Джон Р.У. Стотт Великий Спорщик

«учили» и «вверяли» церкви, чтобы о молодых христианах можно было сказать, что они «слышали», «приняли», «познали» и «уверовали» с тем, чтобы «знать» истину, «иметь» ее, «стоять» в ней, «утверждаться» в ней и в результате быть «спасенными» ею. Новозаветные авторы пишут церкви затем, чтобы «напомнить» ей о своей изначальной проповеди. Они призывают верующих «приводить ее на память», не «отпадать», но «быть особенно внимательными» к ней, «следовать» ей, «пребывать» в ней, крепко «держаться» ее и «хранить» ее как драгоценное сокровище, ревностно «подвизаясь» за нее против всех лжеучителей.

Такой взгляд в прошлое вызовет у многих наших современников чувство страха. Им кажется, что подобная позиция обрекает христианскую церковь на застой, а христианскую веру — на бесплодие. Они говорят, что хотят идти в ногу со временем, придерживаться современных, а не древних взглядов, оставаться гибкими, не втискиваться раз и навсегда в старые, застывшие формы. Они с одобрением вспоминают французскую поговорку: «Не меняются только глупцы и мертвецы».

Понятно, что полное сопротивление всяческим переменам тоже ошибочно. Время не стоит на месте. История — это и есть изменение. Например, в области научных открытий и социальной справедливости христиане вовсе не должны препятствовать прогрессу, напротив, им нужно быть в самом авангарде, идти впереди всех. В прошлом христианская церковь часто оказывалась реакционной, цеплялась за интеллектуальные предрассудки, уже не выдерживавшие никакой критики, защищала бастионы своих привилегий и поощряла неравенство в социальной системе. С ее стороны все это было одним из самых страшных предательств Христа. За подобные вещи мы заслуживаем суровой критики, и нам необходимо смиренное покаяние.

Однако христиане вовсе не должны приветствовать все изменения подряд, без разбора. Апостольское учение Нового Завета в переменах не нуждается. Мы обязаны не отодвигать это учение в сторону, а крепко его держаться, не видоизменять его, а хранить его в первозданной чистоте.

Хотя древность христианской веры и является для многих камнем преткновения, но это как раз такой камень, который нельзя убирать с дороги. Христианство — это Сам Христос вместе с пророческими и апостольскими свидетельствами о Христе. Все оно стоит на исторических событиях (рождение, жизнь, смерть, воскресение, вознесение и сошествие Святого Духа) и на исторических свидетельствах очевидцев. В данном случае ни эти события, ни свидетельства о них невозможно изменить или заменить чем–то другим. Мы живем в XX столетии, но привязаны к I веку. Все, что сказал и сделал Иисус Христос, остается уникальным и неизменным. То же самое можно сказать и об авторитетном учении апостолов, Его избранных свидетелей и посланцев. В Нем, Воплощенном Слове, и в апостольском свидетельстве о Нем Божье самооткровение людям достигло своей полноты (ср.: Евр. 1:1–4; 2:1–4). И в каждом поколении церковь призвана твердо держаться этого завершенного Откровения, которое, благодаря Божьему провидению, запечатлено для нас в Писании. Именно в этом смысле каждый христианин остается (или должен оставаться) консерватором, потому что он обязан неизменно (консервативно) хранить истину, переданную ему Христом и апостолами. Однако во всем остальном — что касается церковных и социальных структур, формы служения и литургии, христианской жизни и миссионерской деятельности, да и многого другого — христианин обязан быть настолько радикальным, насколько его призывает к этому Писание, и волен быть настолько радикальным, насколько Писание это позволяет.

Итак, христианство — вещь старая и с каждым годом становится еще старее. Но оно еще и молодо, ибо обновляется каждое утро. Как сказал об этом Иоанн: «Возлюбленные! Пишу вам не новую заповедь, но заповедь древнюю, которую вы имели от начала… Но притом и новую заповедь пишу вам, что есть истинно и в Нем и в вас: потому что тьма проходит и истинный свет уже светит» (1 Ин. 2:7,8). Слова Иоанна о заповеди применимы и ко всему остальному христианству. Оно и старо и ново одновременно. Мы заметили его древность. В каком же смысле оно оказывается и новым тоже? Иоанн без обиняков отвечает нам, что оно ново, потому что истинно. Ибо все, что истинно, всегда ново. В нем есть некая непричастность ко времени, которая сохраняет его вечно новым. Кроме того, христианство ново потому, что принадлежит новому времени. «Тьма [века сего] проходит», говорит Иоанн, а «истинный свет [нового времени] уже светит». Так что все, принадлежащее отжившему миру, оказывается старым и отойдет вместе с этим ветхим миром. Однако все, что принадлежит миру новому, тоже является новым и пребудет вместе с молодым миром вовек. Мы должны пристальнее вглядеться в эту новизну.

