Возьмем его реакцию на женщину: заметив ее, он стал нервно оглядываться, словно боясь, что кто-то увидит их вдвоем. Полагаю, они работают вместе, хотя это глупо и неразумно.
Уилл кивком выразил свое согласие.
– Возможно, блондинка использует его или платит ему, чтобы самой заполучить рукопись; и тогда, Гастингс, женщина и есть тот самый ключ. У нее, может, имеется куда больше ответов, чем у актера, и теперь главное – найти ее. Я хочу, чтобы ваши агенты разузнали, как она начала сегодняшний день.
– Разумеется, ваша светлость. Будем действовать и начнем с мантильи. Она выглядела чрезвычайно необычно и была очень высокого качества. Не много найдется портных, кому доверили бы выполнить подобный заказ. Думаю, мы обнаружим, что эта женщина богата, возможно даже, из знати, хотя непонятно, что может быть общего у благородной леди и мелкого актеришки. – Гастингс встал и одернул камзол. – Как только мы что-нибудь узнаем, я тут же сообщу. – Детектив поклонился и подошел к двери библиотеки, но вдруг замедлил шаг и оглянулся. – Ваша светлость, простите меня за дерзость...
Уилл удивленно взглянул на него.
– Что еще?
Гастингс явно колебался.
– Ваша светлость, этот человек очень умен, он исключительно хитрый и ловкий мошенник. Вероятно, он пока не знает, кто из моих людей за ним следит, но скорее всего уже догадался, что вы наняли кого-то для наблюдения за ним. В таком случае он может навести нас на ложный след. На вашем месте, сэр, я был бы очень осторожен, ведь этот человек живет обманом.
– Благодарю, Гастинг. Держите меня в курсе. Детектив вышел и закрыл за собой дверь.
В глубокой задумчивости Уилл подошел к окну и устремил невидящий взгляд на раскинувшийся вдалеке океан.
Каждый раз, когда он слышал упоминание о хрупкой блондинке, перед ним вставал образ Элизабет, что наполняло его сердце болью и мрачным отчаянием. Неужели когда-нибудь ее трагическая смерть будет вспоминаться ему без горечи лжи? Хорошо бы, чтобы это все же случилось. Тогда, он надеялся, для него начнется новая жизнь.
Неожиданно он вспомнил ясную зрелую красоту Вивьен и улыбнулся.
Когда-нибудь...
Глава 9
В церкви Святой Марии было жарко. Вивьен села и подобрала под себя юбки, чтобы позволить прихожанам усесться рядом с ней на жесткой деревянной скамейке. Ей не очень-то хотелось приходить сюда утром, и вовсе не из-за жары. Сегодняшняя проповедь, несомненно, будет длинной и скучной, во всяком случае, для нее, потому что, как это ни раздражало ее, она не могла сосредоточиться ни на чем, кроме ощущения и вкуса губ Уилла. Хотя не пристало думать об этом в церкви, ничто, казалось, не могло остановить ее. Господь Бог, как она надеялась, сжалится над ней и поймет хрупкость человеческой натуры.
Органист заиграл печальный гимн, и Вивьен закрыла глаза, делая вид, что погружена в молитву и наслаждается красотой музыки. Лишь взглянув на ее руки, крепко сжатые на коленях, можно было догадаться, как она напряжена.
Хотя у нее не было желания присутствовать на проповеди, Вивьен заставила себя прийти в церковь, поскольку днем ей предстояла встреча с викарием Джеймсом и его женой по поводу оформления свадьбы их дочери, ожидавшейся через месяц.
Когда хор запел заключительную часть песнопения, по церкви пронесся шепоток, усиливавшийся с каждой секундой. Вивьен открыла глаза. Музыка зазвучала в ускоренном темпе, и наконец, миссис Тристер, органистка, вскрикнула, взяв не ту ноту.
Музыка затихла, и немедленно все собравшиеся повернулись к двери храма.
Только тут Вивьен поняла, что на раннюю воскресную службу прибыл герцог Трент.
Она не обернулась, что, несомненно, было ошибкой, поскольку это сделали все остальные в переполненной церкви. Мгновение спустя ей стало ясно, что герцог попытается сесть как можно ближе к ней. Вивьен быстро окинула взглядом свою скамейку, находившуюся в четвертом ряду от алтаря, и с облегчением поняла, что при таком количестве народу никто не сможет пристроиться рядом с ней. Впрочем, Уилл мог усесться где угодно, ведь он герцог. От него, вероятнее всего, ожидали, что он пройдет вперед, но Вивьен знала, что он не сделает этого.
Шум среди прихожан усилился, и Вивьен больше не в состоянии была сдерживать любопытство. Чтобы обрести уверенность, она выпрямилась и лишь тогда повернула голову ко входу в церковь.
Герцог стоял, высокий и величественный, у центрального прохода между рядами скамеек, перед викарием и мальчиками, прислуживавшими в алтаре; его красивое лицо было чисто выбрито, волосы зачесаны назад, а карие глаза излучали уверенность и почти вызывающую внутреннюю силу. Он был одет в прекрасно сшитый костюм из дорогой шелковой материи и сорочку цвета меда, и этот наряд очень шел ему.
Сложив руки за спиной, герцог легким кивком головы приветствовал викария, затем, прежде чем пойти по центральному проходу в поисках свободного места, повернулся к пребывающим в замешательстве прихожанам.
Вивьен быстро устремила глаза на алтарь, не уверенная, хочет ли она, чтобы он сел рядом. Правда, именно она побудила его посещать церковь, но ей не хотелось привлекать внимание знакомых. Если ему вздумается заговорить с ней, можно представить, какие пойдут сплетни!
Она слышала его шаги по деревянному полу, даже несмотря на громкие звуки органа, который совсем некстати зазвучал вновь, и поэтому сразу поняла, что герцог остановился позади нее. Затем, по звуку зашуршавших платьев, ей стало ясно, что он садится сзади. Разумеется, лишь она одна знала, что он сделал это намеренно; у него словно вошло в привычку наблюдать за каждым ее движением, так что она не могла этого не заметить.
Когда герцог встал на колено, чтобы помолиться – а скорее подразнить ее шокирующей близостью, – Вивьен почувствовала запах его одеколона и теплое дыхание на своей коже. Затем она услышала тихий
