– Ну, это понятно.
– Мне продолжать?
– Да, попытайся.
– Вот. Я решила приготовить фруктовую кашу, и мне надо было спуститься в чулан за банкой варенья. А когда я вернулась в квартиру…
– Подожди. Ты тогда говорила, что поднималась пешком по лестнице?
Она кивнула.
– И ты никого не встретила?
– Нет, никого.
– Чтобы спуститься вниз – на это уходит несколько минут, а чтобы подняться – еще больше, не правда ли?
– Да, конечно, – энергично кивнула она, – я думаю, что отсутствовала минут десять.
– Вы засекали время? – спросил Смит.
Она беспокойно посмотрела на него.
– Нет, но я думаю, что было примерно так. Я ведь еще искала банку. Это была последняя с клубничным вареньем, а остальное было смородиновое и брусничное.
– Десять минут, – проговорил я.
– Да, – сказала она, – наверное, все и произошло за это время.
– Очень может быть. Десять минут… – Я повторял это как закодированный текст, который предстояло еще расшифровать.
– Когда я вернулась, то сразу заметила, что дверь в квартиру открыта настежь, и подумала: Роар! Джокер… эта компания! И я побежала.
– Ты не посмотрела с балкона вниз? Ты меня не видела? – спросил я.
– Тебя? Нет. Ты был в это время внизу?
– Да. Мне казалось, что ты меня заметила. Когда все это произошло, я стоял и разговаривал с Джокером. Так что полиция считает меня свидетелем.
– Я помню. Ты говорил об этом тогда, – произнесла Венке упавшим голосом. – Но так много всего произошло. И Юнас… он лежал там весь в крови, кровь текла и текла…
– Да, Юнас, – я не отрывал от нее взгляда, – он был уже мертв, когда ты…
Она энергично кивнула.
– Во всяком случае, он был без сознания. Наверное, он уже был мертв. Он меня не видел, он глядел в стену и ничего не говорил. Изо рта текла струйка крови, а в животе торчал нож, как… я не знаю, как что.
Казалось, что ее мутило.
– И что ты сделала?
– Я… наверное, я сразу выбежала на балкон и стала звать на помощь, а потом вернулась обратно.
– А нож?
– Да, нож я вытащила. Я думала, что помогу Юнасу.
Я услыхал, как тяжело вздохнул за моей спиной Паулюс Смит, но он не проронил ни слова.
– А банка с вареньем? – продолжал спрашивать я.
– Банка с вареньем? Наверное, я ее уронила от испуга. Я точно не помню. Я была как в шоке…
– Ты не можешь вспомнить, куда ты ее уронила? На пол?
Венке медленно кивнула.
– Да-а. Наверное, на пол, и она разбилась.
– Попытайся вспомнить, когда ты ее уронила, она не могла удариться о голову Юнаса?
– О его голову? Когда он лежал на полу?
Венке была в полном смятении.
– Я полагаю, Веум, – сказал Паулюс Смит, – вы понимаете, что задаете наводящий вопрос? Его нельзя будет задать на суде.
– Ну да, но я хочу выяснить это. Я хочу заставить ее вспомнить.
– Но я не могу, Варьг, – прошептала Венке. – Все как во тьме. Все как… о боже мой! Может быть, правда то, что они говорят – все они. Может быть, это действительно я его убила, но я… я не помню этого…
Она выглядела беспомощной и растерянной, и мне захотелось подойти к ней, обнять за плечи и прошептать: «Нет, нет, друг мой, ты этого не делала. Не думай так. А если и думаешь, то не говори вслух». Но я ничего этого не сказал, а то, что я произнес, было рассчитано на постороннего слушателя.
– Не говори глупостей, Венке. Так же как и я, ты прекрасно знаешь, что не убивала Юнаса.
