счастливы, что вернулись домой в круг светских людей.
В невинной с виду фразе явственно звучала угроза. Если Эмма будет с ней враждовать, леди Кардингтон настроит против нее высший свет. Эмме ужасно хотелось дать ей хорошую отповедь, но она вспомнила, как важно для Колина, чтобы она имела в свете успех. Эта спесивая женщина, видимо, друг их семьи. Эмма скорее почувствовала, чем увидела, что рядом с ней возникла баронесса. Как она будет счастлива, если Эмму отвергнут ее высокородные приятельницы! Быстро сообразив, Эмма проглотила вертевшуюся уже было на языке язвительную реплику и улыбнулась:
— Ну конечно.
— Я приглашаю вас, — сказал Колин и, взяв Эмму за руку, повел ее в конец залы, где уже выстроились пары в ожидании музыки.
— Я не могу с улыбкой терпеть подобные допросы, — сердито сказала Эмма, давая выход раздражению.
Колин молча покачал головой.
— Если вам нужна кроткая овечка, то это не по мою душу. Лучше поискать в таком случае протеже вашей матушки.
— Нет ничего проще, — ответил Колин.
— Вам не кажется, что вы совершили ошибку, милорд? — сквозь зубы прошипела Эмма. — Как я ненавижу этих сладкоязычных злопыхательниц: приторным тоном говорят оскорбительные вещи, делают намеки, не имея решимости обвинить тебя в чем-нибудь напрямую.
— Я сам ее терпеть не могу, — согласился Колин.
Эмма так удивилась, что у нее злость улетучилась мгновенно.
— Тогда зачем мы сюда приехали?
Тут заиграли кадриль, и, только сделав первые па, Колин ответил:
— Потому что другие не разделяют ваше совершенно обоснованное мнение о леди Кардингтон. Она считается ведущей фигурой в лондонском свете и приглашение на этот бал откроет вам дорогу в высшее общество, обеспечит вам приглашения в Олмек, продемонстрирует всем, что с вами надо считаться.
— В таком случае, я удивлена, что она меня пригласила, — отрезала Эмма. — По-моему, она совсем не рада видеть меня у себя на балу.
Колин вдруг принял надменный вид.
— У нее не было выбора.
Эмма бросила на него изумленный взгляд.
— Почему это, милорд?
— Потому что я тоже имею некоторое влияние в этом обществе.
— И над этой женщиной? — скептически спросила Эмма.
— Над ее младшим сыном, который служит в армии и уже наделал кучу глупостей.
— Понятно. Вы достаточно влиятельны, чтобы вынудить ее пригласить меня, но недостаточно, чтоб заставить ее быть со мной любезной.
Колин улыбнулся:
— Вряд ли это вообще кому-нибудь по силам.
— Благодарю вас, милорд.
— Она ни с кем не бывает любезной. К ней все относятся с неприязнью.
— И, тем не менее, она считается влиятельной особой? — недоуменно спросила Эмма. — Кажется, за эти годы я порядочно отстала от жизни.
Колин весело засмеялся. И вдруг он понял, что в обществе Эммы ему хорошо даже на этом балу. А ведь с момента своего возвращения из Франции он не испытывал на светских сборищах ничего, кроме зубодробительной скуки.
Но одного он не учел: перемена в нем бросалась в глаза всем. Десяток втайне еще надеявшихся маменек увидели, что их дело окончательно проиграно. Кое-кто из молоденьких леди вдруг стали капризно-раздражительными со своими партнерами. Мужчины же, сраженные красотой Эммы, были заинтригованы: что же это за женщина, если смогла вызвать на лице барона Сент-Моура такую беспечную улыбку?
После кадрили Эмму осадили кавалеры. Она вопросительно взглянула на Колина. Он слегка пожал плечами, предоставив ей самой решать, кому отдать предпочтение. Эмма была в некотором замешательстве. Она почти забыла, как когда-то любила танцевать. Танцуя с Колином, она получила огромное удовольствие. Но нельзя же держать его при себе весь вечер! Колин улыбался, как будто читая ее мысли. И вдруг в Эмме проснулось давно забытое чувство восторженной радости — так она чувствовала себя много лет назад на своем первом балу. Она кивнула одному из осаждавших ее джентльменов, он представился, и через секунду они уже заняли место в ряду пар, готовящихся к следующему танцу.
— Она пользуется успехом, — кислым тоном обратилась баронесса к Колину.
Он только кивнул.
— А почему бы тебе не потанцевать с кем-нибудь еще?
— Не хочу.
Баронесса была явно взбешена. Вечер сложился совсем не так, как она предполагала. Она не любила и не умела проигрывать.
— А ты не боишься, что ей вскружит голову какой-нибудь из этих кавалеров? — спросила она, следя за Эммой, танцующей в это время с наследником герцога.
— Не боюсь.
Колину было очевидно, что Эмма наслаждается самим танцем, а не очередным кавалером, что у нее впервые за много лет было сейчас легко на душе.
— Нет, ты невыносим! — прошипела его мать.
— Это я от тебя слышал уже много раз, мама, придумай что-нибудь новенькое!
…Наконец объявили последний танец, и Эмма пошла искать своего жениха.
Он прощался с сестрой. Эмма подошла к ним, и Каролина протянула ей руку:
— Надеюсь, что мы подружимся. Приезжайте ко мне в гости.
— С удовольствием, — ответила Эмма.
— Никки придет в восторг от ваших волос, — добавила Каролина.
— Смотрите только, чтобы он не насовал в них липких конфет, — тоном снисходительного папаши сказал лорд Ротем.
Эмма вопросительно посмотрела на Колина.
— Никки — это сын Каролины, — объяснил он.
— Он давно уже этого не делает, — заступилась за сына Каролина. Она явно собиралась пуститься в подробные объяснения, но муж повлек ее к лестнице.
— Я вас жду! — бросила она через плечо.
— Моя мать тоже уехала, — сказал Колин. — В сопровождении вашего отца.
Эмма сделала гримаску.
— Ну что, поедем тоже? — спросил Колин.
— Но последний танец — вальс!
— Да? Ну, тогда нам никак нельзя уезжать.
Эмма подняла на него глаза, и вдруг сердце ее как-то странно затрепетало. Боже милостивый, не влюбилась ли она в этого человека?! Нет, этого нельзя допустить. Они с ним заключили сделку, и ни о какой любви не может быть и речи.
— Может быть, все-таки поедем? — спросила она.
— Нет уж, — сказал Колин, предлагая ей руку.
Войдя в залу, он обнял ее за талию, а она положила руку ему на плечо. У Эммы возникло ощущение надежности. Что бы ни ждало ее в будущем, этот человек никогда не подвергнет ее публичному унижению, как делал Эдвард. На ее глаза навернулись слезы.
— В чем дело — спросил Колин.
— Да нет, ничего.
Колин мастерски вел ее в вальсе.
