местными хлопцами были установлены без всяких усилий. Уже в первое же их ознакомительное посещение бара к ним за столик непринужденно подсели некие Гаррик и Перрик, — так, во всяком случае, Вовчик их для простоты называл, — чокнулись, полопотали быстро что-то по-своему, а потом предложили на выбор — девочек, порошок или «у мистера Вовтшика есть какие-нибудь другие потребности?». Малька, без запинки, как настоящая секретарша переводила. В общем, разговорились; Вовчик поинтересовался — как тут насчет адыгейского денатурата. Прямо на салфетке нарисовал схему поставки. Хлопцы переглянулись, взяли салфетку, исчезли куда-то минут на сорок, а потом вернулись довольные, только что не облизываясь от радости, и вальяжный Гаррик, поблескивая перстнем на пальце, сказал, что предложение перспективное. Об адыгейском денатурате на Багамах ходят легенды. Дело, конечно, в цене, и, главное, кто будет обеспечивать всю передаточную цепочку. Деликатно объяснили, что здешнюю полицию они берут на себя, но вот как быть с Россией, у вас там, по слухам, разгул преступности.
— Договоримся, — для солидности набычась, сказал Вовчик.
Гаррик, извиняясь, предупредил, что все местные побаиваются русской мафии.
— А кто мафия? Ну ты пальцем покажи — кто тут мафия? — обиделся Вовчик.
Малька полопотала, и Гаррик прижал ладони к груди, извиняясь.
Прямо на месте они продегустировали захваченный Вовчиком образец товара. Гаррик хлопнул сто грамм и окаменел, наверное, секунд на пятнадцать. У него даже глаза выпучились, как у филина. Но когда он пришел в себя, сказал, что о такой продукции они мечтали долгие годы. Нельзя ли в связи с этим несколько ускорить поставки?
Тут же условились, что в конце месяца Вовчик наладит им пробную партию. Ну так, к примеру, пока литров пятьсот, не больше. И если хорошо разойдется, тогда они будут брать ежемесячно две цистерны.
— Только бабки потом не заматывайте, — предупредил Вовчик.
Гаррик заверил его, что это не в местных традициях.
Начало сотрудничеству таким образом было положено. Первый успех отметили тем же представительским образцом. А когда образец закончился, перешли на местную бормотуху. В целом она оказалась немного лучше, чем представлялось Вовчику поначалу. Приветливый все-таки был, какой-то человечный напиток. В результате к себе на виллу Вовчик вернулся только с рассветом. На четвереньках прополз от ворот до мягко подсвеченного бассейна и задремал на лужайке, обняв ствол магнолии.
Сил, чтобы перетащить его в дом, у девок уже не осталось.
Однако всему хорошему рано или поздно приходит конец. Через несколько дней исчезнувший было Бокий без предупреждения явился на виллу, движением черных бровей вымел из дома девок, плеснул себе коньячка, выпил, немного почмокал губами, а затем очень вежливо, но вместе с тем твердо заметил, что авансная часть соглашения скоро заканчивается. Погуляли, как я понимаю, попробовали всяческих удовольствий. Пора бы уже сказать: подписываем мы договор или нет?
— Да я готов, в общем-то… — пожав плечами, ответствовал Вовчик. Про себя он уже решил, что соглашаться так или иначе придется. — Когда? Прямо сейчас?
— Ну, я бы предпочел не откладывать, — сказал Бокий.
Тут же вытащил из «дипломата» большой желтоватый лист, похоже что из пергамента, и затем — серебряный узкий ножичек с заточенным кончиком. На глазах у заробевшего Вовчика протер его спиртом.
— А если просто чернилами? — Вовчик ещё с детства боялся уколов.
— Ничего-ничего, — ободряюще сказал Бокий. — Больно не будет.
