Огонь на солнце

— Что за черт, Чири! — сказал я. — Не томи меня.

Она пошарила под прилавком и вытащила свою маленькую черную коробочку.

— Возьми, сколько нужно, Марид, — сказала она. — Наверное, ты знаешь, что делаешь.

— Конечно, — ответил я и взял полдюжины капсул й таблеток. Налив стакан воды, я проглотил все, даже не обратив внимания на их название.

Глава 17

Почти неделю я не занимался ничем серьезным, но мой ум опережал события, мчась, точно борзая на охоте. Я рисовал себе сотни способов отмщения Абу Адилю и Умару: я варил их в чане с едкой щелочью, я насылал на них чуму, по сравнению с которой их модди показались бы легким насморком; я нанимал отряды воинов ниндзя, которые, прокравшись бы в дом, медленно резали их на кусочки. Тем временем мое тело приобретало прежнюю силу, хотя никакие электронные ухищрения в мире не заставили бы сломанные кости срастаться быстрее.

Вынужденное безделье было бы мучительным, если бы не чудесная сиделка. Ясмин сжалилась надо мной. На совести Саида был рассказ о моих геройских приключениях. Теперь все в Будайене знали, как я в одиночку пошел арестовывать Яварски. Кроме этого им стало известно, что убийца был. настолько поражен моим моральным примером, что сразу принял ислам, и, пока мы вместе молились, Абу Адиль и Умар прокрались в дом и хотели убить меня, но Яварски заслонил меня собой и умер, спасая жизнь брата по вере.

У этой истории было продолжение, в котором Умару и Абу Адилю удалось взять меня в плен и отвезти в свой дворец, где они пытали меня, сделав запись модди без моего согласия, и заставляли подписывать пустые чеки и ложные контракты, пока Саид Халф-Хадж не ворвался и не освободил меня.

В любом случае, Ясмин была такой нежной и заботливой. Кажется, Кмузу ревновал меня к ней. Я не мог этого понять, ведь многие знаки внимания, оказываемые мне Ясмин, не входили в компетенцию Кмузу. Однажды утром я проснулся и увидел, что она сидит на мне верхом, поглаживая мне грудь. На ней абсолютно ничего не было, даже трусиков.

— Эй, — сонным голосом произнес я, — там, в больнице, медсестры никогда не раздевались.

— Просто у них больше опыта, — сказала Ясмин. — А я новичок в этом деле. Я до сих пор не уверена, правильно ли все делаю.

— Правильно, правильно, — ободрил я ее, и рука Ясмин переместилась ниже. Я уже почти проснулся.

— Поскольку тебе нельзя напрягаться, за тебя это буду делать я.

— Чудесно, — ответил я. Поглядел на нее и вспомнил, как я любил ее и какой замечательной была она в постели. Но перед тем как отдаться чувственным утехам, я предусмотрительно поинтересовался: — А что, если войдет Кмузу?

— Он отправился в церковь. Кроме того, — озорно сказала Ясмин, — даже христианин должен рано или поздно узнать о сексе. Иначе откуда же возьмутся новые христиане?

— Видимо, миссионеры обратят в христианство язычников, — предположил я.

Но Ясмин не желала вести религиозную дискуссию. Она приподнялась и оседлала меня.

— Как давно мы не занимались с тобой любовью… — счастливо вздохнула моя подруга.

— Да… — ответил я и замолчал, мое внимание уже сосредоточилось на другом.

— Когда мои волосы отрастут, я снова смогу щекотать тебя ими, как тогда.

— Знаешь, — сказал я, тяжело дыша, — мне всегда хотелось попробовать…

Глаза Ясмин расширились.

— Только не мои волосы! — закричала она. Что ж, у каждого из нас свои предрассудки. Я просто не предполагал, что смогу изобрести нечто такое заковыристое, что шокировало бы Ясмин.

Не осмелюсь утверждать, что мы трахались все утро до тех пор, пока не пришел Кмузу. Надо сказать, что я довольно долгое время вообще ни с кем этим не занимался, и мы с Ясмин набросились друг на другу с новым пылом. Наши ощущения были недолгими, но очень интенсивными. После этого Мы молча лежали в объятиях друг друга. Я чуть было не заснул, но спохватился, вспомнив, что Ясмин не любит, когда я засыпаю рядом с ней.

— Ты бы хотел, чтобы я была высокой стройной блондинкой? — спросила она.

— У меня никогда не складывались отношения с настоящими женщинами.

— Тебе нравится Индихар, я знаю. Я видела, как ты на нее смотрел.

— Ты чокнутая. Она ничем не лучше других. Ясмин пожала плечами:

— Но ты же хотел, чтобы я была высокой блондинкой?

— Ты могла бы стать ею. Еще в бытность мальчиком ты могла бы попросить хирургов… Она зарылась лицом в мое плечо.

— Они сказали, что у меня не те данные, — тихо ответила Ясмин.

— Ты нравишься мне такой, какая ты сейчас, — ласково прошептал я. И добавил: — Даже с такими большими ступнями, каких я не видал ни у одной женщины.

Ясмин быстро вскочила. Ее не позабавила моя шутка:

— Ты хочешь, чтобы я сломала тебе вторую ключицу, бахим?

Понадобилось полчаса совместного пребывания под теплым душем, чтобы успокоить Ясмин. Я оделся и смотрел, как одевается и красится Ясмин. Сегодня она не опаздывала. На работу ей надо было не раньше восьми вечера.

— Потом зайдешь в клуб? — спросила она, поглядывая на мое отражение в зеркале над туалетным столиком.

— Конечно, — ответил я. — Нужно показаться там, чтобы мои служащие не чувствовали себя как на курорте.

Ясмин усмехнулась:

— У тебя нет служащих, дорогуша. Это у Чири есть. И всегда были.

— Знаю. — Мне уже хотелось быть хозяином. Вначале я стремился как можно скорее вернуть клуб Чири, но потом решил оставить на время все как есть, — мне нравилось, что передо мной заискивают Брэнди, Кэнди, Пуалани и другие девочки. С ними я чувствовал себя боссом.

Ясмин ушла, и я сел к столу. Мою старую квартиру отремонтировали и покрасили, и я опять жил в западном крыле на втором этаже. Жить несколько дней по соседству с матерью было довольно неприятно, даже после нашего неожиданного примирения. Я ощущал себя достаточно бодрым, чтобы снова заняться незавершенным делом Умм Саад и Абу Адиля.

Когда больше не оставалось причин откладывать дело в долгий ящик, я взял золотистый модди с записью Абу Адиля.

— Бисмиллах, — прошептал я и нерешительно включил его.

Можно поклясться жизнью Пророка, это было сумасшествие! У Одрана было чувство, словно он смотрит на мир из узкого туннеля ожесточенным и эгоистичным взглядом Абу Адиля. Абу Адиль сам решал, что хорошо, а что плохо. Остального для него просто не существовало.

Еще Одран почувствовал себя в состоянии сексуального возбуждения. Еще бы! Абу Адиль получал сек-

суальное удовлетворение мазохистским способом и от тиражирования собственной личности. Для этого существовал Умар, слишком глупый, чтобы понимать, что происходит. Когда Абу Адиль