испытывает неприязнь и тоску. Ничего. Если Мартин проживет достаточно долго, это пройдет. А если не пройдет, дни Мартина сочтены.
О’Феллон освободил ручной тормоз, снял кожаную перчатку и, приспустив стекло, принялся протирать зеркало. Видимость была ужасная, но он потихоньку тронулся с места. Времени оставалось слишком мало...
Старенькие часы на запястье показывали пять минут одиннадцатого. Он мельком разглядел цифры в желтоватом свете уличного фонаря, сворачивая в переулок за пекарней и притормаживая. Сквозь снежную метель впереди смутно проглядывала ржавая дверь гаража. Поворачивая, О’Феллон переключился на вторую передачу. Слишком скользко. О’Феллон дважды дернул рычаг и перешел на первую передачу. “Фольксваген” медленно покатился по улице. Справа в лицо ему ударил поток холодного воздуха — Мартин приоткрыл окно, высовывая наружу фонарь с красным стеклом. О’Феллон машинально прильнул ближе к ветровому стеклу, вглядываясь в занавешенное окно справа и выше от ворот гаража. Оттуда ему ответило помигивание зеленого света. О’Феллон нажал на тормоз. Ржавые ворота начали медленно подниматься. У него промелькнула мысль, что в кино ворота открываются синхронно с приближением машины, так что водителю не приходится останавливаться. Однако тут он был вынужден поспешно притормозить, чтобы не налететь крышей автомобиля на ворота. “Фольксваген” немного проскользил, но послушно остановился. О’Феллон вновь тронулся с места, работая сцеплением. Машина медленно въехала на коричневато-серый бетон гаража.
О’Феллон остановил “Фольксваген” в последний раз, нажал на ручку двери и вылез наружу. Ворота гаража уже опускались. Ларри О’Тул спускался ему навстречу по деревянным ступенькам, ведущим в административное помещение гаража. О’Тул поспешно вытирал руки о штанины мешковатых коричневых брюк и изображал на лице приветственную улыбку.
— Сеамус, мы беспокоились о тебе.
— Да, приятно, когда по тебе скучают, О’Тул, но на меня вы можете положиться. — О’Феллон похлопал Ларри по спине, нащупывая ремень неизменной кобуры под мышкой. Трюку этому, позволяющему определить наличие оружия, научил его один старых пройдоха. — Мартин! Позаботься о себе. — О’Феллон не стал ждать ответа и, не отпуская О’Тула, направился внутрь гаража. Из расположенной там двери, ведущей в пекарню, появилась группа мужчин. О’Феллон опустил руку в карман плаща, одновременно изображая на лице приветственную улыбку и кивая мужчинам. В ответ некоторые из них приподняли головные уборы, другие сдержанно улыбнулись или пробормотали вежливые приветствия.
О’Феллон прошел в дверь, прикрывая ее за собой. Ларри О’Тула он пропустил вперед. Долетающий из пекарни ароматный запах заставил неприятно сжаться его пустой желудок. Вторая дверь, которую отделяло от первой не более шести футов, была тоже открыта. О’Феллон вновь закрыл ее у себя за спиной. Запах пекарни усилился.
По потолку и вдоль стены слева протянулись сверкающие трубы из нержавеющей стали, резко выделяющиеся на фоне тусклого влажного кирпича. О’Тул негромко произнес:
— Фургон загружен и готов к отправлению, Сеамус. Парни выучили свои роли.
— Я предпочитаю увидеть все своими глазами, Ларри.
— Конечно, Сеамус. — О’Тул кивнул, опуская руки в карманы. Пальцы О’Феллона сжались на рукояти пистолета. Пока “Фольксваген” останавливался на красный свет, он успел заменить два израсходованных патрона.
Пекарня имела форму буквы L, и сейчас они свернули в более длинное, перпендикулярное первому здание. Фургон стоял неподалеку от ворот гаража. Он был выкрашен в черный цвет, который еще больше подчеркивала надпись яркими красными буквами. Однако, достаточно обрызгать все это грязью, и фургон обретет вид изрядно потрепанной, видавшей виды машины.
