деле был толстокожим невежой. Хаустедер прикурил сигарету, потом сказал:
— Я понимаю, что это важно — попытаться спасти президента, и все такое. Но после этого, — он посмотрел на свои руки, — ты и я, Холден, потолкуем по душам.
Холден, решив посмотреть комедию до конца, прошептал:
— Я разговариваю по душам только с друзьями, а дерусь только с врагами, ты еще не тот и не другой. Поэтому тебе не повезло.
— Говори, что хочешь, но мы разберемся, один на один. Я знаю, что ты раньше служил в осназе, но мне это до задницы. Морская пехота — это просто флотские сосунки.
Дэвид Холден ничего не сказал.
Хаустедер рявкнул:
— А твоя баба — мерзкая шлюха!
Рози, наверное, хотела ему врезать, но Холден удержал ее. Стил прошипел:
— Парень, заткнись!
Хаустедер посмотрел на Холдена.
— Твоей расческой она расчесывает свою…
Стил рявкнул:
— О Боже мой, да заткнешься ты наконец!
Рози вытащила правую руку из-под армейской куртки.
— Хаустедер! А это тебе как понравится?
Она держала маленький «смит-и-вессон», направив его ему в грудь. Хаустедер уже тянулся рукой к своему «Кольту» в плечевой кобуре, но так и застыл. Хаустедер прорычал:
— Так вот как Холден завоевывает авторитет? Ты дерешься вместо него? А если не можешь подраться, тогда тра…
Дэвид Холден наклонился вперед, кладя руку на пистолет Рози, вглядываясь в затемненные стекла микроавтобуса. Было очевидно, что Хаустедер хочет завязать драку именно сейчас. Неизвестно, старался ли Хаустедер задержать их или нет. И неизвестно было, как поведут себя двое других из ячейки. Но отложить драку уже было нельзя. Хаустедер намеренно обижал Рози и продолжал бы это делать, пока Холден не принял бы вызов. Холден сказал водителю:
— Включи рацию и скажи, что мы остановимся возле тех деревьев. Давай! — и он посмотрел на Хаустедера.
— Ты хочешь подраться? Хорошо. Мы подеремся. Очень быстро. Потом мы вернемся к работе и не будем обращать внимания на твой грязный язык, Хаустедер. Я оставил в запасе десять минут, на случай, если мы проколем колесо или придется объезжать полицейский пост. Заткнуть тебе рот не займет много времени. У тебя работает только язык, но не мозги. Посмотрим, так ли ты хорошо дерешься, как болтаешь языком.
Холден посмотрел на водителя.
— Останови!
Водитель оглянулся через плечо.
— Рация не нужна, они едут за мной.
И он свернул в лес.
Глава двадцать четвертая
«Это моя вина», — говорила себе Рози.
Дэвид был примерно такого же роста, как Хаустедер, но тот, хотя и был не намного старше, весил фунтов на пятьдесят больше. Она говорила себе, что это жир, но когда Хаустедер снял свою черную армейскую куртку — «Патриоты» обычно носили черное — Рози Шеперд поняла, что Хаустедер не был жирным, а просто очень мощным.
Она могла его сейчас застрелить, это было бы убийство, но… Рози облизала губы.
Дэвид отдал ей свою плечевую кобуру с «Магнумом», потом отстегнул поясную кобуру с «Береттой». Он сложил все на полу микроавтобуса, потом отстегнул вторую плечевую кобуру с другой «Береттой», ножом и запасными обоймами и тоже положил на пол.
— Мы присмотрим за ними, — пробормотал Стил.
— Спасибо.
Она видела, что Кларк Петровски занял подходящую позицию, на случай, если остальные четырнадцать решат вмешаться, Билл Раннингдир сделал то же самое. Том Лефлер и Рэнди Блюменталь остались возле одного из микроавтобусов.
Она жалела, что показала свой маленький пистолет, который носила в кобуре под мышкой, но Хаустедер так ее разъярил, что она хотела пристрелить его. Если бы он обидел Дэвида, Рози Шеперд наверняка бы так и сделала. Это было первый раз в ее жизни, когда мужчина так ее оскорблял.
Отец ругал ее за что попало, но он был отец. И вот теперь Дэвид будет драться за ее честь.
Он начал расстегивать армейскую куртку.
Лютер Стил вышел из автобуса и стал между Дэвидом и Хаустедером.
— Я хочу сказать, что это все идиотизм. Одно правило — никакого оружия. ФОСА убили уже достаточно американцев. Если американцы начнут убивать друг друга, это уже полный маразм. И вы, ребята, кретины, раз затеяли это.
Рози Шеперд посмотрела на Лютера Стила и улыбнулась, прекрасно зная, что если бы кто-нибудь назвал его жену, так как назвал ее Хаустедер, Стил бы не задумываясь открутил ему голову. У нее было чувство, что если бы Дэвида здесь вдруг не оказалась, вместо него вышел бы Стил. Она думала сначала подойти к Хаустедеру и вырубить его ногой в солнечное сплетение. Но здесь на карту было поставлено политическое будущее Дэвида и всей организации. Дэвид — она была уверена в этом — был единственный из «Патриотов», способный руководить всеми. А организации «Патриотов» требовалось единоначалие, хотя бы для того, чтобы выжить, не говоря уже о том, чтобы разгромить ФОСА. То, что здесь случится, будет известно везде. Это была драка за лидерство. И то, что Хаустедер оскорбил ее, был только предлог. Если бы ее не было, он бы нашел другой повод.
Он хотел унизить Дэвида. Но что Дэвид имел в виду, когда прошептал ей: «Присматривай за всеми тремя»?
Они сняли рубашки и были вроде бы безоружными, но она не доверяла Хаустедеру. Дэвид и его противник вышли на середину поляны. Много лет назад она уже поняла, что кроме боксерского ринга, честного поединка не бывает, а это был не ринг…
Лютер Стил без всякого интереса смотрел на мужчин, его мысли гуляли где-то в другом месте. Иногда, как два идиота, они бросались друг на друга и начинали друг друга тузить. Но у Холдена был другой стиль. Холден, как и все мужчины, был гордецом, но прекрасно знал свою точку кипения. К тому же он никогда не был дураком. «А это было глупо, откладывать жизненно важные задания, чтобы выяснить отношения, хотя Хаустедер конечно заслуживал хорошей трепки», думал Стил.
Стил начал возражать, когда Холден приказал автобусам остановиться, и только вера в то, что Холден знает, что делает, заставила его замолчать. Потому что раз Холден делал это, при том, что этот ублюдок обидел Рози Шеперд, и при том, что Хаустедер казался олицетворенной тупостью, была еще одна причина, кроме защиты чести Рози Шеперд. Конечно, любой настоящий мужчина обязан защитить женщину от таких мерзких оскорблений, но почему не после штурма пансионата? Почему сейчас, когда и так нет времени?
Стил наблюдал за Холденом и Хаустедером и наблюдал за остальными, не зная, чего ждать, но чувствуя себя тревожно. Он встретился глазами с Петровски. Во взгляде Петровски Стил прочитал то, что чувствовал сам…
