затмеваются Его крестом. Если мы вдруг однажды увидим, как велика должна быть Его любовь, чтобы вынести такой стыд и боль за нас, не заслуживающих ничего, кроме наказания, — для нас останется только один путь. Как можем мы отречься и отвернуться от такой любви?
Но, однако, если вы страдаете от нравственного малокровия, послушайте моего совета и идите прочь от христианства. Если вы хотите шагать по жизни легко, потакая своим желаниям, то делайте все, что хотите, но не становитесь христианином. Но если вы хотите жизни, полной открытия себя, которая принесет радостное удовлетворение натуре, данной вам Богом, если вы хотите вести жизнь, полную приключений, в которой у вас будет привилегия служить Ему и вашим ближним, если вы хотите получить жизнь, в которой выразите часть той переполняющей благодарности, которую вы начинаете чувствовать к Тому, Кто умер за вас, я бы призвал вас передать вашу жизнь без остатка и без промедления Господу и Спасителю Иисусу
10. Подходя к решению
Многим незнакома идея о том, что для того, чтобы стать христианином, необходимо принять решение. Некоторым представляется, что они уже христиане, так как родились в христианской стране. «В конце концов, — говорят они, — мы не евреи, не мусульмане, не буддисты; значит, предполагается, что мы христиане!» Другие думают, что от них не требуется ничего большего, чем христианское воспитание и то, что их учили принимать христианский символ веры и христианские нормы поведения. Однако независимо от родителей и воспитания каждый самостоятельный взрослый обязан сам принять решение «за» или «против» Христа. Нельзя оставаться нейтральными. И нельзя случайно и само собой приплыть в христианство. И никто это не устроит за нас. Надо решать самим.
Даже согласия с тем, что написано до сих пор в этой книге, недостаточно. Можно согласиться, что свидетельство божественной природы Иисуса заставляет поверить в нее и даже сделать окончательный вывод, что Он действительно был Сын Божий; можно верить в то, что Он пришел и умер, чтобы стать Спасителем мира; можно признать, что мы грешники и нуждаемся в этом Спасителе. Но все это по отдельности или вместе еще не делает нас христианами. Верить в определенные факты о личности и делах Христа — это необходимый предварительный шаг, но истинная вера переведет эту мысленную убежденность в решительный акт доверия. Интеллектуальное убеждение должно вести к личной преданности.
Я раньше и сам думал, что смертью Иисуса на кресте весь мир в результате некоего, даже механического, перехода, оправдался перед Богом. Я помню, как я был сбит с толку и возмущен, когда мне впервые предложили оценить Христа и Его спасение применительно ко мне. Я благодарю Бога за то, что позже Он открыл мне глаза, и я увидел, что я должен сделать нечто большее, чем признать, что мне нужен какой–нибудь Спаситель; даже больше, чем признать, что Иисус Христос был именно тем Спасителем, который мне нужен. Надо было признать Его моим Спасителем. Несомненно, это личное местоимение выделяется в Библии.
Один из стихов Библии, который помог многим ищущим (включая меня) понять этот необходимый шаг веры, содержит в себе слова Самого Христа. Он говорит: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Откровение 3:20).
Этот стих проиллюстрировал Хольман Хант в своем известном полотне «Свет мира», написанном в 1853 г. Оригинал ее висит в часовне Хибл колледжа, в Оксфорде, а его копия (работа самого художника спустя 40 лет) в Соборе Святого Павла. Независимо от того, в моде прерафаэлиты или нет, символизм полотна остается назидательным. Джон Рескин в письме газете «Таймс» в мае 1854 г. описал ее так:
Он одет в царский плащ и терновый венец, держит в левой руке фонарь (как свет мира) и стучит правой в дверь. Контекст этого стиха (см. Откровение 3) также многое освещает. Он появляется в конце письма Христа, адресованного через Иоанна Лаодикийской церкви, которая находилась там, где сейчас Турция. Лаодикия была процветающим городом, известным тканями и одеждой, медицинской школой, где производился знаменитый фригийский глазной порошок, и богатыми банками.
