организовать?
Доктор Геращенко И. В.: Да, я думаю, что лучше в больнице.
Проф. Марков А. М. А в отношении срока?
Доктор Геращенко И. В. Срок лечения — пять-шесть месяцев…
Проф. Стрельчук И. В. Лечение можно провести и на отдельной даче в «Барвихе».
Проф. Марков А. М. Полтора месяца тов. Шолохов М. А. лечился здесь с абсолютным, если можно так сказать, неуспехом.
Проф. Стрельчук И. В. Тогда специального лечения больному не проводили, он получал лишь общеукрепляющее лечение; его лишь выдерживали, так как он отказывался от специального лечения и ставил вопрос лишь о выписке. Сейчас, учитывая его особенности, надо подойти к терапии по- настоящему.
Проф. Марков А. М. Возможны ли такие вариации, например, начав лечение на отдельной даче, там получится срыв мероприятий и нужно будет переводить больного в больницу. Или наоборот, поместив сначала в более жесткие условия, затем придется переводить на дачу?
Проф. Стрельчук И. В. и доктор Геращенко И. В. Возможны вполне все вариации.
Проф. Марков А. М. Проведение лечения будет непосредственно поручено Вам. Кого Вы считаете нужным привлечь для консультаций?
Проф. Стрельчук И. В. Могу назвать такие фамилии профессоров: Снежевский, Кербиков, Попов, Зимин, Тимофеев Н. Н.
Начальник Четвертого Главного управления Марков
Профессор И. Стрельчук
Кандидат мед. наук И. Геращенко
Запись вела (Акинфаева)
7 марта 1957 года Секретариат ЦК КПСС рассмотрел вопрос «О т. Шолохове М. А.» и принял решение: «Учитывая, что состояние т. Шолохова М. А. резко ухудшилось (заболевание печени и сердечно-сосудистой системы), обязать т. Шолохова М. А. в соответствии с медицинским заключением провести специальное длительное лечение в условиях строгого больничного режима».
В графе «Послано» первоначально значилась и фамилия Шолохова. Но потом ее вычеркнули с такой вот припиской: «Т. Шолохову не посылалось. Ук. т. Тупицына. 22. 03. 57 г.».
Андрей Георгиевич Маленков — 1937 года рождения, доктор биологических наук, профессор.
Его отец Георгий Максимилианович Маленков с 1934 года был заведующим отделом руководящих партийных кадров ЦК ВКП(б). В 1935–1936 годах по поручению Политбюро он выезжал для проверки положения дел в Белоруссию, Армению, Ярославль, Тулу, Казань, Саратов, Омск, Тамбов. Что произошло с руководящими кадрами Белоруссии в результате одной из его поездок, можно узнать из выступления первого секретаря ЦК Компартии Белоруссии К. Т. Мазурова на ХХII съезде КПСС (1961):
— Как известно, в 1935–1936 годах в партии проходила проверка и обмен партийных документов. Маленков, работая в то время в аппарате ЦК, использовал эту кампанию для избиения честных коммунистов и вместе с Ежовым создал версию о существовании в Белоруссии разветвленного антисоветского подполья, которое возглавляли будто бы партийные и советские руководители республики. На основании этой версии в Компартии Белоруссии при обмене партийных документов была исключена из партии половина всего состава партийной организации.
Когда, по словам Мазурова, председатель Совнаркома республики Голодед на пленуме ЦК Компартии Белоруссии поставил под сомнение итоги проверки и обмена партийных документов, Маленков выехал в Белоруссию и учинил разгром руководящих кадров республики. В результате его деятельности во время его пребывания в Белоруссии почти весь руководящий состав республики, в том числе секретари ЦК, председатель Совнаркома, наркомы, многие руководители местных партийных и советских органов и представители творческой интеллигенции были исключены из партии и многие из них арестованы.
На совесть Маленкова отнес выступивший на том съезде председатель КГБ А. Н. Шелепин и так называемое ленинградское дело. В карьеристских целях путем интриг Маленков скомпрометировал бывшего секретаря ЦК партии Кузнецова, члена Политбюро Вознесенского и других видных партийных работников, которых потом расстреляли.
Но сын московского ревизора пишет об этом следующее. В аппарате ЦК в то время было много анонимных и подписанных доносов на руководителей всех рангов, писем и апелляций тех, кто был отстранен, писем на доносителей. Во всем этом море информации и дезинформации было очень нелегко установить правоту или неправоту авторов писем.
В январе 1938 года на Пленуме ЦК Маленков по результатам своих инспекционных поездок делает доклад «Об ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из партии и формально- бюрократическом отношении к апелляциям исключенных из ВКП(б) и о мерах по устранению этих недостатков». По докладу было принято постановление, выдержанное в таком же духе.
Однажды отец Андрея Георгиевича припомнил войну — как раз октябрьские дни сорок первого года. По его словам, из всех членов Политбюро он тогда какое-то время был в Москве один. Уловив, очевидно, некое недоверие в глазах сына, Георгий Максимилианович жестко подтвердил:
— Да, один, потому что все руководство во главе со Сталиным из Москвы выехало. Сам Сталин отсутствовал десять дней.
Помощник Георгия Максимилиановича Дмитрий Суханов добавил еще одну интереснейшую подробность. Несколько дней вся стратегическая информация о положении дел в стране стекалась только в аппарат Маленкова. Получена была здесь и телефонограмма из Хабаровска о том, что, по надежным разведданным, Япония не собиралась нападать на СССР. Принял это важнейшее донесение лично Суханов и передал его Маленкову, а тот немедленно довел до сведения Сталина. Как известно, телефонограмма из Хабаровска позволила перебросить несколько сибирских дивизий под Москву, и это сыграло решающую роль в разгроме немцев на подступах к ней.
Сентябрь сорок первого. Из Ленинграда пришло паническое послание от К. Е. Ворошилова (он тогда бездарно командовал фронтом): город защитить невозможно, его придется сдать. По заданию Государственного Комитета Обороны в Ленинград срочно вылетает Маленков. Самолет, в котором он находился, проник в город на бреющем полете. По словам Георгия Максимилиановича, он застал А. А. Жданова в роскошном бункере — опустившегося, небритого, пьяного. Дал Жданову три часа, чтобы тот привел себя в божеский вид, и повел его на митинг, который по предложению Маленкова был созван на знаменитом Кировском заводе.
«Вернувшись в Москву, я ничего не рассказал Сталину о состоянии Жданова, — вспоминает слова отца Андрей Маленков, — но с тех пор уважение к нему потерял полностью».
Отец рассказывал Маленкову-младшему, что за неделю до ареста Берии Хрущев и Булганин пришли к нему и спросили:
— Он нас вербует. Что нам делать?
Маленков-старший ответил:
— Хорошо, что вы пришли. Действуйте так, как будто ничего не произошло.
Кстати, добровольное признание Хрущева сыграло свою роль в том, что Маленков после этого стал в известной степени доверять ему. И именно поэтому действия Никиты Сергеевича с 1955 года и далее Маленков-старший воспринял как вероломство.
Хрущев совершил государственный переворот и единолично захватил власть в стране. Реформы Маленкова были задушены в зародыше, восстановлены непомерные налоги на крестьян, ликвидированы приусадебные участки. Маленковская «партия» технократов потерпела поражение, и с того момента почти на четыре десятилетия установилось полное господство партократии — коррумпированной и разложившейся.
