Профессор начал излагать план предстоящих работ, который Шимон Бар-Лев набросал ему на листке:
– В первую очередь мы точнее проанализируем материал, из которого состоят пломбы. При оценке результатов надо будет принять во внимание, что это первые амальгамные пломбы, пролежавшие в земле две тысячи лет. Других таких мы не знаем. Возможно, состав амальгамы за это время изменился из-за диффузии содержащейся в ней ртути. Возможно, окажется, что речь идёт об определенном материале, широко используемом ныне в зубоврачебной практике.
Послышалось шуршание. Кто-то закашлял и получил укоризненный взгляд режиссёра, ведущего съёмки.
– Мы ещё раз тщательнейшим образом измерим обе челюсти. Может быть, при помощи данных о зубах нам удастся установить, кто этот мёртвый.
Каун стоял, скрестив на груди руки, на заднем плане и наблюдал за происходящим. Видеть лежащий здесь скелет и следить, как археологи его исследуют, было неприятно и тревожно. Только представить себе, что человек, телу которого принадлежит этот скелет, в эту самую минуту где-то ещё живёт, дышит, может быть, готовится к своему отважному путешествию!
Он взглянул на стоявшего поодаль Эйзенхардта. По дороге сюда он спросил его, как один и тот же скелет, так сказать, может существовать в природе дважды. Немецкий автор научной фантастики с удивлением посмотрел на него и затем сказал, как о естественнейшей на свете вещи, что в этом как раз и состоит весь фокус путешествий во времени: луч времени делает петлю.
– К тому же мы видим здесь хорошо сращённый перелом на левой голени, на большой берцовой кости, который раньше, при обнаружении скелета, мы не заметили. Эту кость мы просветим рентгеном: вдруг в ней окажется какой-нибудь крепёжный элемент или другой имплантант. Если нам повезёт, имплантант может оказаться маркированным, так что по серийному номеру мы сможем идентифицировать мёртвого.
Линия жизни человека, которая обычно начинается с рождения и заканчивается его смертью, в случае странника во времени ведёт себя иначе. Где-то в скором времени она, в момент отправления в прошлое, внезапно и бесследно оборвётся, чтобы, взявшись ниоткуда в далёком прошлом, вплестись в ткань того времени. С точки зрения истории позднейшая жизнь, старение и смерть этого неизвестного состоялись уже две тысячи лет назад, а его детства и молодости всё равно что не было. А с личной, внутренней точки зрения странника всё видится совершенно иначе. На его взгляд, он сперва совершил скачок во времени, а потом попал в древний мир, выполнил там свою миссию и прожил до конца дней. Тогда как для всего остального мира этот период был до того, как. Две тысячи лет до того, как.
– Переходим к сумке. Она состоит из внешней оболочки – видимо, из льна, но мы подвергнем волокна более точному анализу. Нас интересует также вопрос, какого цвета была ткань и окажется ли краситель из тех, что применялись в начале нашей эры. …Нельзя ли приблизить камеру и дать крупным планом? Сейчас я открою пластиковый пакет, который находится внутри льняной сумки, и выну оттуда брошюру инструкции для видеокамеры.
Юдифь проснулась от того, что кто-то тряс её за плечо и одновременно душил пуховой подушкой пятиметровой толщины. Она перевернулась, пытаясь ускользнуть от подушки, а кто-то ей говорил что-то про кофе и повторял: «Юдифь, эй, Юдифь!» Надо было как-то открывать глаза, и когда наконец туман и вспыхивающие звёзды исчезли из поля её зрения, она увидела Стивена, и он продолжал говорить про кофе и улыбался, будто посмеиваясь над ней.
– Подожди, подожди. Момент. Не так быстро. – Она мучительно приподнялась, схватилась за голову, которая казалась распухшей и тупой. – Который час?
– Уже больше трёх.
– Что?
Воздух в палатке был нестерпимо горячий и спёртый. Волосы под её пальцами казались ей отвратительно грязными. Чистое безумие спать так долго в такой зной, при таком солнцепёке. Вполне вероятно, Стивен спас её от коллапса кровообращения, разбудив из гибельного сна.
– Больше трёх. Ну, так что, пойдёшь со мной?
– С тобой? Что? Куда?
Стивен вздохнул:
– В кухню, сварим себе кофе. Потому что если я сейчас же не выпью крепкого кофе, то свалюсь в коме.
Она всё ещё не могла прийти в себя.
– А что, теперь надо варить кофе самим?
– Да.
– С каких это пор?
– С сегодняшнего дня. С того времени, как практически все уехали.
– Ах, вон как, – Юдифь осмотрелась. Стины уже не было, её походная кровать исчезла. – Ах, да. Я думаю, что кофе и мне не помешал бы. – Она почувствовала острую потребность принять душ и переодеться – заснула вчера в чём была и теперь чувствовала себя отвратительно. Наверное, и выглядела так же. – Прямо сейчас?
– Да. И даже не думай вначале принять душ. Осталась всего одна кабинка, и в той вода будет только вечером.
– Да, они спешат выжить нас отсюда.
– Настоящее испытание на прочность.
Она посмотрела на него. Каким-то образом ему удавалось всегда выглядеть так, будто он хозяин положения.
– Вот он, настоящий Стивен Фокс во всей своей красе, – иронично сказала она.
– Пошли давай, – усмехнулся он. – Анкету члена моего фэн-клуба заполнишь потом.
Пластиковый пакет держали металлическими зажимами в раскрытом виде в то время, как профессор Уилфорд-Смит и Шимон Бар-Лев осторожно вынимали оттуда брошюрку из двухтысячелетней бумаги, чтобы положить её в заранее приготовленную пластмассовую ванночку. Профессор комментировал для видеокамеры всё происходящее:
– Бумага светлая, шрифт хорошо читается, и вся брошюра в целом на удивление хорошо сохранилась. Уголок размером пять на десять сантиметров, отсутствующий на верхнем листе, был отрезан ещё на месте находки и отправлен на экспертизу для установления возраста бумаги. Разумеется, сейчас бумага очень хрупкая, ломкая; мы подвергнем её увлажнению, прежде чем начать раскрывать страницы. Затем будет очень интересно прочитать инструкцию для прибора, который появится в продаже лишь через несколько лет, а в настоящее время пока не производится.
Он смолк. Брошюра инструкции лежала в ванночке. Камера приблизилась, чтобы показать крупным планом титульный лист:
SONY MR-01
Digital CamCorder
User's Manual – US Version
Но взгляд профессора Уилфорда-Смита всё ещё был прикован к чему-то, что он обнаружил в глубине открытого пластикового конверта от инструкции.
– Позвольте, – пробормотал он, отодвинул камеру в сторону и склонился над артефактом.
Он снова выпрямился, держа пинцетом крошечный серый кусочек бумаги, и придвинул к себе одну из луп.
– Шимон, взгляните-ка сюда.
Израильтянин посмотрел на него вопросительно. Затем стал разглядывать находку через лупу.
– Брошюра вся в целости, – сказал он. – И бумага у брошюры светлее.
– Верно, – профессор положил серый клочок в маленькую керамическую чашку. – Мы подвергнем её
