последние годы отношения, не выходит за границы Варшавы и ее окрестностей.
– Следовательно, поставщик валюты и золота в этом круге? – перебил его Бежан.
– Судя по всему, да. Иное дело, откуда получает их сам поставщик. Однако до сих пор нам не удалось пока установить ни поставщика, ни источника, которым он пользуется. Есть, правда, одно довольно любопытное обстоятельство, – он протянул Зентаре листок с расчетами, обнаруженными на столе у Вейля. – Вы видите, здесь цифра двести умножена на шесть тысяч. Около шести тысяч сейчас стоит на «черном рынке» золотая двадцатидолларовая монета. А цифра двести означает, по моему мнению, количество монет, полученных Вейлем. Означенное произведение – один миллион двести тысяч – это, надо полагать, та сумма, которую он уплатил поставщику за двести монет. Далее, из этой суммы вычитается сто двадцать тысяч – очень похоже на десять процентов комиссионных, причитающихся Вейлю за осуществление сделки.
Все эти расчеты произведены не рукой Вейля. Можно предположить, что это почерк поставщика валюты.
– А ты не допускаешь, что сам Вейль и есть поставщик валюты, а неизвестный лишь посредник? – снова вмешался Бежан.
– Такой вариант возможен. Однако одно ясно: Вейль изготовлением фальшивой валюты не занимается, он получает ее из какого-то источника. Весь вопрос в том, из какого? – Антковяк умолк, обвел присутствующих взглядом, словно ожидая от них ответа, и сел на место.
– Если все известные нам факты, – по жесту Зентары поднялся Погора, – связать с тем обстоятельством, что наблюдение за железнодорожником, выполняющим функции связного, вывело нас на получателя шпионской информации – Птачека, а этот последний проходил по делу Шпадов, в котором фигурировали фальшивые монеты точно такого же образца, то можно сделать вывод, что мы вышли на след широко разветвленной шпионской сети.
Зентара одобрительно кивнул головой.
– Поручник Врона, – обратился он к сидящему напротив офицеру, – доложите содержание расшифрованных инструкций, доставленных в последний раз из Вены для Котарского.
Врона раскрыл блокнот.
– Котарскому предлагается на этот раз установить дислокацию, назначение и систему охраны военных объектов, расположенных в районе аэродрома и его ближайших окрестностей. Особое внимание обратить на радиотехнические средства. Из содержания инструкций вытекает, что Котарский не справился в нужной мере с выполнением ранее полученного задания…
– И неудивительно, – улыбнулся Зентара, – надо сказать, что наши коллеги из военной контрразведки, да и мы тоже, скажем без излишней скромности, неплохо потрудились для дезориентации не в меру любопытных… Продолжайте, поручник.
– В инструкции, кроме того, – Врона перелистнул страницу, – содержится весьма примечательная фраза: «Прилагаем чек. Реализация обычным порядком». И тут же к инструкции приложен значок, на котором выбито слово «Еврон». Это, вероятно, и есть чек. Вот его фотоснимок. – Врона выложил на стол несколько крупноформатных глянцевых фотографий.
– Что ты сказал? – Бежан так и подскочил на кресле.
– Я сказал, что к инструкции приложен чек в виде значка фирмы «Еврон». На нем, кроме того, нацарапана цифра «1».
– «Еврон». Это же след, на который напал Зелинский! Так вот почему его пытались убить! Теперь понятно. – Он повернулся к Зентаре. – Нам необходимо срочно взять на себя дело Зелинского. Ведь ему удалось установить адрес человека, вручившего ему деньги в обмен на значок.
– Согласен, дело мы затребуем. Но ведь адрес известен только Зелинскому. Свяжись-ка сейчас с больницей и узнай, не пришел ли он в сознание.
Зелинский в сознание не пришел. Более того, лечащий врач сообщил, что состояние Зелинского ухудшилось. Надежда спасти ему жизнь убывает с часу на час.
Расстроенный этим известием, Бежан положил трубку и вернулся на место.
– Теперь твоя очередь, – обратился к нему Зентара. – Доложи, что тебе удалось установить в Гданьске.
– Меньше, чем хотелось бы. Но все-таки удалось раскрыть, каким образом был похищен труп кока. Дополнительно взяты под наблюдение новые лица, и, в частности, два таможенных досмотрщика. Примечательно, что оба они работали в таможне на аэродроме, когда там произошла катастрофа самолета, на котором прибыли Шпады. Не исключено, что это еще одно звено, соединяющее в одну цепь дела: Шпады – кок – «Анна». Если теплоход – канал финансирования агентуры, то кок, безусловно, действовал не в одиночку. У него не могло не быть сообщников. Именно они его и убили, а затем ликвидировали труп. Не случайно в письме Лиссэ к коку содержится предостережение относительно компаньонов. Кстати, что удалось установить об этом Лиссэ?
– Феликс Лиссэ, – поднялся с места Погора, – двенадцать лет назад бежал за границу. Обосновался в Амстердаме. Открыл здесь торговлю товарами, пользующимися спросом у моряков. Охотно покупают у него и матросы с польских пароходов. Не составляет исключения и команда «Анны». Вполне возможно, что лавка Лиссэ, – одна из явок иностранной разведки.
– Сомнительно, – буркнул Бежан.
– Почему? – живо повернулся к нему Зентара.
– У них там тоже сидят не дураки. Материалы прошлых дел подтверждают, что каналы финансирования и связи в западных разведках в последние годы разделены. Вряд ли можно предположить, что, проявляя столь повышенную заботу о безопасности своей агентуры, они пошли бы на финансирование ее фальшивой валютой и притом через сеть, нередко состоящую из людей крайне ограниченых, разоблачение которых не составляет особого труда.
– Какова же твоя версия?
– Я полагаю, что часть Лиц, попавших в поле нашего зрения, используется иностранной разведкой не более как инструмент. Быть может, даже вопреки их воле. И в этом случае им нельзя даже инкриминировать
