Вольс уже исчез из виду, и только на мгновение голова его мелькнула на одной из нижних площадок. Кросс помчался, перепрыгивая через ступеньки, а перед площадкой хватаясь за ограждение и преодолевая четыре ступеньки за раз. Вскоре он почти поравнялся с Вольсом.
Они добежали до нижней площадки и остановились перед массивной герметичной дверью, предупредительная надпись на которой запрещала проход.
— Трюм, — выдохнул Вольс.
Кросс кивнул, всем телом наваливаясь на колесо, управляющее механизмом затвора. Управившись, он отступил назад, и Вольс распахнул дверь.
На карту было поставлено все. Оба это прекрасно понимали.
За дверью начинался мостик, и Кросс с Вольсом одновременно шагнули в проход. Внизу под ними зиял пустой трюм. Батареи принесенных минировавшими трюм террористами фонарей сели, и те едва светила.
О’Феллона не было видно.
Ухватившись обеими руками за поручни, Кросс помчался вниз по ступенькам мостика. Вольс, не отставая, бежал у него за спиной. На бегу Кросс не сводил глаз с люка. Пока никто не появлялся. Он продолжал бежать.
Он перемахнул через ограждение и, присев, остановился на дне трюма. Ожидая, пока к нему присоединится Вольс, Кросс навел ствол автомата на дверь. По-прежнему никого.
Вольс, тяжело дыша, остановился рядом с ним.
— Сюда, за решетку. При необходимости на нее можно будет взобраться.
В ответ Кросс только кивнул, медленно отступая назад и не отводя оружия от двери. Нырнул под решетку. Вольс уже поджидал его там, держа наготове нож.
— Итак, — едва слышно прошептал Вольс, — ты один из этих непобедимых коммандос? Вы, американцы, истинные виртуозы. Пианист, коммандо. Фокусы ты случайно не показываешь? — И Вольс улыбнулся.
— А ты один из коварных агентов КГБ, да? — Усмехнулся в ответ Кросс.
— Да, самый коварный. Так что? Ты и правда из их команды?
— Был когда-то. А каким образом приличный парень вроде тебя оказался в этой организации? Что ты там делаешь?
— Звучит почти как избитая фраза насчет “как такая скромная девушка как ты занялась” и так далее. Что я делаю для КГБ в данный момент — сказать трудно. Обычно же... Можешь назвать это службой Родине. Кстати, если мы останемся в живых, у меня к тебе просьба. Не рассказывай парням из ЦРУ, что я тебе помог. Люди на площади Дзержинского вряд ли меня поймут.
— Не беспокойся, я никому не стану рассказывать, что подружился с майором КГБ, — прошептал Кросс, не спуская глаз с двери.
— Ты и в самом деле так считаешь? Я имею в виду “подружился”?
— Да. У тебя какие-нибудь возражения на этот счет?
— Собственно говоря, я отношусь к тебе точно так же. Но не беспокойся. Я тоже никогда не признаюсь в дружбе с прислужником империалистов — эксплуататоров рабочего класса.
Вольс переложил нож в левую руку и протянул ему правую.
— Остается надеяться, что мы никогда не встретимся по долгу службы.
Кросс сжал ее.
— Аминь.
И тут он услышал детский крик и поспешно оглянулся на дверь. Никого не было видно, но крик повторился. Кросс поставил автомат на предохранитель и сдвинул его на спину. Правая рука его сжалась на рукояти “Магнума-Танто”, левая извлекла из ножен меньший “Танго”, полученный им от Дженни Холл.
Больший клинок он прижимал к правому запястью, лезвием наружу, меньший держал наподобие кинжала.
Он почувствовал, как Вольс хлопнул его по плечу и показал в сторону решетки. Кросс кивнул. Вольс спрятал нож и принялся взбираться наверх.
Кросс огляделся по сторонам. Со всех сторон его окружало переплетение пластиковой взрывчатки. В случае неудачи, он уже никогда не узнаёт, какую ошибку допустил.
