— И даже ответить этим поганцам нечем… — Капитан второго ранга тоскливо смотрел, как разворачиваются для высадки десанта непривычно огромные транспорты пришельцев.
Внезапно простая мысль пришла ему в голову. Доложив по внутренней связи капитану, что он собирается сделать, и получив добро, быстро вызвал бригаду техников.
— Значит так, ребята. Помнится мне, что есть у нас такая штука АС-200 и у нее частично ручное управление.
— Так компенсаторы же не работают! — хмуро отозвался лейтенант Комаров.
— И хотя слова тебе, салабон, не давали, отвечу, — покладисто согласился кап-два. — Ты массу нашего кораблика знаешь? Да ему отдача от двухсотки — что комар присел. Так что ноги в руки — и бегом до двадцатого сектора. Команда сейчас эвакуируется, а мы с вами еще немного постреляем.
Гидравлические нагнетатели поворотных систем пушки пришлось запитать непосредственно от аварийных источников, а снаряды и разгонные блоки поднимать из боеукладки вручную.
Хаотично маневрирующие, покрытые угольно-черным противорадарным покрытием самонаводящиеся снаряды были плохой мишенью для противоракетной защиты.
Уже списанная из всех раскладов орбитальная крепость дала короткую очередь из трех двухсотмиллиметровых снарядов в раскрытый зев транспортного корабля пришельцев с дистанции в пятьдесят километров и разметала его в клочья. Не отрываясь от визира прицела, офицер ловил в перекрестье новую цель, когда его окликнул один из техников:
— Тащ капитан, а давайте мы с двадцать второго узла ракетами врежем?
— А как? — Никита оторвался от амбушюра прицела.
— Да взорвем к черту выпускное окно и прямо с контейнера шмальнем. Она же умная, сама себе цель найдет.
— Тяжелые скафы, знаешь, где?
Техник кивнул.
— Возьми двоих и на вот, — Никита сдернул с шеи массивный жетон, — мой мастер-ключ. Не забудьте только залить там все азотом, иначе никакая броня не спасет. Спечетесь, словно пирожки.
— Все сделаем! — бросил техник уже на бегу.
— Давай, малыш, — прошептал кап-два, снова пристраиваясь к прицелу. — Хоть пару труб опустошишь, и то дело.
Странный корабль, от которого, по всей видимости, и произошли все беды «Сварога», снова доворачивал свой корпус, нацеливая неведомое оружие на полумертвую крепость, когда борт его вспыхнул ослепительным пламенем.
Собравший в один импульс энергию аварийных батарей, обездвиженный рейдер «Упорный» сделал свой последний залп.
Тем временем внешняя оболочка «Сварога» вспучилась, образовав рваную дыру, в которую несколько фигур в тяжелых монтажных скафандрах начали укладывать транспортно-пусковые контейнеры с ракетами выходными раструбами наружу.
Техники даже ухитрились активировать штатный пусковой блок, так что ракеты выскользнули в открытое пространство на «холодных» углекислотных движках и, только отлетев на приличное расстояние, включили главные ходовые.
Крепость успела отстрелять еще десяток снарядов и запустить восемь ракет, когда по ней прошелся главный калибр «Стального ветра» — ударного крейсера таннухской эскадры. Лейтенант Пирожков вместе со своими товарищами превратился в пар, когда рядом с ними сдетонировали сразу две ракеты. Капитан второго ранга Вяльцев, чудом выживший после лучевого удара, с оторопью смотрел на то, что еще недавно было его ногами, а сейчас превратилось в два спекшихся обрубка. Офицер бросил взгляд на пушку. На первый взгляд она была цела. Подергал рукой ход затвора и, вывалившись из кресла, пополз на карачках к приводу боеукладки.
Сколько времени пришлось крутить тяжелый барабан, он не считал. Вывалился из липкого забытья, только когда предупреждающе звякнул сигнал, сообщая о полной загрузке. Самым сложным было вернуться в ложемент стрелка.
