Брент застыл на месте, не имея ни малейшего желания возвращаться к непрерывному обмену шутками на вечеринке. Насколько приятнее было бы остаться здесь одному, где никто не назовет его имени, ни прошлого, ни настоящего. Каково это, размышлял Брент, полностью избавиться от прошлого, от сокровищницы, полной чужих секретов? И чем, интересно, он будет без этого? Что станет делать? Подписывать чеки, подсчитывать капиталовложения…
Шум за дверью вернул его в настоящее. Брент выглянул, рассчитывая увидеть Карна, но нашел лишь одного из самых надоедливых гостей. Брент вздохнул, раз уж он не вернулся на вечеринку, то вечеринка сама отловила его.
— Брент! — воскликнул мужчина, с удовольствием растягивая его имя, словно желая насладиться им подольше. — Я надеялся поймать тебя сегодня одного.
— Разумеется, надеялся, Гаррет. — Брент утомленно окинул взглядом толстые, покрасневшие от неумеренных возлияний щеки мужчины. Два крохотных, розовых глаза поблескивали над этими щеками, настороженные, словно у белки, берущей орешки из рук человека. — Ты хочешь знать, возобновлю ли я контракт на поставку проволоки, после того как ты надувал меня последние три месяца?
Челюсть Гаррета беспомощно отвисла — он пытался подобрать достойный ответ, но раздавшийся в результате звук трудно было назвать внятным.
— Все в порядке, — продолжал Брент. — Я подпишу его.
Гаррет неуверенно хихикнул, словно посчитал все сказанное шуткой.
— Ну, Брент…
— Заткнись, Гаррет, — прервал его гостеприимный хозяин, направляясь мимо него к выходу в бальный зал. — Считай свое молчание платой за возобновление контракта. А теперь пойдем. Мне пора произнести речь.
Мужчины вернулись к гостям, под ослепительный свет множества электрических ламп, и Брент сквозь толпу прошествовал к столикам в передней части зала. Он помедлил минутку, чтобы еще раз окинуть взглядом этот жужжащий улей, в котором каждый упорно трудился, выдавливая из себя смех. Наконец он поднял пустой хрустальный бокал и резко постучал по нему ложечкой. Оживленный шум стих, и все собравшиеся в зале обратили свои лица с заранее заготовленными улыбками к хозяину в ожидании привычной, вежливо-безразличной речи.
— Дорогие друзья, — начал Брент. — Дорогие друзья, я не могу описать, как благодарен всем вам за то, что вы вновь почтили своим присутствием мой ежегодный праздник. Мне кажется, лучше всего мои чувства выразит эта короткая фраза: «Марш домой».
С этими словами Брент выпустил бокал, который все еще держал в руке. Он отрешенно наблюдал за тем, как хрупкий сосуд, кувыркаясь, полетел вниз и упал на паркет, разлетевшись серебряными брызгами.
Кто-то в задних рядах вскрикнул от ярости, но большинство ограничились вздохами или нервными, сдавленными смешками. Гости в замешательстве топтались на месте, казалось, никто не знал, что делать. Но тут в центре зала возник Карн, который умело и решительно принялся дирижировать исходом. Несколько гостей, считавшие себя наиболее привилегированными, наиболее желанными, осведомлялись о здоровье Брента и получали в ответ все ту же фразу: «Марш домой».
«Если бы только, — думал Брент, — все было так просто».
Он тяжело оперся о столик с закусками, наблюдая, как увешанная драгоценностями, разряженная орда выплескивается сквозь широко распахнутые двойные двери. Гости растерянно оглядывались на него, пока последний не скрылся в темноте.
Брент с облегчением подумал, что вечер наконец благополучно подошел к концу.
Но вряд ли он осознавал, что этот вечер был только началом конца конца, который он даже не мог себе представить.
Глава 1
Двумя неделями позже и сотней миль дальше Мадх бесшумно припал к земле позади стены из красного песчаника, окружавшей другое поместье. Сквозь тьму безлунной полночи он изучал человека, находившегося рядом с ним, лениво размышляя, что предпочел бы работать с Хазардом. Хотя Мадх не мог сказать, что Хейн был менее искусным, чем Хазард, — у него просто не было надежного способа удостовериться в этом, — но в молодом убийце чувствовалось нечто отталкивающее.
