Татарию расписан по минутам, никакие дополнительные посещения невозможны. Так и ушел Василий Сергеевич несолоно хлебавши. Мало ли кто на Руси призревал сирот.
На встрече российского президента с сотрудниками телеканала «Останкино» в 1992 году из всех ответов на вопрос: «Как вас теперь называть — господин или товарищ?» — Борису Николаевичу особенно понравился тот, в котором к нему обращались со словом «уважаемый».
К счастью, это пожелание не воплотилось в очередном президентском указе. Замечательно, что до этого не дожили. Принимались же в свое время постановления об авторитете товарища Брежнева. Да и Михаил Сергеевич, став президентом, тут же издал указ о защите своей чести и своего достоинства.
Господином называть себя Борис Николаевич не пожелал. К «товарищам» тоже себя не относил. Хотя в нынешней российской армии принято обращаться друг к другу по-старому — товарищ. А Ельцин был Верховным главнокомандующим. Следовательно, тоже «товарищ». Но вот не хотел. Похоже, что в этой раздвоенности — своеобразие момента, без учета которого трудно понять непростое положение недавнего кремлевского ослушника.
Автор этой книги несколько раз встречался с Борисом Николаевичем — в числе коллег-журналистов и наедине. Беседы проходили в разное время: на ХIХ партийной конференции, где он просил политической реабилитации, на предвыборных митингах, в кулуарах Белого дома России и, наконец, в Кремле. Там, правда, в числе других московских корреспондентов. Поздний Ельцин эксклюзивные интервью давал преимущественно иностранной прессе. Как и его предшественник.
Наваждение, да и только: они снова рядом. Ельцин становился похожим на Горбачева, а Горбачев — на Ельцина. К такому заключению приводили записи, сделанные во время моих контактов с Борисом Николаевичем.
Они все чаще напоминали последние вояжи Михаила Сергеевича. Достаточно вспомнить обстоятельства пребывания Горбачева в Белоруссии зимой 1991 года и особенно комментарии в отечественной прессе. Протокольные отчеты ТАСС опубликовали тогда считанные газеты. Большинство отдали предпочтение собственным материалам, довольно ироничным, а то и открыто язвительным. О поездке в Сибирь и в Киргизию вообще никто не писал.
О визитах Ельцина пока писали. Но как? «В сопровождении толпы журналистов и под яростный лай сторожевого пса Рольфа президент обошел недостроенные цеха фермы и выразил озабоченность „долгостроем“. Хозяин „новостройки“ заверил президента: „Все будет о’кей, летом можно будет в босоножках приезжать“. На что Руцкой с сарказмом ответил: „Посмотрим“. Ельцин пропустил обещание мимо ушей, но вслед за Руцким покачал головой, видно, сомневался.
Встретился президент и с передовыми крестьянами: пятеро на переднем плане, остальные сзади. Крестьяне сказали, что все всем удовлетворены, но цену, хотя бы на самое необходимое, не мешало бы сбросить. Президент промолчал.
В течение всего времени Борис Николаевич много улыбался и шутил, несмотря на запачканные грязью лакированные туфли. Кроме того, он весьма эффектно смотрелся в белом халате на фоне весенней грязи.
Были удовлетворены и журналисты: каждый получил по маленькому пакетику кукурузных хлопьев, а собака Рольф за заслуги в охране фермы от гостей незваных огромную кость».
Так написал о поездке руководителя страны в Московскую область журналист «Московского комсомольца» — газеты, которую Борис Николаевич несколько раз официально называл самой любимой. Я тоже был среди журналистов, с которыми Ельцин тепло и сердечно побеседовал. Вот мой вопрос:
— Знает ли президент, сколько что стоит в России?
— Я частенько езжу по области и веду торг у обочины с крестьянами. Не стесняясь президента, заламывают по 70–80 рублей за кило мяса (поездка проходила в марте 1992 года. —
— Не кажется ли вам, Борис Николаевич, что это все же не рынок, а базар, на котором мы завязли на пути в рынок?
— Вы имеете в виду спекуляцию? В условиях рынка ее не должно быть. Однако, коль речь идет об утечке товаров с баз и предприятий, это преступление, которому должны положить конец правоохранительные органы.
Дальше Ельцин в очередной раз призвал к долготерпению — ну совсем как Михаил Сергеевич во время посещения Белоруссии! Неспроста другой мой коллега свои записки о поездке Ельцина в агропромкомплекс «Интерферма» Истринского района Московской области назвал интригующе: «Высокий гость в лакированном ботинке». Материал имел подзаголовок: «Президента едва не покусала собака». Запомнился журналюгам этот Рольф!
Хотя я отлично понимал коллег: а что делать, если не о чем писать? В Бурятию с Ельциным я не ездил, прочел в газетах: высокий гость назвал состояние местного мясокомбината ужасным, а колбасу, которой его потчевали, очень вкусной. Правда, пообещал выделить на строительство нового колбасного цеха столько средств, сколько строители смогут освоить. Да еще внимательно изучил лозунги, выставленные пикетчиками.
Потом была поездка в Барнаул, где президент, узнав, что рабочие давно не получали зарплату, дал команду незамедлительно отправить из Москвы самолет с 500 миллионами рублей на борту в Екатеринбург, на Север… Поездка президента в народ — это всегда маленькая загадка. Почему именно в тот, а не в другой город? Как и при предшественниках Ельцина, поездка не только маленькая загадка, но и большое шоу. Я убедился — вместо народа на площади вновь выводили, как и прежде, чиновников с семьями. С ними и вел беседы уважаемый наш Борис Николаевич.
Неужели он не догадывался об этом? Догадывался, поскольку сам был в шкуре провинциального руководителя. 12 июня 1992 года, День независимости России, он намеревался провести во встречах с москвичами. Городские власти начали готовить к приему гостя Раменки — крупный жилой массив. Президента ждало грандиозное шоу. И он изменил маршрут — поехал в район Бутова. Спустя несколько минут примчался туда и я.
Среди вопросов коллег прозвучал и мой:
— Как оценивает сегодня президент настроение москвичей?
— Я разговаривал не менее чем с сотней человек. У меня такое впечатление, что в сознании людей произошел небольшой, но позитивный перелом.
И это в то время, когда колбаса уже стоила 1125 рублей, а десяток яиц — 50! Так кто же кому строил «потемкинские деревни»? Нет, неспроста Общественный комитет российских реформ выступил с обеспокоенным заявлением: хождения Ельцина в народ дискредитируют президента России. Но разве аппарат президента виноват в этом, как пытался доказать комитет? Причины неэлегантности ельцинских визитов в провинцию куда более глубокие и сложные.
Кажется, в 1992–1995 годах не было встречи Ельцина с работниками средств массовой информации, на которой не звучал бы мой настойчивый, а для некоторых коллег надоевший вопрос — о настроении россиян.
— Ты лучше спроси, продержится ли он до конца первого срока, — язвительно советовали мне коллеги.
Оснований для таких сомнений возникало немало. За годы ельцинского президентства над его головой не однажды сгущались черные тучи и грозно гремел гром, а президентское кресло заметно качалось.
Со скандала началось заседание российского парламента 15 мая 1992 года. Бывшему заместителю спикера Владимиру Исакову, который смотрел накануне телевизор, показалось, что Борис Ельцин, выступая в Ташкенте, был под хорошим градусом. На основании чего депутат обвинил президента в запойном пьянстве и потребовал назначения медицинской комиссии для проверки его здоровья.
Скандал, как всегда, пошел Ельцину только на пользу. Не обескуражила его и возможность
