получила специальное название
Конечно, на владельца торговой марки действуют определённые сдерживающие факторы. Сдавая свою марку во франчайзинг кому попало, владелец вполне может получить резкое снижение популярности марки из-за, скажем, низкого качества продукции, поставляемой партнёрами под данной маркой. Поэтому обычно к торговой марке прилагаются определённые технологии, услуги по обучению персонала, иногда даже делегированные специалисты для контроля за процессом производства, а соглашение о франчайзинге накладывает на использование торговой марки ряд ограничений. Обычно, но не всегда. К тому же и в случаях, когда владелец торговой марки всерьёз пытается сделать лицензированный продукт идентичным оригинальному, далеко не всегда это ему удаётся.
Вернёмся к нашим примерам с сигаретами и пивом. Вряд ли на популярность марки Marlboro в США может серьёзно повлиять то обстоятельство, что в Казахстане под той же маркой продаётся откровенная солома. Есть ли при этом смысл для компании-владельца предпринимать серьёзные усилия по обеспечению качества казахстанской версии? Вопрос можно считать риторическим.
Далее, торговую марку, как и любой вид собственности, можно попросту продать. Продукт, который будет выпускать под той же маркой новый владелец, вполне может иметь мало общего с оригиналом.
Наконец, и сам владелец торговой марки вполне может выпускать под данной маркой
Особенно неприятно бывает, когда потенциальный покупатель ознакомился с экземпляром того или иного продукта, например, у своих знакомых, решил, что это именно то, что ему нужно, пришел в магазин, приобрёл нечто, имеющее абсолютно то же название с точностью до последней буковки, после чего обнаружил, что с тем, что он видел у своих знакомых, приобретённое не имеет ничего общего. Должен подчеркнуть, что подобные истории более чем реальны, они происходили и со мной самим, и с людьми, которых я лично знаю.
А теперь вспомним, с чего всё начиналось. Изначально охрану торговых марок придумали, чтобы не допускать обмана покупателей. В итоге мы имеем ровно то, чего хотели избежать: торговые марки предоставляют их владельцам широчайший ассортимент методов обмана покупателей, причем методов совершенно законных.
Интересно, что в тех же США на этот факт обратили внимание законодатели, запретив продажу торговых марок отдельно от соответствующих технологий и производственных мощностей. Такая продажа была признана «мошенничеством против публики» (fraud upon the public). Всех проблем это, разумеется, не решает, зато показывает лишний раз, что проблема действительно есть.
Патентное право появилось в качестве стимула для изобретателей, причём не стимула делать изобретения, а стимула не скрывать от общества информацию об изобретении. До появления патентов многие мастера ревниво охраняли свои секреты, доверяя их на старости лет одному- двум любимым ученикам, и то часто не полностью. Зачастую уникальная технология умирала вместе с автором: так, до сих пор не раскрыт секрет знаменитого лака, которым Страдивари покрывал свои скрипки.
Введением патентного права государство предложило изобретателям раскрыть детали изобретения в обмен на право в течение определённого времени контролировать использование этого изобретения третьими лицами. По некоторым сведениям, первый закон такого рода был принят в XV веке в Венеции; срок охраны патента составлял 10 лет.
Подчеркнём, что патенты никогда не рассматривались как стимул изобретать: изобретательская деятельность является неизбежным спутником любого технологического производства и в стимуляции не нуждается, причем изобретателями, как правило, являются люди, занятые в соответствующем производстве (то есть отдельной профессии «изобретатель» не существует), а сами изобретения являются скорее результатом случайной мысли, чем целенаправленной деятельности.
Теперь посмотрим, что же происходит с патентами сейчас.
Мой любимый пример на эту тему достаточно специфичен и касается небольшой группы людей, а именно, спортсменов-парашютистов. В процессе укладки спортивного парашюта в некий момент необходимо продеть силовую петлю через люверсы на клапанах ранца, затянуть всю конструкцию и зафиксировать петлю шпилькой. До недавнего времени эта операция производилась с помощью матерчатой ленты («тявочки»), которую продевали в петлю, пропускали через люверсы, наматывали на руку и тянули со всей дури; не сказать, что сия операция доставляла укладчику много удовольствия, поскольку необходимое при этом усилие может доходить килограмм до тридцати, и на руках часто оставались ясно видимые следы от укладочной ленты.
Насколько лет назад в продаже появилось остроумное устройство, состоящее (буквально) из палочки и верёвочки, точнее – из небольшого стального стержня с двумя пропилами под верёвку и верёвочной петли. Затянуть парашют с помощью этой штучки оказалось существенно проще: хотя необходимое усилие никуда не делось, тянуть за стальной стержень как за ручку оказалось существенно удобнее, чем за обмотанную вокруг ладони «тявочку», да и пропускать этот стержень через петлю и люверсы получается существенно быстрее, чем ленту.
А теперь – барабанная дробь и внимание на арену. Стоимость фитюльки, получившей помпезное название
Ясно, что при таком соотношении себестоимости к отпускной цене в условиях свободного рынка должны бы были появиться конкурирующие производители (хотя бы кустарные, учитывая сравнительно невысокий спрос) и цена бы быстренько снизилась до более разумной. Но не тут-то было. Фитюлька оказалась запатентована. И что-то мне подсказывает, что вряд ли деньги от этого патента достались тому, кто первым выточил соответствующий стерженёк, привязал к нему отрезок парашютной стропы и с помощью полученного предмета попробовал затянуть парашют.
Отвлечёмся теперь от специфического примера (кого, в конце концов, волнуют проблемы парашютистов, ведь узок их круг и всё такое) и посмотрим на ситуацию в целом. Технологии, которые реально чего-то стоят, всё равно никто не раскрывает, поскольку, во-первых, двадцати лет охраны маловато, а во-вторых, защита, предлагаемая патентным правом, явно проигрывает по финансовой эффективности обычному сокрытию деталей производства. И, кстати, ничего особо страшного тут нет: времена мастеров-одиночек прошли, так что в могилу технологию никто не унесёт.
Так что же нынче патентуют? А вот ерунду всякую и патентуют. Если быть точным, патентуются обычно такие вещи, которые было бы невозможно производить и продавать, не раскрыв основные идеи. Так, идея вышеописанного Power Tool’а немедленно становится очевидна всякому, кто берёт его в руки. Другим аналогичным примером является азбука «граффити», применявшаяся для карманных компьютеров под PalmOS: её невозможно было бы применять, не показав её самое пользователю.
Таким образом, в свете изначального предназначения патентов ситуация выглядит несколько экстравагантно: общество всё ещё продолжает предоставлять патентную защиту, но уже не получает за это никакой компенсации в виде раскрытия деталей изобретения, которые бы остались закрыты, не будь патентной защиты.
Что характерно, общество ухитряется в упор не видеть абсурдности сложившейся ситуации, пытаясь применять к патентному праву те же слова о «справедливости», что и для, например, авторских прав (что-то вроде «изобретателей надо вознаграждать»). Об авторских правах разговор ещё впереди. Что же касается патентов, нелишним будет напомнить, что заслуга обладателя патента не в том, что он сделал изобретение,