Во–первых, все древнее необходимо заново понять. Сказав, что Божье откровение достигло своей кульминации и полноты во Христе и в апостольском учении о Христе, мы совсем не имели в виду, что теперь нам все известно и учиться больше нечему. Святой Дух продолжал и все еще продолжает учить Божий народ. Но мы должны правильно понять Его роль, ибо Он не дает нам новые откровения, но освещает и приближает к нам то, что уже открыто. Откровение произошло в истории, когда Бог раскрыл нам Себя в Иисусе Христе. Дух же Святой как бы отдергивает покрывало с людских умов, чтобы они могли увидеть, что открыл им Бог во Христе. Бог не приготовил церкви никаких новых откровений; скорее, Он хочет, чтобы церковь постепенно проникала в то, что открыто издревле. Кстати, именно это и происходило на протяжении всех столетий. Шаг за шагом, иногда с помощью болезненных конфликтов и разногласий, Святой Дух, Дух истины, помогал церкви все глубже осознавать сущность библейской веры, и по мере этого и убеждения церкви, и само слово, которое она несла в мир, становились все яснее и чище. История церкви — это история споров, в которых еще и еще раз определялись истины Писания с тем, чтобы исключить мнения тех, кто ставил эти истины под сомнение, искажал их содержание или отрицал их.

Во–вторых, все издавна открытое необходимо по–новому применить. От христианства часто отмахиваются, считая его уже не имеющим реального значения для современности. Однако в этом виновато не христианство, ибо его истины и принципы верны вовеки. Виновата церковь, которой часто не удается по–новому применить их к сегодняшней ситуации. Те люди, что вдумчиво изучают Библию, всегда изумляются, насколько она применима к нынешнему положению дел. И задачей христиан– проповедников и учителей является показать эту значимость Писания для современности. Проповедь включает в себя не только разъяснение, но и применение библейских истин. Проповедовать — значит соединять вовеки неизменное Божье Слово с вечно меняющимся миром людей. И тот факт, что древность христианства многим представляется камнем преткновения, должен еще больше заставить церковь трудиться над тем, чтобы выявлять подлинную новизну нашей веры, проповедуя всегда новое слово из древней книги.

В–третьих, все старое необходимо по–новому пережить. Иисус, появившийся в истории, — это Христос веры, Которого мы знаем и любим, Которому мы доверяем и подчиняемся. Всякий раз, ощутив еще одно переживание спасительной силы Христа, христианин может сказать: «Он „вложил в уста мои новую песнь — хвалу Богу нашему' (Пс. 39:4)». Пожалуй, одним из излюбленных сравнений, к которому прибегают изобретатели невероятной теории о том, что Бог мертв, является пример с телефонной линией, когда обрывается связь. Ну допустим, телефонный разговор прерывается из–за обрыва линии. Но разве мы при этом должны немедленно заключить, что человек на другом конце провода вдруг умер? Все дело в том, что старое необходимо освежать, если нам хочется, чтобы оно всегда оставалось новым: старое серебро нужно чистить, старую дружбу хорошо укреплять, старые воспоминания оживлять, давно принятые решения принимать заново, а старые истины (как и все остальное) восстанавливать.

Каждому христианину известна тенденция к духовному застою. Только если мы заново ощутим и примем наше наследие во Христе, старая вера сможет стать новой для нас и другие увидят ее именно такой. Как сказал об этом П. Т. Форсит, проповедник «должен быть оригинальным втом смысле, что истина должна быть его собственной истиной, — но не в том, чтобы она была только его и ничьей больше. Нужно различать новаторство и свежесть. Проповедник должен быть оригинальным не в том смысле, что все его идеи абсолютно новы, но в том, что они свежи. Проповедник рассматривает неувядаемое наследие Церкви и ее вечную веру в Христа и определяет смысл и значение всего этого для своего собственного характера и для времени, в которое он живет»[28].

История церкви запятнана то и дело проявляющимся неумением удерживать одновременно и старину и новизну христианской веры. Иногда церкви успешно удавалось хранить древнюю веру, но никак не получалось соединить ее с обновляющимся миром. В другие времена она решительно настраивалась на общение с новым миром, но в процессе этого забывала о необходимости сохранять старую веру во всей ее чистоте. Мы уже сказали о том, что все древнее надо заново принимать и применять. Теперь же нам нужно