Тогда худощавый повернулся ко мне и неожиданно спросил:
— Вы с ним спали?
Я была так ошарашена этим бесцеремонным вопросом, что сразу даже не сообразила, что ответить. Я только смотрела на него и не могла поверить, что он спросил меня именно то, что спросил.
— Что? — заговорила я наконец.
— Я спросил вас, спали ли вы с Армандом?
В самом деле. Он в самом деле хотел узнать именно это. Я набрала в легкие побольше воздуха и сказала так едко, как только позволяли мне мои способности:
— Вас это не касается, кусок дерьма.
Он только мягко улыбнулся.
— В случае беременности мы хотели бы вставить свое словечко, вы должны это понимать, — равнодушно заметил он, как будто мы тут миролюбиво беседовали о погоде. — Мы считаем вероятным, что телекинетический талант Арманда может передаваться по наследству.
— У вас проблемы со слухом? Я же не ответила ни ДА, ни НЕТ. Я сказала, что вас это не касается.
— Вы, кажется, забыли, что среди моих сотрудников есть один человек, который умеет читать мысли. Мне стоит его только спросить.
Арманд сухо усмехнулся.
— Не верь ему, Мари. Он и сам знает, что Пьер никогда не говорит правду о таких вещах.
Мне показалось это странным, но, судя по тому злобному взгляду, который худощавый бросил на Арманда, это была правда. Ничего больше не сказав, худощавый развернулся, крикнул своим людям недовольное
— Это и к вам тоже относится.
Глава 17
Все вокруг нас пришло в движение, и мы тоже поехали. Подавшись сначала вперед, потом назад, грузовик развернулся, отъехал в поле и освободил дорогу, после чего наша колонна тронулась. Мы сразу помчались с невероятной скоростью по ухабистым проселочным дорогам, судя по положению солнца, куда- то на юг, размышляла я, пока мне не стало совсем плохо. Иногда меня начинает укачивать в машине, например, когда после недолгого сна меня вытаскивает из постели вооруженная оперативная группа, когда седые агенты спецслужб обращаются со мной совершенно беспардонно и когда мне при всем при этом приходится пить кофе, по вкусу напоминающий яд. Ладно, может быть, причина была совсем в другом, но, как бы то ни было, это был как раз такой случай. Я как можно дальше откинулась назад, иначе, без сомнения, все, что я только что в себя запихнула, полезло бы обратно.
— Что с тобой? — спросил Арманд.
— Меня укачивает, — ответила я устало.
—
Сидеть тихо. И мы сидели тихо. Хорошо хоть мой охранник подвинулся чуть в сторону, правда, все равно воняло от него так же, как из непроветриваемого кабака.
Дальше я не особенно следила за дорогой, по которой мы ехали. Через некоторое время, которое показалось мне бесконечностью, мы свернули с проселочных дорог на нормальные улицы, что было уже достижением. За окнами показались деревья, то там, то тут мелькали дома, мимо мчались машины. Я почти полулежала, сжавшись в комок и наполовину съехав с сиденья, и прислушивалась к урчанию в моем желудке.
— Мари, — заговорил со мной в какой-то момент худощавый. Казалось, он забыл про свое плохое настроение. — Это ведь ваша сумка, не правда ли? — Он приподнял мою коричневую дорожную сумку. Другая осталась лежать у его ног.
Я вяло подтвердила это — почему бы нет? — и добавила:
— Вообще-то обе сумки мои. Точнее, моих родителей.
— Да, но вот эту вы сами несли, не так ли?
Он положил ее на колени и расстегнул молнию, чтобы заглянуть внутрь!
— Эй! — возмутилась я. — Перестаньте копаться в моей сумке!
Он тут же прекратил свой досмотр, обернулся и посмотрел на нас хитрыми черными металлическими глазами.
— Могу поспорить, вы все это время спрашиваете себя, как мы вас нашли.
Арманд недовольно фыркнул.
— Вероятно, через Мари.
Худощавого, казалось, все это очень забавляло.
—
Он почти замурлыкал, когда продолжил:
— И этим вы его выдали.
Я смотрела на него, стараясь выдержать его взгляд, но глаза у меня как будто горели. Вот сволочь! А мы-то об этом даже не подумали.
— Арманд, Арманд, — сказал худощавый и печально покачал головой, как многострадальный отец нерадивого сына. — Вы доставили нам очень много хлопот своим безрассудным поведением. Вы всерьез полагали, что сможете от нас навсегда скрыться? Я вас умоляю, Арманд. Это же почти оскорбление. Вы ведь знаете наши возможности.
Я услышала, как Арманд шумно вздохнул рядом со мной. Я посмотрела на него, хотела поймать его взгляд, но он только мрачно глядел перед собой, в пустоту.
— Четырнадцать запоров пришли в негодность, — продолжал худощавый. — Вы сломали пятьдесят семь видеокамер. Задние ворота института сломаны. Признаю, что вам был известен подземный служебный ход — это нам следовало бы учесть, но Арманд, бедная Фелиция! Она все еще не оправилась после шока от тех ужасных слов, которые вы ей сказали, чтобы заставить молчать. Подумайте, ведь девочке всего только семь лет!
Мне показалось, глаза Арманда влажно заблестели. Я украдкой взяла его за руку, пожала ее и вдруг, когда он в ответ пожал мою, почувствовала ничем не обоснованную, глубокую уверенность в том, что все кончится хорошо. Как-нибудь.
—
Он взглянул на Арманда и повторил:
— Ведь вы можете себе это представить, не правда ли?
—
Навязчивые рассуждения мужчины на переднем сиденье показались мне, мягко говоря, странными. Создавалось такое впечатление, что долгая поездка ему наскучила и он решил показать нам, какой он классный парень. То, что мне при этом было страшно плохо, он не замечал, а если и видел, то это его нисколько не волновало.
— Я должен вам еще кое-что рассказать, — продолжил худощавый как ни в чем не бывало. — Что-то, что имеет отношение к вам, Арманд, и к вашей маленькой подружке. Вам это покажется интересным, я вас уверяю.
