процессом. И, вы знаете, это-то — самое трудное для всех». Ахмад Шах Масуд вынужден был даже издать специальный указ, официально запрещавший на всей подконтрольной территории выращивать опийный мак, войсковые подразделения обязаны были уничтожать выявленные посевы. И все-таки около 3 % опия в те годы все же производилось на территориях, находившихся под контролем правительства. В условиях гражданской войны осуществить полный контроль за населением практически было невозможно, запрет действовал по существу декларативно.
В ходе гражданской войны в Афганистане ситуация вблизи таджикско-афганской границы, через которую шли контрабандные потоки опия и героина, часто менялась. Моджахедов Ахмад Шаха Масуда сменяли талибы и наоборот. Осенью 2000 года ситуация в приграничных афганских провинциях Кундуз и Тахор заметно изменилась в пользу вооруженных сил северного альянса. «Талибы и их пакистанские союзники несли большие потери. В ходе действий моджахедов Масуда в районах Дашт-и-Арчи, Имамсахиб, Номак-Об, Ходжагар и Чал талибы покинули все свои позиции. Все названные населенные пункты находятся в непосредственной близости от границы Таджикистана. Подразделениями Ахмад Шаха был также захвачен важный в стратегическом отношении населенный пункт Хазар-Баг». Однако несмотря на ожесточенные сражения невдалеке от госграницы, несмотря на то что эти участки должны были контролироваться вооруженными формированиями обеих сторон, поток наркотиков на прилегающую территорию Таджикистана не уменьшился. На наш взгляд, это результат полной деградации государственных институтов, неспособности (или нежелания) военных лидеров воюющих сторон контролировать действия командиров низового звена, многие из которых действуют по принципу «и нашим и вашим» лишь бы сорвать куш побольше в удачной наркооперации. Во время гражданской войны помимо главной линии фронта в тылу у сторон действуют много группировок противоположной стороны, и контроль за ними военная администрация осуществляет весьма относительно. Подобная ситуация повторяется и при Хамиде Карзае.
В этом отношении характерна позиция афганских кыргызов, проживающих в районе Зебака (афганский Бадахшан). «Условия жизни здесь суровые. Любые товары вымениваются, нет ни поликлиники, ни школы. Все кочевники неграмотны. Ежегодных караванов в Кабул для продажи откормленных кочевниками овец не было уже целую вечность…. а товары из столицы больше не попадают сюда. Зато процветает другая торговля. Опиумные дилеры из таджикского Бадахшана приносят свой товар на пастбища Малого Памира, где меняют его на овец. Местные командиры из антиталибского движения требуют оплаты за использование дорог. Мятежники из «Талибана» финансируют свою борьбу доходами от торговли опиумом, твердят о своей неизбежной победе… Кыргызское меньшинство в Афганистане видело, как очень многие из участников этого движения вовлекались в употребление наркотиков в течение нескольких лет. По оценкам международных экспертов, около 90 % кыргызских кочевников, начиная с 10–12 лет употребляют опиум».
В августе 1998 года во время наступления талибов на севере зебакцы признали их власть и подняли флаг движения «Талибан». Направленное сюда подразделение Ахмад Шаха Масуда успокоило страсти, вернуло зебакцев на позиции нейтралитета, которого они традиционно придерживались во внутриафганском конфликте.
