входила в тот возраст, когда начинают живо интересоваться своей внешностью.
Патрик, кротко улыбнувшись, спросил:
– Что ты хотела, Молли?
– Машина не строчит, – крикнула дочь, – наверное, ее надо смазать, папа… Она все время стучит… Где у нас машинное масло?
– Кончилось.
– И больше нет? Патрик вздохнул.
– Что поделаешь… Хотя… не переживай, я посмотрю, может быть, еще немного осталось… Придет дядя Стив, и я спрошу у него…
Он нехотя поднялся со своего места и пошел наверх по скрипящим ступенькам лестницы.
Молли подсела к швейной машине, решительно дернула колесо и заявила:
– Не шьет…
Патрик, подойдя к дочери, сказал:
– Ладно, оставь ее в покое… Когда освобожусь, посмотрю, что можно придумать…
Она, подняв на отца взгляд, спросила:
– А что мне делать?
– Иди на улицу, погуляй, а мне тут надо переговорить… Кстати, где Уолтер?
– Наверное, гуляет где-нибудь, – ответила Молли, – я посмотрю…
– И не старайся приходить слишком рано, – крикнул ей вслед Патрик, когда дочь спускалась по лестнице. – У нас очень важный разговор.
Дверь за Молли закрылась. Старшая женщина, стриженная по-мужски, резко обернулась к Патрику и, скривившись, поинтересовалась:
– Чем это она у тебя занимается?
Голос у нее был настолько резкий, хриплый и неприятный, что Патрик невольно поморщился – несмотря на то, что ему приходилось разговаривать с ней едва ли не каждую неделю, он никак не мог привыкнуть к этим хриплым придыханиям.
– Шьет, – ответил он.
– А почему она шьет из старой наволочки? – продолжала допрос она.
– На то она и старая… Надо же ребенку чем-нибудь заниматься.
Собеседница О'Хары поджала губы.
– Я всегда говорила, что ты крайне небережлив, Патрик. Крайне.
– Но почему?
– Эта наволочка, которую ты дал на Молли растерзание, могла бы прослужить еще как минимум несколько лет… Я с самого начала, еще с первых дней замужества нашей несчастной Джулии заметила, что ты очень неэкономен. Это не делает тебе чести, Патрик…
Патрик неприязненно отвернулся от нее и ничего не ответил.
Три женщины, навестившие в этот день Патрика О'Хару, были родные сестры его покойной жены – Джейн (темноволосая), Александра и Антония (коротко стриженная, сидевшая на кровати).
Разговор, судя по всему, предстоял тяжелый – Патрик вот уже полтора месяца нигде не работал (он, электромеханик по профессии, раньше работал в одной частной фирме), и теперь сестры покойной жены, судя по всему, решили поставить вопрос о детях.
Когда Молли вышла, тщательно закрыв за собой дверь, Антония, желчная старая дева с постоянно недовольным выражением лица, никому и никогда не дававшая спуску, наконец подняла на Патрика взгляд своих водянистых глаз.
– Ну, что скажешь?
Тот молчал.
– Что ты дальше собираешься делать?
Патрик, положив ногу на ногу, посмотрел на Антонию со скрытой неприязнью и ответил:
– Не знаю…
– Ты искал работу?
– Разумеется, – коротко ответил он.
Этот разговор с Антонией, как и многие предыдущие) все больше и больше напоминал ему допрос в полицейском участке.
Та, подавшись всем корпусом вперед, спросила:
– Ну, и?
Патрик сразу же понял, что лидерство в этом нелегком разговоре все равно будет принадлежать Антонии, две другие сестры, младшие, по всей видимости, были призваны старшей только для «моральной поддержки», для создания иллюзии численного перевеса.
