он давно не слышал его биения. Кич почувствовал тошноту, голова стала раскалываться, как от огромного давления. По появившимся водоворотам он определил, что находится в какой-то жидкости. «Я – в резервуаре. Я ранен», – сказал он себе. Но этого не могло быть – он же давно умер!
Жидкость вдруг стала уходить, и оказалось, что он лежит в какой-то скользкой яме в переплетении шлангов. Кич поднял взгляд на лица смотревших на него людей и почувствовал подключенное к телу оборудование. В чем дело? Кто эти люди? ,
СООБЩЕНИЕ ОБ ОШИБКЕ: ФИЗИЧЕСКОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ КИБЕРПЛАНТАЦИИ.
ОТКЛЮЧИТЬ.
Кич попытался спросить, кто они и что происходит. Аналитическая часть разума давно все поняла и пыталась сообщить ему об этом, пока жидкость через рот выливалась из легких. Он вдруг почувствовал, что тонет, и попытался сопротивляться.
Ты – рейфикация, Сэйбл Кич. Ты умер семьсот лет назад.
Кич попытался сделать вдох и издал звук, скорее похожий на хрип, чем на крик, однако другого выбора у него не было.
СООБЩЕНИЕ МЕМПЛАНТАЦИИ: ПОЛНАЯ ЗАГРУЗКА В ОРГАНИЧЕСКИЙ МОЗГ.
Начала возвращаться память, и Кич больше не мог сопротивляться – он был парализован. Перед ним открылась дверь, и он вошел в квартиру, доставая штатный пистолет службы безопасности и чувствуя почти аппетитный запах обугленной плоти, который постоянно преследовал его на Спаттерджей. Кич узнал информатора только потому, что на нем была та же самая ярко-зеленая рубашка, в которую он был одет, когда оставлял сообщение. По лицу человека узнать было невозможно, потому что такового не имелось. Информатора привязали к креслу и медленно срезали лицо – бедняга сломал все ногти, цепляясь за подлокотники.
Кич вошел в комнату и проверил все выходившие из нее двери. Он ничего не мог сделать сейчас. Сюда предстояло вернуться с криминалистами и исследовать все помещения на микроскопическом уровне. Но Кич не нуждался в доказательствах, чтобы узнать, кто здесь побывал. Он вышел из квартиры и закрыл за собой дверь, насколько это было возможно со сломанным замком. На улице шел сильный дождь, один из тех, что бывают только на Кладере. От него блестели трассы для гидромобилей, и вода ручьями стекала с тротуаров. Кич поднял воротник и направился к потрепанному полицейскому гидромобилю. Очередной тупик или еще оставалась надежда?
Ответ вышел из переулка прямо к машине.
– Сэйбл Кич, – насмешливо произнес мужчина.
Он был низким, с узким лицом и лысой головой, толстое пальто не могло скрыть казавшуюся перекачанной мускулатуру. Но она не была перекачанной, по крайней мере, в обычном смысле. Кич выхватил пистолет и выстрелил. Афед Римск упал на спину, в животе дымилась дыра. Как все просто – наконец, я достал его!
Римск сел и улыбнулся, а потом небрежно поднял пистолет, который все время держал в руке. Кич увидел вспышку, но не услышал выстрела. Что-то ударило его в бок и развернуло. Когда он очнулся, то понял, что сидит под дождем на тротуаре и не может пошевелить рукой, чтобы поднять валявшийся рядом пистолет. Вирус, проклятый вирус. Кич с трудом поднял голову и посмотрел на Римска. Тот по-прежнему улыбался, уменьшая диафрагму своего мощного импульсного пистолета. Потом – приставленный к голове холодный ствол, удар, темнота. Больше ничего не было, какое-то время.
Сначала темнота стала серой. Он не был жив и прекрасно знал, что произошло. Он был готов к этому, готов стать рейфом.
Обманщик ветра наблюдал, как Амбел неуверенно выходит из каюты в темноте. Все моряки, кроме стоявшего у руля Бориса, находились в кубрике. Когда капитан подошел к бочонку с едой для паруса и стал методично отправлять кусок за куском в рот, Обманщик сначала намеревался выразить недовольство, но передумал. Он просто стал наблюдать за происходящим.
Борис, заметив Амбела, спустился по трапу.
– Капитан, тебе уже лучше?
Тот, прежде чем ответить, вытер с губ лиловую кровь.
– Плохие воспоминания.
– Иногда так бывает. Лет двадцать назад в меня выстрелили из импульсного пистолета. Рана затянулась через день, а еще в течение месяца я на всех бросался.
Амбел молча смотрел на него и ждал продолжения – разумеется, оно последовало.
– Все дело в том, что в меня стреляла первая жена, понял?
– Ты все помнишь?
– Почти все, – ответил Борис.
– А я нет. Из моей памяти исчез отрезок жизни, примерно равный всей твоей жизни, и я не хочу, чтобы он вернулся. Знаю, что произошло за это время, но не хочу помнить об этом. – Капитан пристально посмотрел на Бориса. – Но какие-то отрывки постоянно возвращаются.
– А как ты лишился памяти?
– В море, Борис. Я потерял память в море. Обманщик не шевелился, только моргал. В отличие от других разговоров людей, сейчас он не понял ничего. Он увидел и выражение невыразимого ужаса на лице рулевого, заметил, что тот задрожал не от холода. Но кроме этого…