Несмотря на болеутоляющее, впрыснутое автодоктором, тяжелое кровавое марево временами накатывало так, что все плыло перед глазами.
Когда Никита устроился в кресле, корабль пришельцев уже закончил полосовать остатки «Сварога» и разворачивался на маневровых движках, готовясь поразить какую-то другую цель.
Тугая кнопка пуска пошла вниз, и орудие тяжко содрогнулось от мощной отдачи.
Крейсер еще успел вывесить защитное облако и даже попытался поставить огневую завесу, но два из трех снарядов нашли цель, и шестьсот килограммов нитрогетана разнесли корпус корабля на обломки.
Схватка на орбите между кораблями Таннух и Российским флотом уже не напоминала упорядоченные действия. Все смешалось в одной собачьей свалке, когда корабли и люди делали невозможное, вырывая у смерти еще несколько мгновений, чтобы успеть добраться до врага.
Даже Сын Ветра, командовавший флотом Таннух, выросший в среде военизированного общества и не без основания полагающий себя жестким даже по сравнению с другими таннухартами, был поражен жестокостью схватки. Ни новейшее оружие, ни численное превосходство не помогли им быстро выиграть первый этап боя.
Неожиданно для него сбоку в оборонявшийся флот Российской империи ударили корабли Демсоюза, надеясь хоть таким образом пробить оборону Большой Москвы, и частично им это удалось, так как сразу почти два десятка десантных контейнеров смогли преодолеть заслон ВКО и совершить посадку на юге столицы.
Увидев неожиданный маневр сил неизвестного флота, Сын Ветра дал команду не трогать их корабли, полагая, что в такой свалке лишние мишени только улучшат общее положение, но когда дежурный оператор сообщил о заходящей с тыла армаде в триста вымпелов, он отдал единственно возможный в такой ситуации приказ:
— Всем десантным кораблям и кораблям прикрытия начать высадку. «Встречному ветру» и «Степному шторму» со своими облаками обеспечить прикрытие высадки. «Осенний ураган» — обеспечить эвакуацию портала. Остальные корабли в первый барьер заслона.
Предупрежденная заранее эскадра клана Красной Звезды ударила в тыл, разметывая в клочья все, что неправильно отвечало на запрос «свой-чужой». Демсоюзовские корабли почти сразу начали транслировать сигнал сдачи, а флот Таннух еще какое-то время посопротивлялся, прикрывая высадку, но хватило его всего на пять минут боя.
Несколько десятков транспортов, получив по торпеде с прыжковыми двигателями, развалились на низких орбитах, и еще живые десантники, словно метеоры, падая, сгорали в атмосфере, оставляя за собой быстро тающий дымный след. Только половине кораблей, в числе которых были настоящий гигант «Дом четырех ветров», корабль, несущий почти десять тысяч десантников, и линкор «Осенний ураган» сумели сесть лишь после того, как небо над Москвой превратилось в настоящую кашу из обломков и останков сгорающих заживо солдат.
Высадка двухсоттысячного корпуса Таннух и почти двадцати тысяч десантников Демсоюза и Небесной империи резко изменила ситуацию на противоположных концах Москвы. Пока сидящие в подземелье в Раменках отбивались от штурмующих, по поверхности ударил ракетно-артиллерийский залп комплексов РЗСО и батарей наземной обороны. Силовые щиты рвало в клочья вместе с кораблями и не успевшими высадиться десантниками, превращая металл, пластик и плоть в одну кашу. Артналет сразу уполовинил десант, а потом в атаку пошли танки Кантемировской дивизии.
В это время взвод Алексея, получив, наконец, передышку, загружал боекомплект и латал побитую осколками и пулями поверхность бронескафандров. Пока техники споро скручивали поврежденные участки брони, заменяя их новыми, заливали в реакторы воду и меняли влагопоглощающие патроны, Белый со своими людьми успел поесть и даже немного отдохнуть.
Рано утром, когда бой в Раменках фактически закончился, неожиданно пришел приказ выдвигаться в район Рыбинского водохранилища, на подавление тактического десанта. Десантники Демсоюза как-то
