Действие перед воротами уже началось. Мы видим, что Обермайер, стоя на какой-то детской скамеечке, подняв кулаки и надрывая горло, кричит:
– Зачем вы пришли?.. Мы вас не звали сюда!.. Вам мало того, что вы делаете на Земле?.. Вам мало ненависти и смерти, вам мало страха, отчаяния и лжи, которыми вы заразили весь мир?.. Вы хотите, чтобы точно так же было и здесь?.. Так вот – мы этого не хотим!.. Мы не хотим жить в страхе и лжи!.. Мы не хотим, чтобы нами командовали уроды с перекошенными мозгами!.. Это наш мир, только наш!.. Это наше будущее, и мы не отдадим его никому!.. Мы его сами создали и только мы будем в нем жить!.. Уходите отсюда!.. Для вас, для ваших опасных игр тут места нет!..
Он задыхается, по-видимому, не находя больше слов, и сейчас же в паузу вклинивается громкий мегафонный голос из-за стены:
– Приказываю разойтись!.. В случае беспорядков будет применена сила!.. Повторяю!.. Приказываю разойтись!.. Даю пять минут!..
Вдруг вспыхивает прожектор и начинает бить лучом по глазам. Бах – вспышка света!.. Бах – огненная слепота!.. Бах – снова вспышка!.. Бах – плавают, сталкиваясь перед носом, фиолетовые круги!..
Трудно что-либо разобрать.
– Они с ума сошли!.. – кричит во весь голос Квинта.
И все тоже, не слыша друг друга, кричат, как будто готовы идти на штурм.
Толпу качает вперед и назад.
– Убирайтесь отсюда!..
– Немедленно!..
– Уходите на Землю!..
– Мы вас не звали!..
– Прочь!..
– Вам все равно здесь не жить!..
– У – у – у!.. – воет Тарзан, сжимая здоровенные кулаки.
– И – и – и!.. – взвизгивает Кот-Бегемот, размахивая примусом над головой.
Ковбой Джо вытаскивает из кобуры револьвер.
Безумие вздувается до небес.
– Повторяю!.. Приказываю разойтись!..
Голос из мегафона перекрывает собою все.
И в это время раздается неожиданное тяжелое протяжное «Бум-м-м»!..
Это «Бум-м-м»!.. падает точно удар грома. Все вокруг вздрагивает, я чувствую, как колеблется под ногами брусчатка. Доносится оно откуда-то справа. Там между домами виден широкий неогражденный просвет, открывающийся в пустоту. И вот из этой насторожившейся пустоты, из темноты, из безмолвия, скрывающего истоки вселенной, просовывается сначала громадная голова, похожая на чемодан, а за ней – туловище, покрытое серыми костяными пластинами.
Ящер вздымается выше домов. У него огненные глаза без зрачков, которые сияют, как лазеры, колючки вдоль выгнутого хребта, толстые слоновьи ноги. Вот он разевает пасть, полную хищных зубов, и, поворачиваясь к ближайшему дому, выдыхает на него бледное пламя.
Дом тут же вспыхивает.
По крыше его, по окнам начинают плясать энергичные желтые саламандры.
– Не смешно, – со злостью говорит Квинта.
Я тоже в первое мгновение думаю, что это чья-то неудачная шутка. Кто-то из приятелей Лешего решил таким образом оживить нашу гражданскую акцию.
Флэш-моб есть флэш-моб.
И, кстати, решена, оказывается, уже проблема огня.
Однако ящер поворачивает морду вперед, еще раз вздыхает – огненно-фиолетовый шар катится теперь прямо на нас. Меня обдает резкий жар. Квинта вскрикивает. Кажется, что сейчас у нас вспыхнут волосы. К счастью, шар проносится мимо. Ударяет он в бетонную стену недалеко от ворот, и там, где пламя соприкасается с ней, возникает после фиолетовой вспышки дыра с оплавленными краями.
Брусчатка опять вздрагивает.
Это – смерть.
Она продвигается к нам на слоновьих ногах: Бум-м-м!.. Бум-м-м!.. Бум-м-м!..
Спасения от нее нет.
В переулке, откуда мы только что вышли, сейчас дикий затор. Толпа человек в сто пятьдесят или двести пытается втиснуться в его узкую горловину. Нечего и пытаться преодолеть это безумие. Я хватаю Квинту за локоть и оттаскиваю ее к ближайшему дому. – Зачем, зачем это? – бормочет она. Лицо у нее растерянное, губы прыгают, руки прижаты к груди. Она, по-моему, ничего не соображает. Еще один огненный шар катится мимо нас. Мы прижимаемся, насколько это возможно, в проеме парадной. Жаль, что нельзя высадить дверь и укрыться внутри. Каждый дом в городе – крепость, войти в него может только хозяин.
Соседнее здание тоже одевается пламенем. Саламандры перепрыгивают с него все дальше и дальше.
Вот они танцуют уже по всему переулку.
И тут я вижу, как на середину дымящейся мостовой, словно черти из преисподней, выскакивают двое людей. У них – светлые плащи до колен, светлые волосы, большие, чуть ли не в человеческий рост, крепкие луки.
Это, конечно, эльфы.
Кажется, Некка и Альманзор.
Оба они синхронно натягивают тетиву.
Длинные стрелы взлетают и ударяют ящера в грудь.
Только это бессмысленно: серебряные наконечники отскакивают от костяных пластин панциря. А сам ящер поворачивает бородавчатую ребристую морду, размыкает зубы и мощно дышит огнем. Эльфов накрывает фиолетовое сияние. Некка откатывается, будто получив удар кулаком, а Альманзор, в отличие от него, удерживает равновесие, но с головы до ног покрывается синим полыхающим студнем. С него точно капает сжиженный газ. Эльф резко вспыхивает и тут же гаснет, превращаясь в страшноватую обугленную головню.
Невозможно в это поверить. Квинта стонет и закрывает лицо ладонями. По-моему, она даже зажмуривается, чтобы случайно не посмотреть, и потому не видит, как внезапно обваливается стена одного из ближних домов, как сквозь взрывчатый камнепад проскакивает бронированная громада «Мальчика», как он яростно разворачивается, прочерчивая царапины на мостовой и как короткое толстое дуло, прицеливаясь, упирается в ящера.
Все происходит медленно, будто в плохом фильме ужасов.
Ящер тоже поворачивает башку, и его чешуйчатая грудь раздувается.
Сейчас он, вероятно, дохнет огнем.
И тут «Мальчик» стреляет.
Я наблюдаю это во всех деталях. Снаряд описывает дугу, и попадает точно в звериный зев.
Ящер вздрагивает и судорожно смыкает челюсти.
Несколько ужасных мгновений он так и стоит, будто остолбенев, а потом туловище его вспухает и с громким хлопком разрывается на мелкие части.
Ошметки летят во все стороны.
Они вспыхивают цветными пикселями и осыпаются на брусчатку.
Это напоминает праздничный фейерверк.
А через несколько секунд пиксели гаснут, и тогда в небе, в вечном безразличии черноты, будто ничего не случилось, снова загораются звезды.
6
Через три дня мы прощаемся с Альманзором. Это странная церемония, которую могли изобрести только эльфы. Распахнуты узорчатые ворота квартала, на площадке перед Стеклянной ротондой, которая сегодня сияет как никогда, сложена пирамида из деревянных плашек – внутри нее помещена аватара. Играет эльфийская музыка: прозрачные хаотические аккорды, как паутина, плавают в воздухе. Друг с другом