Кольнуло подушечку пальца, и выступила на поверхность багровая капелька крови. Вовчик подпрыгнул, но Бокий уже подносил ему изящную костяную ручку. Чуть-чуть надавил на палец, чтобы крови стало побольше, и Вовчик бережно, чтобы не смазать, вывел на пергаменте свою незамысловатую подпись.
Затем Бокий попросил его сесть в кресло из белой кожи.
— Ну ты чего это, ты чего? — настороженно спросил Вовчик.
— Такова процедура, — строгим голосом объяснил Бокий. — Я вам плачу казенные деньги, я хочу видеть товар.
Он положил Вовчику ладони на лоб и как-то напрягся. Веки его вдруг обтянули глаза, точно резиновые. Рот сжался в гузку, а уши встали торчком и дрогнули, как у собаки.
Он напрягся ещё сильней и вдруг сказал трудным голосом:
— Не получается.
— Но вилла будет моя? — немедленно переспросил Вовчик.
— При чем тут вилла? Вилла тут при чем? — сдавленно сказал Бокий.
— При том, что — обещано!
— Ах, подожди ты, пожалуйста, с этими пустяками!..
Тогда Вовчик оттолкнул Бокия и поднялся. Пушку он с собой из дома, конечно, побоялся, не прихватил, но ещё неделю назад, особым образом перемигнувшись в баре все с тем же Гарриком, получил от него небольшой пистолет и запасную обойму. Причем, Гаррик поклялся, что машинка работает, как часы, взял триста долларов и заверил, что ствол этот пока что нигде не числится. В полиции его нет, можешь работать спокойно.
— Кинешь — зарою, — пообещал ему тогда Вовчик.
И хоть говорил он по-русски, а Гаррик — на своем багамском, напоминающем журчание воды по камням, оба они хорошо понимали друг друга.
Теперь Вовчик сунул руку в карман и ощутил гладкий металл.
— Не понял, — сказал он тоном, от которого вздрагивали даже котляковские отморозки. — Мы, Баканя, с тобой договаривались или не договаривались?
— Да кому эта вилла нужна, — плачущим голосом, сморщив лицо, сказал Бокий. — Тут все гораздо хуже. Ведь у тебя там, оказывается, ничего нет.
— Где это «там»?
— Ну, вот тут!.. — Бокий раздраженно ткнул его в область сердца.
— Ты мне лучше скажи: мы договор с тобой уже подписали?
— Ну подписали, ну подписали, все твое будет…
— Тогда ты чего?
— Ах, какой дикий пассаж!.. — простонал Бокий.
— Может, по стопочке?
— Какое фатальное невезение!
— Баканя?
— Отстань!..
Бокий в отчаянии махнул рукой.
Вовчик так, собственно, и не понял из-за чего он расстраивается.
Ночью Вовчик проснулся от мучительной жажды. Гудела башка, и все тело было точно забито слежавшимися опилками. Ничего себе, оказывается, вчера натютюкались. Газировка на столике у кушетки, конечно, отсутствовала. Чертовы девки, дрыхнут, а человек тут, можно сказать, загибается. Разогнать к такой матери, и денег им, с-сукам, не заплатить!..
На деревянных ногах Вовчик кое-как проковылял на кухню. Газировка, не поместившись во рту, шуршащей пеной хлынула на горло и плечи. Мучительный жар внутри, тем не менее, чуть-чуть рассосался. Светила в окно луна, и глянцевый блеск на пальмах был синего цвета. В ворчании океана чувствовалось что-то неодобрительное. Пора сваливать, вяло подумал Вовчик, прижимая к груди мягкую пластмассовую бутылочку. Неплохо, конечно, здесь, но чё то все-таки не того…
Он представил себе мелкий дождь, сеющийся на асфальт, окна и стены, родную до слез дежурку, куда братки обычно набивались после работы, Гетку, режущую колбасу, Маракошу, расставляющую стаканчики. Все такое свое, такое привычное, знакомое до последней детали. Нет-нет, точно, братки, пора сваливать.
