— Черт возьми! — Джинни рывком встала. — Мне надоела эта дрянь.
Она решительно шагнула вперед, но Филип успел ее удержать.
— Не надо, Джинни. Оставьте ее в покое.
— Это всего лишь вонючий кусок дерьма.
— Знаю. Но у нее, наверное, проблемы с головой. Не трогайте эту женщину.
— Вы говорили с ней?
— Один раз, совершенно случайно. Она приняла меня за человека по имени Брит. Я пытался заговорить с ней, но Карен удрала.
Глядя на стоящую как статуя женщину, Джинни вдруг поняла, что Дик Брэдли, какова бы ни была его роль в давних событиях, связанных с Мелани, тоже страдал. Но страдала и Джесс. И Джинни тоже. И ей осточертело все время что-то вынюхивать, притворяться и лгать. Пора наконец действовать решительно, и не важно, что скажет по этому поводу Джесс. Если она не хочет встречаться с Ричардом — никто ее не заставляет, но самой Джинни нужна правда. И пора сказать правду Джесс. А после этого Джинни улетит в Лос-Анджелес и раз и навсегда разберется с Брэдом.
Она гордо вскинула голову.
— Раз вы решили побеседовать с Мелани, не стану вас отговаривать. — Джинни взглянула на сумку, в которой лежало новое платье. — У меня самой тоже есть кое-какие планы.
Карен отвернулась от троих людей, сидевших в кафе, и пошла вниз по Мейн-стрит, к тому единственному месту, где могла обрести покой.
«Завтра, — вновь и вновь повторяла про себя Карен. — Если завтра они ничего не предпримут, я возьму инициативу на себя».
Завтра.
Она медленно двигалась в сторону Уэст-Чопа, глядя в землю. Может, сегодня вернется Брит. Если бы он не уехал, Карен ничто сейчас не интересовало бы. Она была бы замужем, у нее были бы свои дети, и ей не было бы никакого дела до отца, Ричарда, до того, кто родил Мелли. Если бы с ней был Брит.
И вот сегодня он, быть может, вернется. И увидит, что Карен собирает на пляже стекляшки, точно так же, как они собирали их вместе. И Брит найдет для нее особенную стекляшку, как тогда, давно. А она сделает ожерелье — уже не для Мелли, а для себя. Длинное-предлинное ожерелье, браслет и корону из морского стекла. Она наденет эти украшения в день свадьбы, свадьбы Брита и Янк, которая откладывалась столько лет.
Карен будет такой же красивой, как девушка на странице «Нью-Йорк тайме», в которую завернуты письма, адресованные юноше по имени Ричард.
Она будет такой же красивой, как девушка из высшего общества с выцветшей фотографии, ту девушку звали Джессика Бейтс… Она, как объяснили Карен, отказалась от своего ребенка, а ее отец заплатил отцу Карен за то, чтобы его внучку вскормили и воспитали. Карен убедили, что Мелли не нужна той девушке.
И она поверила. И верила всю жизнь, до тех пор пока не обнаружила письма. А прочитав эти письма, отделила правду от лжи.
Карен подняла глаза к голубому небу. Сердце ее заныло — она почувствовала, что Брит сегодня не вернется. Как, впрочем, и завтра.
Джинни, Лайза и Филип уговорили Джесс поужинать с ними.
— Мы найдем хорошее место, — решительно заявила Джинни, — где ты получишь питание, необходимое твоему организму.
На самом деле Джинни искала повода обновить мини-платье. Она должна хорошо выглядеть, вернувшись в гостиницу, чтобы задуманный ею план удался. Джинни решилась пройти огонь и воду, преодолеть любое препятствие, какое Бог, если он коварен и мстителен, воздвигнет на ее пути.
Филип нашел ресторанчик для гурманов под названием «Рыжий кот». Все стены там были увешаны фотографиями великих рок-музыкантов.
И Джинни была на высоте. Она не стала вылизывать дочиста тарелку с омаром и картофельным пюре и даже отказалась от трехслойного шоколадного пирожного. Пусть Дику Брэдли почти семьдесят лет от роду, но он не слеп, а значит, Джинни должна выглядеть по возможности сексапильно.
Эти маленькие победы над собой придали ей уверенности, которая, впрочем, улетучилась, когда поздним вечером она остановилась возле двери в комнату Дика Брэдли.
«Ха-ха, да я волнуюсь, как девственница перед первой брачной ночью, если такие еще существуют в природе».
Сунув в рот мятную таблетку, Джинни постучала.
Ни звука в ответ.
Она обернулась, желая убедиться, что Живой Труп не шныряет поблизости, потом глубоко вдохнула, призвала на помощь всю свою решимость и постучала чуть громче.
Джинни казалось, что она слышит, как бьется ее сердце.
За дверью послышались шаги.
— Вперед, девочка! — шепотом скомандовала она себе.
Дик Брэдли открыл дверь. На нем был клетчатый фланелевый халат, перехваченный на животе (не слишком большом для человека его возраста) поясом.
Джинни улыбнулась:
— Я разбудила вас?
Он пригладил взъерошенные седые волосы.
— Нет, что вы…
Быстро, пока Дик Брэдли еще не вполне проснулся и не сообразил, что у нее на уме, Джинни перешагнула порог. Она и сама смутно понимала, что у нее на уме.
— Мне очень нужно кое о чем вас спросить. — Джинни вошла в комнату и ухватилась за дверную ручку. — Вы не возражаете?
Брэдли слегка нахмурился:
— Ну… нет, не возражаю. Что такое?
— Я хотела спросить, — проговорила Джинни так тихо, как только могла, — давно ли вы в последний раз были с женщиной? — И прикрыла дверь комнаты.
Старик поскреб подбородок и неожиданно улыбнулся:
— Простите?
Джинни положила руки ему на плечи. Затем ее ладони скользнули под халат, погладили Брэдли по груди. По курчавым волосам на груди.
— Я спросила, давно ли вы в последний раз были с женщиной.
Пальцы Джинни скользили по его теплой, на удивление гладкой коже, и внутри ее тоже разливалось тепло.
— Джинни… — с упреком сказал он.
Она зажала ему рот ладонью, встала на цыпочки и жарко зашептала:
— Я захотела тебя сразу, как только увидела.
Джинни солгала, но в голову ей закралась тревожная мысль: а что, если это не совсем ложь?
Его руки легли на ее талию.
— По-моему, не стоило бы…
— Ты не хочешь меня? — все так же шепотом спросила она.
— Да не в том дело…
Ее руки уже гладили его живот, а ловкие пальцы развязывали пояс. Джинни увидела, что на нем просторные спортивные трусы. Прекрасно, туда легко забраться. И она забралась туда, не колеблясь ни минуты, и ее рука оказалась там, где было почти горячо. Очень медленно Джинни приступила к массажу. И постепенно объект ее интереса ожил.
Она убрала руку, не говоря ни слова, стянула платье, потрогала свою грудь и с приятным удивлением обнаружила, что соски затвердели. Если Джинни не способна получать наслаждение от полового акта, по крайней мере партнер об этом не догадается.
Рука ее вернулась туда, где уже побывала.
— Идем в кровать, — приказала она. — Мне это нужно еще больше, чем тебе.
