как он расстался со своей прежней подружкой.
— Невеста всегда последней узнает о таких вещах. Монти Моррисон видел Фенеллу в «Четырех сезонах» с каким-то нескладным великаном в вельветовых штанах и белой рубашке. Это, наверное, и был жених. Монти говорит, что они сели в новенький «рейнджровер» и поехали в лес Уайтэм, чтобы там перепихнуться, — продолжила Найджелла.
Сердце Кэрри на мгновение остановилось. Она посмотрела на свое отражение в потрескавшемся зеркале.
— Какого цвета? — пробормотала она.
— Простите, что?
Она переспросила громче:
— Какого цвета был «рейнджровер», который видел ваш приятель?
Найджелла вздохнула:
— Не знаю, милочка, но он сказал, что они поехали на нем в лес.
Кэрри потянулась за бумажным полотенцем, руки ее дрожали.
— Какое ужасное потрясение для его невесты, — сказала она, превозмогая тошноту.
— Вот именно. Дерьмо, а не мужик! — подхватила Джоэли. — Хотя если он спал с такой сучкой, как Фенелла, то большего он и не заслуживает.
— Как его зовут, я забыла? — спросила Найджелла. — У него какое-то крестьянское имя.
— Да, оно еще странно пишется. Наверное, иностранное. Я удивилась, когда прочитала его в приглашении.
— Хью Бригсток, — подсказала Кэрри.
Девушки разом обернулись к ней.
— Что-о? — пропели они в унисон.
— Хью, пишется через «дабл-ю». Это уэльское имя.
Подруги обалдело смотрели на нее.
— О Боже, вы с ним знакомы? Он, в самом деле, из деревни? Вы знаете его бывшую девушку? Вы… — Они округлили глаза, потом обе одновременно открыли рты. — Твою мать!
В этот момент в туалетную комнату ворвались солнечный свет и шум. На пороге стояла Хейли.
— Кэрри, а мы думали, куда ты подевалась! Нелсон согласен пропустить фестиваль «фольксвагенов», так что торопиться ни к чему.
Но Кэрри уже ничего не видела и не слышала. Она ринулась к выходу, по пути толкнув Хейли и отбросив ее к двери туалета. Часы на башне нового колледжа начали отбивать время, перекрывая своими ударами гул голосов, смех и звон стаканов.
Один, два, три…
— Кэрри, что случилось? — испуганно спросила Хейли, но Кэрри показалось, что этот голос доносится с другой планеты.
— Ничего. Просто голова заболела. Скажи Нелсону и Ровене, что я пошла за аспирином.
Оцепенев от шока, она медленно побрела по булыжной мостовой. Однако добравшись до светофора на Брод-стрит, Кэрри пустилась бежать. Сердце бешено стучало, когда она неслась мимо колледжей и магазинов, направляясь к стоянке такси на Сент-Джайлс. При этом она чуть не налетела на велосипедиста; тот завихлял из стороны в сторону и проехал мимо, отчаянно сигналя и ругаясь.
Оцепенение прошло, уступив место приступу жгучей боли, которая скручивала все внутренности в один тугой узел. Как Хью мог так с ней поступить? Мало того, что он бросил ее за две недели до свадьбы, так теперь, не прошло и четырех месяцев, он клянется в вечной любви другой женщине. О Боже, ведь он, наверное, крутил с ней роман, еще живя с Кэрри! И почему именно Фенелла Хардинг? Склочница, лицемерка, стерва!
Когда Кэрри добежала до стоянки такси, к тротуару как раз подъехала свободная машина. Первой в очереди стояла дородная женщина с десятком пакетов, набитых покупками.
— Простите, мне срочно! — крикнула Кэрри.
— Куда вы лезете? Сейчас моя очередь!
Кэрри оттеснила плечом разъяренную тетку.
— Это вопрос жизни и смерти.
— А мне плевать! Дайте мне сесть в машину. Я опаздываю на поезд.
— Наркоманов я не вожу, — заявил водитель.
— Я не наркоманка, и заплачу вам по двойному тарифу, если вы отвезете меня туда, куда я скажу.
Таксист продолжал смотреть на Кэрри с сомнением, и она его прекрасно понимала. Он, наверное, принял ее за сумасшедшую, и почти угадал. Вот только наркотики здесь были ни при чем.
— Тройной тариф? — предложила она, надеясь, что Ровена согласится подождать арендную плату за эту неделю.
— Ладно, поехали.
Взревел мотор, и такси так резко рвануло с места, что Кэрри отбросило на спинку сиденья. Когда они остановились на светофоре на Сент-Джайлс, водитель, обернувшись, спросил:
— Ну, и куда же мы так торопимся?
Кэрри вцепилась руками в сиденье и ответила громко, чтобы исключить любые неясности:
— Церковь Святого Марка, Стипл-Фриттон. Я опаздываю на свадьбу.
Глава 6
Единственным утешением Кэрри после того, как Хью отменил свадьбу, был тот факт, что здесь, по крайней мере, не замешана другая женщина. Это первое, о чем она спросила его в ту ужасную ночь. Бурное возмущение с его стороны сменилось таким сильным шоком и такой искренней обидой, что Кэрри ему поверила, даже будучи вне себя от гнева и боли. Оставшийся здравый ум подсказывал ей, что если он имел мужество отказаться от женитьбы, то ему должно хватить смелости объяснить ей причину такого поступка.
Потрясение было жестоким. Сначала Кэрри отказывалась верить в случившееся. Затем ее охватило горькое отчаяние, смешанное с яростью. Она злилась на него, больше не желала его видеть… но отдала бы все на свете, лишь бы он передумал и вернулся к ней.
В ту ночь, когда он объявил о разрыве, Кэрри то и дело задавалась вопросом: «Почему?» Она многократно выкрикивала это слово, но получила сто вариантов одного и того же ответа: он чувствует себя загнанным в ловушку; он задыхается от такой жизни. То обстоятельство, что именно Хью предложил Кэрри выйти за него замуж, ничего не меняло. Он твердо стоял на своем. Прощай и большое спасибо за все! Он сказал, что она может остаться на ферме, но Кэрри решительно отказалась: уж лучше пройтись по раскаленным углям!
А потом приехала Ровена.
Две недели спустя, наконец, набравшись храбрости, Кэрри позвонила Хью и договорилась, что приедет на ферму за своими вещами — при условии, что в это время его не будет в доме.
Даже в дождливый мартовский день ферма Пакли выглядела по-своему красивой. Основная часть дома была построена в викторианскую эпоху, хотя некоторые флигели были гораздо старше. Причудливые крылья здания беспорядочно тянулись по двору: каждое поколение Бригстоков добавило в архитектуру что- то свое. Внутренняя планировка тоже была необычна: комнаты располагались в самых неожиданных местах. Кэрри полюбила этот дом с того самого дня, когда Хью впервые привел ее к себе в гости.
Как обычно, дверь была не заперта, и Кэрри шагнула за порог с таким ощущением, как будто она совершает нечто недозволенное. Ноги задело что-то пушистое.
— Макавити!
Кот поднял мордочку и устремил на Кэрри зеленые глаза, после чего, с надеждой подергивая хвостом,
