от крика гостя, представляя себя одиноким фасовщиком в замкнутом помещении, незнакомец вошел в раж.
– Прекратите орать. Вы что, совсем с ума сошли?!
– Простите. Это предвкушение текилы на меня так действует. Или первые симптомы… Какой-нибудь маниакальной депрессии.
Обслюнявив основание большого пальца своей левой руки, мой гость аккуратно насыпал на влажный след соль.
– Ну, за упаковщика! – весело сказал незнакомец, слизнул с руки соль, выпил содержимое стакана и закусил лимоном.
Я заворожено смотрела за этим художественным процессом.
– Никогда не понимала, зачем нужна соль при распитии текилы, – честно созналась я.
– Чтобы рвотный рефлекс смягчить, – беззаботно заметил гость, тщательно пережевывая лимон. – Куда вы едете?
Я улыбнулась и сделала паузу. Связь вопроса «Куда едете?» с рвотным рефлексом была очевидна. При воспоминании о разорванных отношениях ком подкатил к горлу. Кажется, поездка к Наташкиным родителям не принесла должного оздоровительного эффекта.
– А знаете, я бы тоже немного… вашего пойла мексиканского… пригубила бы!
Визитер внимательно на меня посмотрел, после чего потянулся к стакану. Я продела по его примеру тоже самое с рукой и солью и, боясь почувствовать запах кухонных полотенец, быстро выпив текилу, зажевала ее долькой лимона.
Собеседник молча смотрел на меня, видимо в ожидании ответа на вопрос.
– Я приеду домой. В свою любимую квартиру! Я сама зарабатываю деньги и полностью обеспечиваю себя. Я не обременена никакими обязательствами. Я самодостаточна. Мне завидуют замужние подруги. Я слышу их жалобы на тяготы семейного быта регулярно. «Да, – убеждаю я себя, слушая их горестные исповеди. – Я свободна и счастлива. Никто мне не мешает, и моя жизнь течет так, как нравится мне. Я встаю, когда заблагорассудится. Ем то, что полезно. Иногда подсчитываю калории на уголке какого-нибудь модного журнала. Свое нижнее белье смело оставляю на стиральной машинке, и оно может там лежать хоть неделю! Да, и посуду мою под настроение… Подстригаю ногти на ногах когда взбредет в голову и где хочу! Даже на кухне. Предметы личной гигиены занимают целый шкафчик в ванной. И я не прячу с утра бледное припухшее лицо с отсутствием косметики». И…я счастлива! – голос мой дрогнул под финал грустного монолога.
– Напоминает аутотренинг, – отшутился собеседник, похоже, он не ожидал, что наш разговор примет такой серьезный оборот. После жеваных кактусов речь об отсутствии такого важного компонента жизни, как счастье, звучала странно.
Эффект попутчика! Как он прекрасен! Человеку, которого не увидишь больше никогда в жизни можно рассказать все честно. Конечно, предатель – интернет хранит слишком много данных о своих пользователях и, зная фамилию-имя или имя-город – уже есть шансы обнаружить любопытного вам человека на популярных сайтах общения. Но если остаться просто попутчиками, без имен, то это прекрасный шанс исповедаться.
– У вас порозовели щеки. Вам идет румянец.
– Да… потом появляется некто, который разговаривает во сне и чавкает так, что в доме в унисон начинает тихонько звенеть посуда, – продолжала я изливать душу. – А когда он смотрит бокс, орет так, будто кого-то убивает. А еще подолгу сидит в туалете, – новый спазм сдавил горло, я замолчала. Эти дурацкие привычки моей несложившейся второй половины вспоминались, как что-то родное и удивительное приятное.
– Подолгу сидит в туалете? Проблемы с кишечником? – незнакомец пытался поддерживать разговор, внося юмористические нотки.
– Нет. Просто там стопка его любимых книг, и ему нравится совмещать приятное с полезным!
– А что из этого полезное?
Я попыталась рассмеяться. Попутчик налил еще текилы, мы провернули весь этот странный ритуал с облизыванием руки.
– Что вы думаете о боли? – спросила я попутчика. Переключится со сложного и душераздирающего разговора у меня не получалось.
– Боль это отвратительно. Это… больно, – растерялся мой собеседник.
– А алкоголь действительно притупляет ее?
– Не знаю. Редко. Смотря, что у вас болит.
– Душа…
– Душа? Как это? – он округлил глаза.
– Это когда что-то давит… там… в области сердца.
– Разве душа не здесь, где солнечное сплетение?
– Я не знаю. Может у всех разное месторасположение души, – увлеченно размышляла я. – Есть же выражение: «Душа ушла в пятки». Возможно, она передвигается.
Наконец, я отвлеклась от своих горестных мыслей, и, казалось бы, самое время перенаправить разговор, словно стрелочник поезд, но гость увлекся философией беседы:
– Как вы определяете, что это боль?
Я не понимала смысла вопроса и уставилась на него в ожидании разъяснений.
– Вот, физическую боль можно определить. А душевную? – не понимал он.
– Это не объяснить словами. Просто, не выносимо тяжело.
– Так все же?
– Экзекутор! – воскликнула я и запустила в него своей подушкой. Я почувствовала, что пьянею.
– Просто у меня никогда не болела душа. Все болело. Кроме души! Находчивый гость предложил перейти на «ты» и налил еще текилы. Мне он нравился. Нет, не потому что я пьянела. Он слушал меня. И слышал. Таким талантом обладала только моя лучшая подруга.
Пауза затянулась. Хотелось поговорить на отвлеченную от моих душевных проблем тему. Я внимательно смотрела на сосредоточенного собеседника, ищущего повод для разговора. Лицо его было приятное. Очередной брюнет с темными глазами. «У тебя на них аллергия» – твердила я себе, и чтобы отвлечься от навязчивых мыслей торопливо выпалила:
– У вас, наверное, анемия.
– С чего вы взяли? – он явно не ожидал такого поворота беседы.
– Уши…
– Что с моими ушами? – испуганно спрашивал ночной гость, ощупывая их.
– Они бледные – это признак анемии.
– Я не знал. А что такое анемия?
– Это малокровие, – ответила я очень серьезно, с видом академика медицинских наук.
– Не смертельно?
– Думаю, жить будете. Долго и счастливо.
Теперь смутился мой попутчик. Глаза его погрустнели, он погрузился в свои мысли и, судя по сему, думы его не были позитивны.
– Мне цыганка нагадала. Сказала, что умру молодым, – произнес сосредоточенно любитель текилы.
Я усмехнулась, заверив, что гадания – это бред. Я поведала ему историю, как моей бабушке нагадали, что она умрет в шестьдесят четыре года. А на время нашей встречи с душевным попутчиком ей было восемьдесят девять.
– То есть, предсказание не сбылось? – настороженно спросил мужчина.
– Нет. Когда ей было шестьдесят три, она купила красный плюш, отрез белой ткани, черные ленты и полотенца – готовилась к кончине. Бабушка мало выходила из дома, почему-то боялась, что ее собьет машина, хотя цыганка не называла причину смерти. Знаете, можно поперхнуться и чаем, все равно придешь на то место, где тебе суждено испустить дух. Видели бы вы, как бабушка отмечала свое шестидесятипятилетние! Она помолодела на десяток годков и отплясывала так, будто заново родилась. Не
