ненамеренно, но она не боялась признаться, что ей самой нравится.
Он запустил руку в ее прическу и освободил уложенные короной косы.
– Я тоже люблю ваши волосы. Тонкие, как паутинка.
Черные волосы волной закрыли ей лицо, и она засмеялась. Он коснулся ее губ невесомым поцелуем, забавляясь быстрыми движениями ее языка, когда она попыталась поймать его губы.
– Знаете, что еще я люблю? – спросил он между поцелуями. – Ваши волосы между ножек, мягкие и влажные, когда вы ждете меня.
Услышав ее судорожный вздох, Иган воспламенился. Он вспомнил ее запах. Соль и пряности лучше, чем самые изысканные парижские духи.
«Моя Зарабет. Моя жена!»
Его ладони скользнули ей между бедер, и большие пальцы погрузились в шелковый хохолок, влажный и теплый. Зарабет задрожала, когда его пальцы нашли вход и принялись за работу, и стала раскачиваться в такт их упоительным движениям.
– Вы все еще любите меня, Зарабет?
Она простонала:
– Да.
– Отлично.
– Я вас люблю, хоть вы и против.
Иган шепнул:
– Я бы ни за что не запретил вам делать то, чего вам на самом деле хочется.
Она сама не знала, что говорит. Веки опущены, рот полуоткрыт – вся во власти наслаждения.
– Вы вынуждаете меня желать вас, – заявил он. – Прямо сейчас.
– Да.
Ее протяжный стон сменился безумными криками. Было так легко поднять ее юбку, сбросить килт и взять се прямо здесь, сидя на стуле. Он закрыл ее рот поцелуем и крепко обнял.
– Ну, девочка, – сказал он, задыхаясь, – здесь лучше, чем в постели?
– Иган!
– Я с вами согласен.
Ей было так хорошо сжимать его бедрами, выгибать тело дугой, чтобы он мог поцеловать ямку у основания ее горла и покрыть поцелуями ее лицо.
Ему было так сладко любить Зарабет, сидя на позолоченном стульчике. Звонко тикали в углу позолоченные бронзовые часы, а в неплотно прикрытое окно доносились смех и голоса кузенов.
Нет, Зарабет ошибается – замок Макдоналд не его дом. Слишком много горьких воспоминаний! Однако сейчас, когда она сидела у него на коленях, он чувствовал себя так, словно вернулся домой после долгой отлучки. Ему никогда особо не нравилась эта комната, но отныне здесь будет витать память о том, как посреди дневной суеты он любил здесь Зарабет.
Когда она достигла пика, он отстал ненамного. Сжал се в объятиях, зарылся лицом в изгиб ее шеи, а она извивалась на его острие.
Вот если бы жизнь была простой, как в сказках! Отважный рыцарь женился на прекрасной принцессе, и они жили долго и счастливо во дворце, где комнаты были точь-в-точь как эта – сплошная позолота и мишура в английском вкусе.
Вот если бы Зарабет тоже любила их.
Когда наконец они вышли из маленькой передней, Иган увидел, что на нижней ступеньке лестницы сидит Джейми, килт свисает между тощих ног, а пальцы нетерпеливо выстукивают барабанную дробь. При появлении Зарабет парень вскочил, словно молодой охотничий пес, почуяв куропатку.
– Зарабет, вы были правы! – закричал он. – Вы были правы насчет Мораг.
Карие глаза Джейми горели от восторга. Казалось, он не замечал, что волосы Зарабет свисают растрепанными космами, а помятая юбка сидит вкривь и вкось.
Иган встал между ней и Джейми.
– Ты о чем, парень?
Оттолкнув Игана, Джейми сжал руки Зарабет.
– Я ходил к викарию. Он сказал, что приходские записи не хранятся так долго, но Мораг пользовалась такой известностью, что люди записывали все, что слышали про нее. Кое-какие бумаги викарий сохранил в особой шкатулке. Мы прочитали все, что там было. – Подпрыгивая на месте от нетерпения, Джейми так сжал руки Зарабет, что она поморщилась. – Сын Мораг уцелел, но своих сыновей у него не было, только дочь.
«Снова это проклятие». Иган едва сохранял терпение.
– Если ее потомки были крестьянами, линию Мораг будет трудно проследить.
Джейми повернулся к Игану и широко ухмыльнулся:
– Так я и пытаюсь тебе втолковать, дядя. Они были не крестьянами. Внучка Мораг вышла замуж за
