— Все с промежутком в одиннадцать лет.
— Так точно. — Она закрыла свою записную книжку. — А сейчас 2001 год. Пришло время следующего инопланетянина.
Глава тринадцатая
— Надо будет найти другую отговорку, когда введут евро, — сказал Вольфганг Кренц, закурил и стал наблюдать, как серые клубы табачного дыма растворяются у потолка.
— Мне не нравится, что сразу после этого ты начинаешь курить, — заявила Эвелин Абель. — Как будто… Я даже не знаю. Как будто в дурацком фильме пятидесятых годов.
— Да ладно. Я просто наркоман. — Однако он все же развернулся и потушил сигарету в пепельнице, стоявшей на ночном столике возле кровати. — Но вот скажи честно: ведь странно, что он до сих пор верит в твою работу допоздна?
Эвелин откинулась на спину и натянула одеяло на грудь.
— Ах, знаешь, у меня сейчас другие заботы.
— У тебя бы их не было, если б ты не приняла все так близко к сердцу. «Я сейчас зайду туда и скажу, что подаю на развод». Твои слова. А потом мне говорят, что он валяется у тебя дома и смотрит в потолок.
— Он не валяется и не смотрит в потолок.
— Да ладно, мне-то какая разница. Но я себя чувствую намного лучше, если представляю, как он просто лежит у тебя дома и смотрит в потолок.
Едва заметная улыбка промелькнула на ее лице. Хоть что-то.
— Ты ревнуешь! — сказала она. Как будто ее это удивило!
— Естественно, я ревную. Боже мой, а ты что думала?
Она прижалась к нему и прошептала:
— Я не знаю, что мне делать.
— Бросай его и выходи за меня замуж. Я тебе уже который год предлагаю.
— Если бы все было так просто. — Эвелин со вздохом подняла голову и внимательно посмотрела на Вольфганга, как будто должна была запомнить его лицо до следующего свидания. — Можно у тебя кое-что спросить?
— Уже спрашиваешь.
— Ты когда-нибудь слышал об уравнении Дрейка?
— Что? Ну да, конечно.
— Правда?
— Слушай, Эвелин, я радиоастроном. Я занимаюсь этим каждый день и разбираюсь в этом. Не то что в женщинах.
— Ну и? Объясни мне, что это такое. Что это за уравнение Дрейка?
— Это формула, которая пытается определить количество внеземных цивилизаций в нашей Галактике. Названа в честь Фрэнка Дрейка.
— Хм, — раздалось в ответ.
И все. Она просто молча уставилась перед собой.
— Эй! И что? Ты что, нашла себе новое хобби?
— Ну уж точно не хобби.
— А что тогда?
Она со стоном вскочила с кровати и начала непонятно кому что-то доказывать.
— Да черт побери! Сначала они мне говорили, что все будет в порядке. Затем — что, даже когда он придет в себя, то будет тупым как горшок. Потом он действительно пришел в себя и был почти нормальным. Почти. Не говоря о том, что иногда мне кажется, будто я хорошо знаю его. А иногда он производит впечатление абсолютного незнакомца, как… Даже не знаю. Именно незнакомца. И теперь это.
— А что теперь?
— Бернхард утверждает, что он инопланетянин.
— Что?
— Инопланетянин. Утверждает, что он нечто вроде души инопланетянина, которая случайно забрела в тело Бернхарда Абеля.
— Понятно, почему он тебе кажется незнакомцем.
— Вольфганг, это не смешно!
Он откашлялся.
— Извини. Не смог удержаться.
— Он утверждает, что его собственные воспоминания мешаются с теми… Бернхарда. И что поэтому он такой рассеянный. Что ему сначала надо разобраться во всем.
Вольфганг начинал понимать, что Эвелин говорила на полном серьезе.
— И когда он… осознал это?
— Позавчера вечером. В новостях передавали, что обнаружили какую-то планету. После чего Бернхард стал говорить что-то об уравнении Дрейка и вдруг упал в обморок. Примерно на пару минут. Хотя, наверное, на пару секунд, но мне так показалось. И потом он сказал, что теперь знает, кто он такой на самом деле.
— Марсианин…
— Я с ужасом думаю о том, как мы проведем с ним рождественские праздники. А в этом году еще и сочельник выпал на понедельник, так что они будут тянуться до бесконечности. Необходимо столько всего закупать, и опять это на мне… — Она потянулась за бюстгальтером и начала одеваться. — Кроме того, мне пора идти. Уже половина одиннадцатого.
Вольфганг Кренц быстро накинул халат, проводил Эвелин до двери, поцеловал на прощание и взял с нее обещание, что она скоро вернется. Потом он наблюдал из окна, как она садится в маленький автомобиль и уезжает. Ее машина еще не исчезла за поворотом, а он уже взял телефон и стал набирать номер.
— Это я, — сказал он. — Да, я знаю, который час. Но у меня есть интересные новости по поводу нашего друга господина Абеля.
Глава четырнадцатая
Совместная жизнь с человеком, который на полном серьезе думает, что он инопланетянин, оказалась на удивление простой.
Недели накануне Рождества проходили чуть ли не спокойно, если не учитывать того, что канун Рождества и спокойствие — абсолютно противоположные понятия. Как только Бернхард понял, наконец, то, что он считал правдой, с него спало все напряжение, которое не давало ему покоя с момента прихода в сознание. Он был очень любезен, когда Эвелин приходила домой, и взял на себя практически все домашние обязанности, часами играл со своей дочерью — с такой детской увлеченностью, которая никогда не проявлялась в его прошлой жизни. Естественно, Тереза была счастлива.
Это больше всего удивляло Эвелин. До инсульта Бернхард был сложным человеком, погруженным в себя и в мысли о своей работе. Дочь была больше помехой, чем отрадой в его жизни. Но теперь, стоило только Терезе спросить отца, где находится Сомали, как он немедленно доставал атлас и показывал ей эту страну. И потом они вмести брали с полки энциклопедию и пытались узнать все, что могли, об этой стране, которая в последнее время часто мелькала в новостях по телевизору. Когда выпал первый снег, отец и дочь развлекались тем, что выбегали на балкон, с азартом лепили снежки и бросали их в проезжающие мимо машины и прохожих, громко смеясь от радости.
