В течение часа Габриель блуждал по улицам. Ради Сары он привык находиться в гуще человеческого потока, проводить вечера в театре, ужинать с ней в ресторане, танцевать, хотя ему и приходилось избегать зеркал и прочих отражающих поверхностей. Если она пожелает, он будет сопровождать ее вместе с труппой в Лондон, когда та покинет Париж.
Он абонировал ложу, из которой каждый вечер следил за ее танцем, загипнотизированный ее красотой и непринужденной грацией.
Каждый шаг, жест, выражение лица говорили о совершенстве.
Но Морис… Габриель задержался на мысли о нем. Нужно что-то решать с этим молодым человеком, который, хотя и не знает ничего наверняка, но слишком о многом догадывается. Первым его желанием было убить Делакруа, но он не мог сделать этого. Сара была привязана к нему. Хотя разве это не повод? Раз она так симпатизирует Морису, он должен умереть.
Пробормотав проклятие, Габриель прогнал от себя мысли о Морисе и вновь обратился к тому чуду, каким являлась для него Сара-Джейн.
Он снова поджидал ее вечером у театра, и она скользнула в его объятия, сияя счастьем и сознанием того, что танцевала она, как всегда, великолепно.
— Что мы будем делать сегодня? — спросила она, прижавшись к нему.
— Зайдем ко мне в отель? — как бы случайно предложил он.
— К тебе в отель? — Она чуть помедлила. — Да, конечно, мне нравится эта идея.
Сара была удивлена, увидев, что он нанял карету, и еще более поразилась, когда они подъехали к отелю «Париж».
— И ты здесь остановился? — спросила она.
Когда они вошли в холл, глаза ее полезли на лоб. Никогда в жизни она не встречала такого великолепия и роскоши: ковры, драпировки, широкая парадная лестница, гигантская люстра почти как у них в театре на лепном, покрытом фресками потолке.
Его комната казалась громадной. Тяжелые бархатные шторы закрывали окна. Кровать, соперничающая размерами с комнатой, была украшена в изобилии латунным литьем, мебель красного дерева и диван, обитый дамассе.
Сара сделала неспешный круг по комнате, осматривая и трогая все на своем пути, и вдруг заметила, что нигде нет бокалов.
Но прежде чем она успела пожаловаться на это упущение, в дверь постучали и на пороге возник молодой человек в униформе, державший в одной руке накрытый салфеткой поднос, а в другой — букет цветов.
Габриель взял цветы и с галантным поклоном вручил их Саре.
— Это тебе, дорогая.
— Какой чудесный букет, — пробормотала она, тронутая тем, как он тщательно обставил их встречу. — Благодарю тебя.
— Я еще нужен, месье? — спросил служащий.
— Можете быть свободны. Молодой человек расширенными глазами, уставился на монеты, вложенные в его ладонь Габриелем.
— Благодарю вас, месье. Если вам что-нибудь понадобится, непременно дайте знать. — Поклонившись, он вышел из комнаты.
— Насладись как следует ужином, дорогая, — предложил Габриель. Он поставил поднос на маленький столик у окна и поднял салфетку. — Надеюсь, тебе это понравится. — Он придвинул один стул для нее, а на другой сел сам.
— Выглядит соблазнительно, — сказала Сара. Склонив голову набок, она улыбнулась. — Ты уже наверняка поужинал?
Габриель кивнул:
— Да, но это не должно повлиять на твой аппетит.
— Я уже привыкла ужинать одна, — ответила она со вздохом. — Ты уверен, что не хочешь?
Желудок свело, когда он бегло глянул на ее тарелку, наполненную мясом и овощами.
— Да, вполне.
Наполнив вином бокалы, он подал ей один.
— За тебя, моя ненаглядная Сара, — сказал Габриель, слегка касаясь своим бокалом ее. — Пусть жизнь даст тебе то счастье, которого ты заслуживаешь.
Сара глянула на него из-за края бокала и вся вспыхнула, едва встретились их взгляды.
— За нас, мой ангел, — произнесла она, поднимая бокал. — Возможно, вся жизнь будет нашей, мы разделим ее.
— Это мое самое горячее желание, — порывисто сказал он.
Пылкость его слов и взгляда словно заволокла ее мягкой теплой дымкой. Зачарованная сквозившим в его серых глазах обещанием, Сара приступила к еде, хотя с трудом различала ее вкус.
Она думала только о Габриеле и не могла удержаться от того, чтобы постоянно не поглядывать на него. Он потягивал вино, и она желала пить сладкие капли с его губ; он поставил бокал на стол, пробегая пальцами по его тонкой ножке, и она желала, чтобы его руки так же ласкали ее.
Он улыбнулся, словно читая ее мысли, и она почувствовала, что краснеет, и все же не могла оторвать от него взгляда, любуясь шириной плеч и мужественной красотой его лица.
Он был одет в свободную белую рубашку, темно-коричневые брюки и мягкие ботинки того же оттенка. Сара решила, что он очень похож на принца из «Спящей красавицы», раз пробудил ее к неизведанной жизни, полной восторгов, любви и страсти.
— Чт о ты делала сегодня? — спросил Габриель, когда она отставила тарелку.
— Что делала? — Она вдруг почувствовала себя неловко, вспомнив, как забралась днем вместе с Морисом в заброшенный коттедж. На время спектакля и свидания с Габриелем она начисто забыла об этом происшествии.
Габриель нахмурился, слегка сдвинув брови.
— Что-нибудь не так, дорогая?
— Не так? Нет, ничего особенного. О чем ты спрашивал?
— Ты не умеешь лгать, Сара.
— О чем ты?
— Что-то беспокоит тебя, и я хотел бы знать что…
— Ничего, совсем ничего.
Он не поверил ей. Она увидела, как сухо поджались его губы, почувствовала, как его взгляд проникает в нее. Ей показалось, что его серые глаза читают ее сердце, душу, сознание…
— Ничего необычного, — снова сказала она. — Мы с Морисом совершили небольшую утреннюю прогулку.
— В самом деле? — голос Габриеля был ласковым, словно шелк. — Так расскажи, как поживает твой молодой человек?
— Он не мой молодой человек, — порывисто возразила Сара. — Мы всего лишь друзья.
— Кажется, он повредил себе руку? Сара прикусила нижнюю губу.
— Да, он… порезал ее осколком стекла.
— Какое невезение.
— Да. Мы остановились у заброшенного коттеджа, и там Морис порезал руку.
— Надеюсь, ты позаботилась о нем? Иногда простой порез может оказаться очень опасным, попадет инфекция и… надо соблюдагь осторожность.
Сара кивнула, смутно понимая, что речь идет совсем не об этом ничтожном порезе Мориса. Габриель нарочно говорит об осторожности, предупреждая ее… Но чего ей надо опасаться?
— Это был старинный заброшенный коттедж, уже почти за городом. Мы забрались в него через разбитое окно.
Зачем она говорит ему все это? У нее было странное чувство, что он уже все знает и теперь будто вытягивает слова из ее сознания.
— И что же ты там увидела, дорогая?