— Зачем эта задержка? — прошептал Мадх. — Ты уверял меня, будто управишься с этим делом легко… и быстро.
Хейн усмехнулся и пробежал рукой по своему недавно выбритому черепу. Некоторое время назад он обнаружил, что волосы могут послужить помехой.
— Залог успеха — тщательная подготовка, мой друг, — ответил он и усмехнулся, заметив, как Мадх морщит нос, услышав обращение «мой друг». Хейн всегда с иронией отмечал, что работодатели находили его отвратительным… однако неизменно обращались к нему, когда им требовались весьма специфические услуги. — Подготовка, — закончил он. — Подготовка — это все.
— Ладно, поторопись, — фыркнул Мадх и развернулся, чтобы понаблюдать за охранниками. Он насчитал уже шестерых. Совсем скоро он узнает, так ли Хейн хорош, или же он окажется просто наглым хвастуном. К тому же хвастуном мертвым.
Хейн вновь усмехнулся и потянулся к небольшому мешочку, болтавшемуся на поясе. Он вытащил оттуда шприц и маленький, закупоренный пузырек с прозрачной жидкостью. Убийца закатал рукав и быстро определил срединную вену на сгибе руки. Затем с ловкостью, говорившей об опыте, он проткнул иглой пробку, а когда вытащил ее, шприц наполовину наполнился лекарством. Он дважды слегка надавил на поршень шприца, выпуская через иголку пузырьки воздуха, и ввел кончик иглы в вену. Он наблюдал, как игла прокалывает кожу руки, и вот, наконец, происходит долгожданное чудо: она прорывается внутрь, преодолевая сопротивление плоти. Медленно, с наслаждением Хейн надавил на поршень. Его ноздри раздувались от знакомого предчувствия, и действительно, мгновением позже Хейн ощутил, что мир вокруг него начал стремительно изменяться.
Веридин моментально достиг мозга, и ночная тьма, прежде непроницаемая, прояснилась. Все вокруг двигалось с тягучей медлительностью, с непрерывной плавностью. Хейн широко раскинул руки и с трудом удержался от крика. Да, крик разозлил бы Мадха, невежественного ублюдка, с презрительным высокомерием относившегося к чудесному средству.
«Пусть клиент ухмыляется, — подумал Хейн. — Все они возвращаются, все они хорошо платят».
Мадх подождал еще мгновение, затем повернулся к убийце.
— Ты готов? — прошипел он, недовольно уставившись на шприц в руке Хейна.
«Дурак», — мысленно отозвался Хейн. С безупречной точностью он метнул шприц в левый глаз своего работодателя. Когда сверкающий смертоносный дротик был всего в дюйме от Мадха, тот небрежно перехватил его.
— Ты не хотел бы потерять это, не так ли? — тихо спросил Мадх, взвешивая шприц в руке. Окинув Хейна недовольным взглядом, он убрал шприц в карман. — Я говорил тебе, нельзя оставлять следы, кроме монеты, разумеется.
Хейн потратил целую минуту, буравя взглядом докучливого клиента. Не добившись никакого результата, бритоголовый наемник пожал плечами и повернулся к стене. Он отмерил три шага назад, легко перескочил через стену и исчез за заботливо укрепленными известковым раствором стенами поместья.
Перном Элл откинулся на спинку плюшевого диванчика в своей спальне, хлебнул бренди и лениво погладил проститутку, сидевшую рядом. Пока его сморщенная, покрытая старческими пигментными пятнами рука блуждала по восхитительному бедру девицы, он размышлял о привилегиях. Она бы, конечно, предпочла, чтобы нежную впадинку под коленом ласкали другие пальцы, но у нее не было выбора. Вопрос привилегий, знаете ли. И Перном Элл не сомневался, что данный вопрос решался исключительно в его пользу. Его работа в правительстве была долгой и утомительной, но она смогла облегчить эти сумеречные годы. Мир не беспокоил его больше десятилетия. Поэтому, когда острие стилета уперлось в ложбинку под