— Тяжело сейчас на дороге, Сеамус?
— Именно поэтому мы с Мартином чуть было не опоздали. — Рядом с фургоном запах дрожжевого теста смешивался с вонью выхлопных газов.
О’Тул поспешил вперед и принялся открывать боковую скользящую дверцу. О’Феллон пощупал левой рукой поля шляпы, снял ее с головы и встряхнул. Шляпа почти насквозь пропиталась влагой.
О’Феллон подошел к фургону и наклонился, чтобы заглянуть внутрь.
— Тьфу, мерзость.
— В чем дело, Сеамус?
— Ларри, малыш, окажи старику услугу. У меня кончилось курево, а на столе в гараже лежит полблока сигарет. Можно тебя попросить...
— Конечно, Сеамус. Я сейчас вернусь. — Ларри О’Тул одарил его широкой улыбкой и быстро зашагал прочь.
О’Феллон замер, вслушиваясь в удаляющееся постукивание каблуков и звук открывающейся двери. Затем быстро шагнул внутрь фургона, взял в руки первый попавшийся “АК-47” и проверил срабатывание его механизма. Отложил оружие в сторону, выбрал один из автоматов “Узи” и проделал с ним ту же операцию. Взвесил в руке аккуратно сложенные запасные магазины. Результаты проверки удовлетворили его, да и внешний вид патронов не вызывал подозрений. О’Феллон положил автомат на место, спрыгнул с фургона и закурил сигарету. Вновь хлопнула дверь и послышались звуки приближающихся шагов.
— Ларри, малыш, ты подумаешь, что у меня старческий склероз, но я едва нашел свои сигареты.
Ларри зашел за угол L-образного здания, смял зажатую в правой руке пачку сигарет и расхохотался...
О’Феллон занял кресло пассажира и посмотрел на сидящего справа за рулем О’Тула. Челюсть немного вяловатая, глаза излишне блестят, но в остальном Ларри О’Тул выглядел достаточно хладнокровным.
— Притормози, Ларри, — попросил О’Феллон, когда впереди возникли наружные ворота изгороди, окружающей казармы.
Пошел снег, запорошивший покрывающий дороги гололед, и ехать приходилось настолько медленно, что они опаздывали на сорок пять минут. Приближалась полночь. О’Феллон прикурил от окурка очередную сигарету и глубоко затянулся. В обоих сторожевых помещениях горел свет, но снаружи прохаживались только двое охранников. Испортившаяся погода оказалась неожиданным, но весьма своевременным союзником.
Охранники из Королевской Полиции Ольстера нацепили на себя такое количество зимней одежды, что напоминали отъевшихся черных медведей. О’Феллон натянул форменную кепку и еще раз затянулся сигаретой.
— Приготовились, ребята, — скомандовал он.
Лицо О’Тула выразительно посерело. Равномерный гул двигателя нарушался только ритмичным постукиванием дворников по лобовому стеклу.
Охранники уже заметили их появление и подошли к сероватому клинообразному ограждению.
— Притормози-ка, Ларри.
— Хорошо.
О’Феллон вновь затянулся, сжимая в правой руке рукоять пистолета.
Ларри О’Тул остановил фургон.
Один из охранников подошел к окну со стороны водителя. О’Тул опустил стекло, и внутрь ворвался поток холодного воздуха, смешанного со снегом.
— Что вам нужно? — О’Феллон издал шипящий звук, и взгляд его встретился с глазами О’Тула. Знал ли О’Тул то же, что и он?
Охранник остановился у открытого окна. О’Тул достаточно быстро произнес:
— Специальная Воздушная Служба[2]. Заступаем в ночную смену, сержант.
— Хорошо, сэр. Пожалуйста, предъявите предписание капитана.
О’Тул посмотрел на О’Феллона почти умоляюще. О’Феллон улыбнулся и наклонился к открытому окну.
— Предоставь это мне, молокосос! — Левая рука его уверенно направила горящую сигарету прямо в правый глаз сержанта, а в следующее мгновение пистолет в правой выстрелил в глаз уже вопящего от боли полицейского.