Материальное процветание принесло с собой дух самодовольства, который заразил христианскую церковь. Приверженцами этого духа были и те, кто провозглашали себя верующими, и которые, как оказалось, христианами только назывались. Они были терпимо респектабельны, не больше. Их религиозные интересы были мелкими и случайными. Как вода из горячих источников Гиераполиса, которая по трубам поступала в Лаодикию, они были (по словам Иисуса) ни холодны, ни горячи, тепловаты, а значит, безразличны к Нему. Эта духовная тепловатость объясняется с точки зрения самообмана. Ибо ты говоришь: «Я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен и жалок, и нищ, и слеп, и наг.
Что за описание гордой и процветающей Лаодикии! Они были слепыми и нагими нищими — нагими, несмотря на их фабрику одежды, слепыми, несмотря на фригийский глазной порошок, и нищими, несмотря на их банки. И мы сейчас ничем от них не отличаемся. Может, и мы говорим, как они: «Мне ничего не надо» Трудно найти слова, более опасные духовно. Именно наша самодостаточная независимость больше, чем что–либо другое, удерживает нас от подчинения Христу. Конечно же, Он нужен нам! Без Него мы нравственно наги (и нет одежды, которая подошла бы для Божьего присутствия), слепы к духовной истине и нищи, ибо нам нечем купить благосклонность Бога. Но Христос может одеть нас в праведность, прикосновением вернуть зрение и обогатить нас духовными благами. Без Него и до тех пор, пока мы не откроем дверь, чтобы впустить Его, мы — слепые и нагие нищие. «Се, стою у двери и стучу , — говорит Он. Это не плод воображения, не выдуманный персонаж религиозного романа. Это человек из Назарета, утверждения Которого, Его характер и воскресение говорят о том, что Он — Сын Божий. Он также — распятый Спаситель. На стучащей руке есть шрам. На ноге, что стоит на пороге, видны следы гвоздей.
И Он — воскресший Христос. Иоанн уже описал Его в первой главе Откровения, когда видел Его в своем символичном видении. Его глаза были, как пламень огненный, а ноги подобны халколивану, раскаленному в печи. Его голос звучал, как шум вод многих, а лицо Его сияло, как солнце в силе своей. Неудивительно, что Иоанн упал к ногам Его. Трудно понять, как существо такого величия могло снизойти до того, чтобы придти к таким вот слепым и нагим нищим, как мы.
И все–таки Иисус Христос говорит, что Он стоит, стучит в дверь нашей жизни и ждет. Заметьте, что Он стоит у двери, а не толкает ее; говорит с нами, а не кричит. Это еще более замечательно, если мы вспомним, что дом в любом случае принадлежит Ему. Он — архитектор, который придумал этот дом. Он — строитель, который его построил. Он хозяин, Он купил его всей Своей кровью. Так что дом принадлежит Ему по праву задумки, строительства и покупки. Мы — лишь жильцы в доме, который нам не принадлежит. Он мог бы плечом распахнуть дверь, но предпочитает стучать рукой. Он мог бы приказать нам открыть дверь; вместо этого Он лишь предлагает нам это сделать. Он не навязывает Своего присутствия ни в чьей жизни. Он говорит (стих 18): «Советую тебе… Он мог бы издавать приказы; но Ему достаточно дать совет. Таковы Его снисходительность и смирение, и свобода, которую Он дал нам. Но почему Иисус Христос хочет войти? Мы уже знаем ответ. Он хочет стать и нашим Господом, и нашим Спасителем.
Он умер, чтобы стать нашим Спасителем. Если мы примем Его, Он сможет даровать нам лично все блага, купленные Его смертью. Войдя в дом, Он обновит, перестроит его, внесет другую мебель. А значит, Он
