— Неужели все так безнадежно?
Реджи покачал головой.
— Тебе смешно, а моя Гвенди вчера заявила за ужином, что она не только жена и мать, но и в первую очередь женщина и личность. На это я возразил ей, что никогда не думал, будто она русская борзая, а она разобиделась и сказала, что я бесчувственный болван и никогда ее не понимал. — Реджи достал из кармана пиджака носовой платок и вытер вспотевший лоб. — Нет, я, конечно, люблю ее, но, скажи на милость, что ей от меня нужно? А все этот ее треклятый психолог со своими заумными идеями, которые вбивает ей в голову. Раньше она состояла в обществе по спасению выдр, и все было замечательно. Но кто- то из ее подруг расхвалил ей этого умника, и она вбила себе в голову, что без визитов к психологу больше и дня прожить не сможет. — Реджи в сердцах хлопнул себя ладонью по ноге. — Нет, ну кто-то же должен найти управу на этих пройдох психоаналитиков, которые забивают головы наших женщин всякой чепухой, а?! Ну скажи, Марк!
Марк замялся.
— Я… э…
— Я знаю, что ты полностью согласен со мной. Разве не говорил ты то же самое, когда встречался с Летисией Портер? Помню, ты рассказывал, что Летисия чуть ли не через каждое слово упоминает своего психоаналитика — мол, он рекомендует ей то, советует это. Она не могла сама принять никакое даже незначительное решение, не посоветовавшись с ним. У нас в семье аналогичная ситуация. И моя благоверная то и дело твердит, что ее психолог велит ей постоянно поддерживать свой внутренний мир в равновесии. — Реджи фыркнул. — Большего бреда в жизни не слыхивал. А еще дерут за свои «умные» советы кучу денег! Дармоеды! — Он перевел дух и махнул рукой. — Ладно, извини, что я вываливаю на тебя свои проблемы, просто накопилось, уже сил нет терпеть. Хочется кому-то излить душу. Спасибо, что выслушал. И за доверие тоже. Пойду скажу парням, что ты одобрил, будем работать дальше. — Реджи забрал чертежи и вышел из кабинета.
Марк проводил его взглядом и хмуро потер лицо руками. Черт побери, устало подумал он, можно было бы прожить еще лет десять, не услышав этой тирады Реджи.
Он встал со стула и подошел к окну. Опершись руками о подоконник, стал наблюдать за бегущими внизу потоками транспорта.
Он любит Терри, и она тоже любит его. Время, которое они провели вместе, особенно после того, как наблюдали полнолуние, были бесподобны, и он его никогда не забудет. Марку хотелось забраться на самое высокое здание в городе и прокричать с крыши, как сильно он любит Терезу Осборн, восхитительную женщину. А как насчет доктора Осборн?
Проклятье! — кипел от негодования Марк.
Он честно пытался пересмотреть свое отношение к профессии Терри. По-видимому, она ждет, что он в одночасье изменит свои взгляды раз и навсегда, и даже не предлагает ему никакого компромисса, никакого среднего пути. Он должен либо сделать то, чего она ждет от него, либо забыть о ней.
Но почему должно быть именно так? Почему нельзя довольствоваться тем, что есть? Ведь он любит Терри, несмотря на то что не слишком доверяет людям ее профессии. Разве этого мало?
Он начал этот день с твердым намерением обдумать ситуацию, забыть о старых стереотипах и посмотреть на вещи открытым, свежим взглядом. И все как будто шло неплохо, пока Реджи не заявился к нему со своими сетованиями.
— Черт, черт, черт, — бормотал Марк, хмуро глядя в окно. Но почему все должно быть так сложно?
Кажется, Терри твердо намерена поговорить с ним на эту тему, возможно прямо сегодня. Она еще вчера пыталась, но он ловко уводил разговор в сторону. Сегодня избежать разговора явно не удастся. От этой мысли у Марка разболелась голова. Он был уверен, что разговор будет не из легких.
Он не собирается лгать Терри, но то, что он может сказать, явно совсем не то, что она хочет услышать.