Теперь до него доносились голоса множества детей. Восклицания девочки и мальчика. А потом он увидел, как детей заталкивают и швыряют в трюм. Те падали на стальные плиты.
За ними появился О’Феллон. Это не мог быть никто другой. Бешеные глаза, лицо одержимого или безумца. С плеча у него свисал автомат “Узи”, в правой руке он сжимал пистолет.
Шляпа с опущенными полями, коричневая вельветовая куртка, чуть более светлые вельветовые штаны, сигарета, зажатая в губах, опущенные уголки рта.
— Мартин, заставь выродков замолчать! Падди, займись этой крикливой дрянью, — он показал в сторону девочки лет тринадцати, растрепанной, но все равно симпатичной с блестящими голубыми глазами, черными вьющимися волосами и вздернутым носом. Та как раз открывала рот, чтобы выкрикнуть что-то в сторону О’Феллона. — Укороти ей язык, если она не уймется.
— Сию минуту, Сеамус. — Падди, выражение лица которого явно свидетельствовало, что он предпочитает проделывать с молоденькими девочками совсем другие вещи, опустил правую руку в карман пиджака. Послышался громкий щелчок. Лезвие ножа, сверкнувшее в его руке, казалось непропорционально большим. Падди наклонился к девочке, и та закричала от страха.
— Отрежь ее проклятый язык! — вопил О’Феллон, хватаясь руками за голову и сжимая виски. — Давай, Падди!
Падди потянулся к девочке. Она вновь закричала, на что О’Феллон топнул ногой и проорал нечто нечленораздельное.
Кросс поднял глаза кверху, не столько в надежде на озарение, сколько рассчитывая увидеть Хьюза и Бэбкока. Никакого сигнала. Ничего.
— Остановись!
Кросс быстро оглянулся на дверь. Голос принадлежал Дженни Холл. Обеими руками девушка сжимала блестящий армейский пистолет, целясь в голову О’Феллона.
Кросс устремился вперед. Нельзя было терять ни секунды. Третий бандит выступил из тени, и из ствола его пистолета вырвался язык пламени, сопровождаемый раскатистым грохотом выстрела. Девочка отчаянно закричала. Не останавливаясь, Кросс выбросил правую руку вперед. Лезвие его клинка, описав широкую дугу, столкнулось с ножом Падди.
— Попытай счастья со мной, мразь, — проревел Кросс.
— Давай! — Голос принадлежал Хьюзу. Кросс не понял, откуда он раздался, а времени оглядываться у него не было. Падди швырнул девочку в его сторону и бросился на него с ножом. Кросс оступился, поворачиваясь, чтобы оттолкнуть девочку назад. Он почувствовал, как лезвие ножа скользнуло ему по ребрам. Кросс пропустил девочку и развернулся, отражая нож Падди большим “Танто”. Краем глаза он видел, как Вольс обрушивается с решетки на второго террориста. Левая рука Кросса устремилась вперед, метя в горло противника. Падди уклонился и, повернувшись, махнул ножом. Кросс рванул голову назад, едва не теряя равновесия. Конец ножа промелькнул буквально в нескольких дюймах от его лица. Поворачиваясь вправо и пригибаясь, Кросс выбросил вперед левую ногу. Носок его ботинка угодил Падди в правое колено. Падди пошатнулся назад.
Кросс завершил поворот. Оба клинка в полной готовности сверкали в его руках.
Он увидел Хьюза и Бэбкока, бегущих вниз по ступеням мостика. На последней площадке Хьюз перепрыгнул через ограждение, бросаясь на террориста, который стрелял в Дженни. Бэбкок устремился прямо к О’Феллону.
И тут раздался пронзительный крик — голос, который Кросс столько раз с ненавистью слушал во время казни заложников.
— Всем стоять! Или я нажму эту кнопку!
Кросс замер, переводя взгляд с Падди, неподвижно стоящего перед ним, на Бэбкока, остановившегося менее чем в шести футах от О’Феллона, и, наконец, на самого О’Феллона. Правая рука О’Феллона была поднята над головой, пальцы сжимали маленький коробок, большой палец прикасался к красной
