Через несколько дней после возвращения из карцера незадолго до отбоя к Уолтеру подошли Чарли и Генри.
Гадко улыбаясь, Чарли произнес:
– А мы ведь знаем, почему ты бежал.
Уолтер молча отвернулся.
– Нет, вы только посмотрите на него, – Чарли толкнул своего приятеля локтем в бок, – нет, вы только посмотрите, какой он гордый! И говорить с нами не хочет!
Наконец, взглянув на своих мучителей исподлобья, Уолтер спросил:
– Чего вы хотите?
– Должок, должок, – произнес Генри, – ты ведь не забыл, что должен нам кучу денег?
– Я у тебя взаймы не брал, – ответил Уолтер, готовясь к очередной драке.
– Ну, когда ты должен деньги, – хохотнул Чарли, – это вовсе не означает, что ты брал взаймы… Ты ведь обидел моего друга, и потому мы должны взыскать с тебя, так сказать, за моральный ущерб…
В беседу вступил Генри – вид у него был необычайно враждебный:
– Да что с ним разговаривать! Разве мало он тогда получил?
– Подожди, подожди, – принялся успокаивать его Чарли, – набить ему физиономию мы ведь всегда успеем.
– Лучше это сделать сейчас, – произнес Генри уверенным тоном.
Чарли сделал отрицательный знак рукой.
– Не торопись…
Генри с неудовольствием отошел в сторону.
– Ты должен нам пятьдесят фунтов, – продолжал Чарли, улыбаясь, – но, как я понял, денег у тебя все равно нет и не предвидится.
Уолтер молчал.
– Так вот, – протянул юный вымогатель, – я думаю, будет справедливо, если ты будешь отдавать нам с Генри свой обед… До конца этого года.
Генри, зная аппетит своего приятеля, тут же запротестовал:
– Ты один будешь все съедать.
– Нет, ты не прав.
– Я тебя знаю, – неудовлетворенно буркнул тот. – Мне ничего не останется…
– Я буду съедать его обед по нечетным дням, – произнес Чарли, тут же сообразив, что в таком случае ему все равно достанется больше, – а ты – по четным… Ну, Генри, соглашайся!
– Хорошо, – согласился тот после непродолжительной паузы. – А если ты не будешь его нам отдавать…
– …если ты откажешься, – подхватил в тон ему Чарли со слащавой улыбочкой, – то ведь у тебя тут, в правом крыле, оказывается, есть сестра Молли…
После этих слов Уолтеру едва не сделалось дурно.
– И с ней ведь может случиться всякое… Понимаешь мою мысль?
Первым желанием подростка было броситься на этих негодяев и бить, бить, бить, пока не отнимутся руки и ноги.
Однако, поборов в себе это совершенно естественное желание, он подумал, что таким образом навредит только Молли.
– Ты нас понял? – повторил Чарли, ухмыляясь все той же гаденькой улыбочкой.
– Понял, – процедил Уолтер сквозь зубы и опустил голову…
Таким образом он попал в настоящее рабство…
Уолтер, помня о страшной угрозе Чарли, безропотно отдавал ему и Генри свои обеды. Он опустился, стал рассеян, сделался неряхой, перестал учиться. Нередко за целый день он съедал только завтрак (ужин порой также отбирался у него в счет процентов).
Он побледнел, погрубел, обозлился, изнервничался, и стал мало-помалу терять интерес ко всему и, что самое страшное – уважение к самому себе.
Его душу переполняла темная и острая тоска, в которой иногда проскальзывала жалость к самому себе…
Единственным светлым лучом в его жизни оставалась сестра Молли, однако и с ней он виделся не так часто, как ему того бы хотелось.
Молли, очень расстроенная переменой, случившейся с братом, долго допытывалась, в чем же дело, и наконец, после долгих уговоров, Уолтер поделился с ней своим несчастьем.
– Что же ты сразу не сказал? – воскликнула девочка. – Подожди здесь.
И она, оставив на минуту брата, быстро поднялась наверх, к себе в спальню, но вскоре вернулась, держа в руках пачку печенья.