Марк в раздражении стукнул кулаком по подоконнику. Он ведь любит ее! Почему этого ей недостаточно? Почему одной его любви мало, нужно, чтобы он непременно восторгался плодами ее занятий? А если он не приходит в восторг, значит, недостаточно любит? Но это же абсурд!
Зазвонил телефон, прервав невеселые мысли Марка. Он прошел к столу и взял трубку.
— Слушаю.
— Фред Дорелли на проводе, — сообщила ему секретарь.
— Спасибо, миссис Тимберс. — Он услышал, как щелкнул переключатель связи, затем голос Фреда в трубке.
— Алло, Марк?
— Да, Фред. Как дела?
— Все в порядке, — ответил Фред. — У меня для тебя интересные новости. У тебя есть минутка свободного времени?
— Для тебя всегда, — заверил его Марк. — Что за новости?
Голос Фреда стал отрывисто деловым:
— Как я и предполагал, ошейник Купера прислали мне. На одном из стульев в коридоре полицейского управления был найден большой конверт с моим именем, вырезанным из газетных букв, как и в прошлый раз. Ребята из отдела по обезвреживанию взрывных устройств, конечно, проверили его, но я ни минуты не сомневался, что в конверте нет ничего, кроме собачьего ошейника.
— К ошейнику была приложена какая-нибудь записка? — поинтересовался Марк.
— Нет, никакой записки не было. У меня есть новости о Леонсии Раскин-Боуэн.
— Вот как? — Марк опустился на стул. — Какие же?
Мне позвонил ее лечащий врач. Он получил весточку из Брайтона от сестры Леонсии, Джулии. Та сообщила ему, что, поскольку ее мужу должны были делать срочную операцию в Швейцарии, ей пришлось неожиданно лететь в Европу и у нее не было другого выхода, кроме как попросить Леонсию ненадолго отложить свой приезд к ней. Вчера Джулия возвратилась из Швейцарии, а сегодня позвонила врачу Леонсии и сообщила, что уже три дня не может дозвониться до сестры ни на домашний телефон, ни на мобильный. Она очень беспокоится.
— Выходит, Леонсия не уезжала из Лондона?
— Выходит. Я попросил выдать мне ордер на обыск ее дома. Чтобы поискать доказательства того, что она заходила к себе, выписавшись из клиники, а также чтобы посмотреть, нет ли у нее в доме того яда, которым был отравлен Купер. Но Леонсию не видели около ее дома с тех пор, как я установил за ним наблюдение.
— И ты думаешь, тебе дадут ордер?
— Возможно, нет. Тогда придется прибегнуть к другим методам, но я должен непременно проникнуть в дом. Я уже заполнил все необходимые для получения ордера бумаги, но меня беспокоит тот факт, что нет никаких конкретных доказательств, только косвенные улики и мои предположения, а на них, как ты понимаешь, далеко не уедешь. Но, как я уже сказал, выдадут мне ордер или нет, я все равно намерен попасть в ее дом.
— Отлично, — проворчал Марк. — Не хватало еще, чтобы тебя арестовали за проникновение со взломом! Если тебя посадят, нам от этого легче не будет.
— Типун тебе на язык, не болтай чепухи! Лучше присмотри как следует за Терри, постарайся как можно меньше оставлять ее одну. Знаешь, что-то в этом деле мне не нравится. Что-то не складывается в моей голове. Чувствую, что упускаю какую-то важную деталь, но никак не могу ухватить ее.
— Я рассчитываю на твой блестящий дедуктивный ум, Фредди. И, конечно же я не оставлю Терри одну, не беспокойся. Я… люблю ее, Фред. Клянусь, что это так. И она тоже любит меня.
— Здорово, дружище, я ужасно рад за тебя. За вас обоих. Тереза замечательная женщина, настоящая леди. Как она терпит такого обормота, как ты, ума не приложу, но, видно, есть в тебе помимо недостатков и пара-тройка положительных качеств, а? — пошутил Фред. — Кстати, о недостатках. Ты еще не пересмотрел свое скептическое отношение к профессии Терезы?
— Я стараюсь, Фред, но пока что не получается.
— Похоже, плохо стараешься. Ну ладно, с этим вы разберетесь, когда закончится это дело с угрозами
