– Там есть один парень – Тассе. Он маленький и толстый. Сегодня, когда я возвращался из школы, он мне сказал, что Джокер взял мой велосипед и я могу получить его, если приду к ним в домик. А если я боюсь, то пусть приходит мама. Он прямо так и сказал, и захохотал.
– А сколько их там, в этой компании?
– Восемь-девять, а может, десять человек. Когда как.
– Только мальчишки?
– Нет, там и девчонки бывают, но не всегда.
– Сколько же им лет, этим ребятам?
– Они большие. Шестнадцать или семнадцать – это точно. А Джокер даже старше. Говорят, что ему больше двадцати, но, наверное, девятнадцать.
Девятнадцать… Самый расцвет для психопата. Уже не ребенок, но и не взрослый. Я с подобными типами встречался. Они то жестоки и упрямы, а то могут расплакаться от случайно оброненного грубого слова и совершенно непредсказуемы, как погода в конце февраля: можно ждать чего угодно. Передо мной стояла нелегкая задача.
3
Мы проехали «торговый центр», как величали здешний супермаркет. За ним, на горе, расположились две школы: большая, покрашенная в красный цвет – средняя и высоко забравшаяся на склон – начальная. Поодаль взмывали к небу четыре жилых дома-башни.
– Вот здесь мы и живем, – произнес Роар таким тоном, будто показывал одну из звезд Большой Медведицы.
Этот район был расположен у подножия горы Людерхорн. Гора отсюда выглядела тяжелой и мрачной. На ее вершине торчали телевизионные башни, своим острием раздиравшие брюхо облаков, обнажая внутренности серо-голубого неба.
Я остановил машину, и мы вышли.
– Мы там живем. – Роар показал пальцем куда-то вверх.
– Где?
– На девятом этаже, вон окно с зелеными и белыми шторами. Это моя комната.
– Ясно.
Окно с зелеными и белыми шторами где-то на девятом этаже – это звучало как упоминание о необитаемом острове Робинзона Крузо.
– Может, нам подняться и поговорить с твоей мамой? – предложил я.
Мальчик упрямо покачал головой.
– Нет, без велосипеда нельзя, – сказал он.
– Хорошо, – согласился я, но у меня засосало под ложечкой. По правде говоря, компания подростков – далеко не самое легкое, с чем приходится иметь дело в жизни. Особенно когда они чувствуют свою силу, а ты прекрасно знаешь, что за последние года два самой тяжелой физической нагрузкой для тебя было поднять бутылку с акевитом [2].
– А где мы их найдем?
– Там, на горе. Я покажу тебе.
Мы обогнули соседний дом-башню. По склону горы справа, среди деревьев, виднелся квартал невысоких жилых домов, стоящих в беспорядке, будто кто-то разбрасывал их сверху и даже не посмотрел, куда они упали. За домами рос молодой сосновый лес. Там-то и должен был быть домик Джокера.
Остановившись за углом, Роар начал объяснять мне, куда и как идти.
– А разве ты не пойдешь со мной?
Мальчик покачал головой.
– Я понимаю, – улыбнулся я ему, – когда я был таким, как ты, на нашей улице тоже была компания. Может, не совсем такая, но и жизнь тогда была другой. Таких высоких домов и в помине не было. Ладно, жди меня здесь. Мне по этой тропинке?
Роар кивнул. Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами, и я понял, что он боится, боится не за себя, а за меня. Честно говоря, это меня не очень подбодрило.
Чтобы почувствовать уверенность, я зашагал «моряцкой» походкой, стараясь походить на сильного мужчину, уже давно научившегося самостоятельно чистить зубы.
По тропинке навстречу мне шла женщина, лет сорока, с лицом худым и постным, как остатки рыбного обеда. Чтобы подчеркнуть свою индивидуальность, она сколола волосы на затылке, стянула их так туго, что они казались приклеенными. Хоть она и была блондинка, прическа делала ее похожей на индианку. Женщина тащила за собой большую хозяйственную сумку на колесиках, никакого отношения к велосипеду не имеющую. Лицо ее было бледным, а испуганные глаза смотрели прямо на меня. Ей нечего было меня бояться, но я все-таки не решился улыбнуться, чтобы не напугать ее.
Уступив ей дорогу, я пошел по лесу. Я всегда любил сосны. Они – полная противоположность строгим и печальным елям со склоненными, как в трауре, ветвями. Сосновый аромат напомнил мне о лете, скорее о конце лета, когда легко и приятно шагать вверх по горной тропе, через поросшие вереском поляны, к широким лугам, к небу – синему и чистому, куда летнее солнце прячет все запасы витаминов в преддверии долгой зимы.
Но до лета далеко, стоит февраль, и нечего мечтать о горных просторах, теплых хвойных лесах и тому подобном…