Отношение к проблеме производства наркотиков со стороны официального правительства Исламского Государства Афганистан (ИГА), пришедшего к власти после свержения просоветского режима Наджибуллы, также было непоследовательным и зачастую основывалось на политике двойных стандартов. Возглавлявшие моджахедов Б.Раббани, А.Масуд и др. в ходе гражданской войны поддерживали и поощряли производство опия-сырца и торговлю им, чтобы на вырученные деньги, как уже указывал автор, приобретать оружие, содержать пропагандистский аппарат и т. п. Оказавшись у власти, возглавив коалиционное правительство в Кабуле, Б.Раббани и его окружение сразу не имело возможности переориентироваться в силу объективных и субъективных причин. В официальных заявлениях Б.Раббани декларировал, что решительно и бесповоротно выступает за уничтожение посевов опийного мака, активизацию борьбы с контрабандой наркотиков, а одновременно весьма сдержанно относился у фактам оживления торговли наркотиками, которую вели полевые командиры, высокопоставленные чиновники его правительства. Так, в совместном заявлении по итогам рабочего визита в Кыргызскую Республику 28–29 мая 1999 года Президент ИГА Бурханутдин Раббани и Президент КР Аскар Акаев констатировали, что «незаконное распространение наркотиков, религиозного экстремизма и терроризма с территории Афганистана представляет угрозу безопасности сопредельных государств, обе стороны выразили намерение объединить усилия в целях противодействия этому злу…». Отступая под натиском талибов, тем не менее правительство Б.Раббани, вооруженные силы, возглавляемые опытным военным стратегом Ахмад Шахом Масудом, контролировали в 1999–2000 годах менее 10 % территории Афганистана, непосредственно прилегающей к границам Таджикистана и Узбекистана. Казалось бы, постоянные и жестокие боевые действия, реальная опасность попасть под пули враждующих сторон должны были заметно свести на нет контрабандные перевозки наркотиков через территорию Северного альянса, сократить попытки прорыва наркокурьеров через границу на сопредельную территорию СНГ. Однако этого не произошло. Именно в этот период контрабандисты усилили свою преступную деятельность, и Северный альянс не смог или не захотел решительно противостоять этому, хотя неоднократно заявлял о готовности к сотрудничеству в борьбе с наркобизнесом и необходимости оказать в этом деле помощь со стороны международных организаций. Выступая 30 мая 2000 года на международном коллоквиуме «Афганский наркотрафик и проблемы национальной безопасности государств Центральноазиатского региона», Чрезвычайный и Полномочный Посол ИГА в Республике Таджикистан Саид Ибрагим Хекмат, отвечая на вопрос: «Почему правительство Исламского Государства Афганистан, истощенного гражданской войной, не обратилось в ООН за содействием в уничтожении производства наркотиков на территориях, контролируемых талибами и Северным альянсом?» подчеркнул, что контрабандный наркотик «идет, в основном, потоком через Горно- Бадахшанскую Автономную область Таджикистана. Протяженность границы ГБАО с Афганистаном 370 километров по горам, ущельям, рекам, где перекрыть дороги крайне сложно. Гарантировать безопасность международных наблюдателей трудно. 21 дорога пересекает ГБАО от госграницы. Контролировать их и одновременно вести войну с талибами, которых поддерживает и вооружает Пакистан, международные террористы типа бен Ладена, очень сложно. И все-таки правительство Раббани пытается это делать. В прошлом году (1999), например, было демонтировано 5 заводов по производству героина. Но еще действуют 75 лабораторий в афганском Бадахшане, Джелалабаде, Кундузе. Мы будем благодарны, если часть средств, которые ООН выделила на создание «пояса безопасности» вокруг Афганистана, пойдет на переориентацию посевных площадей, чтобы феллахам было выгодно выращивать пшеницу, хлопок или бобовые культуры, тогда 95 % из них откажется от выращивания опия».
Однако факты свидетельствуют, что даже в самые трудные для судьбы правительства Б.Раббани времена, оно сохраняло и даже расширяло посевные площади под опийным маком на контролируемой территории. Если в 80-х годах небольшие участки маковых посевов занимали в структуре посевных площадей Афганистана 0,15 %, то к началу 90-х годов посевы опийного мака увеличились в 10 раз, а к 1997 году достигли 3,5 % всех сохранявшихся сельхозплощадей. Из них 96 % располагались на занятых талибами территориях, а 4 % — в афганском Бадахшане, длительное время контролировавшемся А.Ш.Масудом. Вот почему наркотики продолжали в большом количестве поступать контрабандными путями в сопредельные страны СНГ.
Занятому войной с талибами Северному альянсу действительно трудно было контролировать все наркотропы, но «не заметить» огромные посевные площади опийного мака на равнинных поливных землях провинций Бадахшан, Балх и некоторых других при желании было просто невозможно. Но этому мешала политика двойных стандартов, стремление определенных кругов извлекать дивиденды из производства наркотиков.
Таким образом, и при моджахедах, и при талибах на всех этапах гражданской войны в Афганистане Центральноазиатскому региону довелось стать ареной наркоэкспансии, объединившейся с силами международных террористов, стремившихся дестабилизировать обстановку в регионе. Как правоохранительные органы стран СНГ и, в частности Кыргызстана, противостояли наркоэкспансии на разных ее этапах, как возможно будет развиваться ситуация дальше автор рассматривает в следующих главах исследования.
Как уже отмечалось, автор настоящего исследования летом 1992 года участвовал в работе семинара по проблемам антинаркотизма в Исламской Республике Иран, где борьба с этим социальным злом незадолго
