а нежная пастила, присыпанная сахарной пудрой! Весело щекочет морозец, накладывает узоры на лубочные окна. Сугробы по пояс. Прорубь со щукой зубастой. В снегу пляшут искорки. А на домах и сараях здоровенные белые шапки древне-русские нахлобучены. Хрумкает упругий снежок под ногами — «хрумп- хрумп-хрумп»… Да хрустит как-то вкусно-сладко, так и хочется себе положить на зубы этот освежающий сладко-ментоловый хруст! Деревенские от мороза сберегаются валенками, тулупами овчинными, неповоротливыми. Холод толкает к радостному движению. Ух, мороз-красный нос! И повсюду вообще разлита радость, — хрустящая, белая, хрустальная, звонкая!..
А после уличного мороза длинными чёрными вечерами — Печка! И как упоительно наслаждаться волшебством живого тепла и чаем от шипящего самовара с головкой сахарной в прикуску. Неторопливо подбросишь полено в печное отверстие, подгребёшь хрустальные оранжевые угольки — звенят стекляшками! — и обдаст лицо жаром. И дремотно, и уютно, и сладко. Вот так и жил бы всю жизнь в глухомани! В молитвенной, долговременной медитации…
И ещё не могу не писать я о космосе, который неожиданно обрушивается сверху с наступлением зимней или летней ночи. Пусть будет — летней. Темнотища кругом такая, что чуть отойдёшь в сторону от расплывчатого, синего света одинокого фонаря, как тут же весь растворяешься в жутком мраке. Руки, туловища своего не видишь! Сознание есть, тела — нет! (Потом глаза к темноте привыкают). И вот в такой именно космической темноте задерёшь голову к верху — всё в звёздной пыли, планетах, гирляндах- созвездиях и туманностях! И так остро ощутишь в этой необъятности среди мириад звёзд своё космическое одиночество, одиночество среди этих драгоценных роскошных бриллиантовых серёжек и ожерелий. Ни дать, ни взять — небесные сокровища! И одновременно почувствуешь полное единение с грандиозным космическим сознанием, и неодолимо захочется улететь ввысь к сверкающим звёздным и млечным путям. Переполняешься восторгом и желанием тайны! И благодарностью через молитву. Чувствуешь себя космическим Странником, точкой, затерянной на Земле, на одной из её мелких выпуклостях, среди деревенских дорог, которых на Руси не сосчитать.
Идёшь глухой летней ночью вдоль деревенских домов. И слышишь в глубокой тиши, как очень громко, гулко, в разнобой, на землю падают (на огородах) яблоки. Воспринимаешь эти звуки, не иначе, как мистические, как прерывистый пульс самой живой Земли. Идёшь, а на дороге последовательно разлеглись местные собаки, и каждая охраняет собственный участок. Деревенские собаки меня узнают и не лают. Растянулись с достоинством и в умном молчании. И на них действует открытый космос. И они пребывают во вселенском величественном покое и кажутся космическими пришельцами, вечными прекрасными изваяниями и мудрыми сфинксами. Это над этими дворовыми, деревенскими дворнягами и для них включительно кружится всё это необъятное изобилие и шикарное космическое великолепие. Это и для них из-под сферического купола, оставляя световую дорожку, падают очень крупные, величиной с копну сена, звёзды. Падают куда-то за стену леса, на русские поля. Совсем как большие светоносные Алмазы. Пойду и найду хотя бы один такой! Космос в такие мгновения — для них и для меня. Все остальные же спят. Но продолжает не спать и безостановочно пульсировать вселенная.
Вселенная ритмически вдыхает и выдыхает. Начинаешь вбирать и отдавать назад утончённую космическую вибрацию сам. Она образует внутреннее движение в теле. Постепенно, как при радостном, экстатическом головокружении, исчезает дорога, растворяются собаки, огороды, деревья, дома. Неожиданно вздымается, искривляется вся тёмная плоскость земли. Всё вдруг начинает искрометать, мерцать и кружиться многоцветными вихрями-воронками…
А потом внезапно полностью теряешь вес, а сознание закручивает, завинчивает, вытягивает и — резко выбрасывает, выстреливает вверх! Подхваченный звёздными нитями-лучами, как магнитом, счастливой пушинкой, раскачиваясь, поднимаешься в чарующую невесомость. Улетаешь в духе, в астральном теле… В необъятные небеса! Под самый купол!
Ну, а обратно, как водится, — через печную трубу.
Музыка духовная
Музыка…
Она — такая разная!..
Каждому с младенчества знакомы музыкальные ритмы колыбельной. Под тихое материнское покачивание они вливали в душу успокоение, нежность и защиту…
Юности и ранней молодости очень свойственен музыкальный энергетический взрыв. И меня когда-то привлекали и призывно будоражили тяжёлые барабанные ритмы металического и прочего рока. Они заставляли активно двигаться, выбрасывать из себя энергии, танцевать и «показывать себя» перед противоположным полом. Для подросткового периода характерны пики агрессии, которые необходимо сглаживать. И ещё трогала печаль и грусть любовных песен моего поколения… Ностальгия. У каждого поколения своя музыка и свои песни.
Музыка — как небольшая дверца в своё прошлое. Музыка, как возвращение к первым, чистым, юношеским влюблённостям. Как недосказанность, как тоска по нереализованному, как мечта. Как прикосновение к любви…
Восприятие мною музыки долгое время происходило спонтанно и не осознавалось. Отчего-то вдруг иногда сжималось сердце в ответ на обрывочный и такой знакомый грустный мотив, долетевший из чужого окна, в иной раз случайная мелодия зазвучит так трогательно, что и вовсе остановишься с замиранием сердца…
Музыка инструментальная дискотек, танцплощадок и летних веранд… Так задолго до моего духовного поиска музыка постепенно стала приоткрывать и показывать мне себя.
А сколь потрясающи и разнообразны звукомиры! Отчего это так?
Это и ностальгический хрип саксофона, томный шум контрабаса и организованная какофония джаза; скрипичная повизгивающая, дёргающая душу музыка и повторяемо-заводной, незатейливый ритм диско; этнические протяжные мелодии, темпераментный блюз и страстная эротически извивающаяся «латина»; грандиозно-ниспадающий водопад органа и любовно зовущие гитарные струны; отрывистый шансон, издевательски-весёленькие блатные, жаргонные песенки и лихая, торжественная круговерть вальсов Штрауса; титаническая жизнеутверждающая мощь гимнов и концертных ораторий и поэтическая авторская песня под одну гитару…
Музыка разных времён, народов и творческих умов композиторов… Всего двенадцать музыкальных нот — и такое невероятное и неиссякаемое изобилие!
А сколько разнообразных мелодий разлито в природе! Вы слушали когда-нибудь заливистые трели соловьёв по весне? Я их записывал на магнитофон. Собственная музыкальная тональность существует даже у вечерних электричек…
Почему музыка столь сильно, а порою очень сильно, волнует человека?
Музыка — это запечатанное сознание, отражённое, отлитое в различных формах, жанрах и направлениях. Музыка — это сгусток переживаний, она — живая…
Музыка заключает в себе колоссальные пласты жизни, целые глобальные саморазвивающиеся энергетические структуры. Слушать музыку — означает жить полноценно, качественно. Задумайтесь над выражениями: «струны моей души», духовые инструменты, т. е. связанные с выдыханием, с жизнью духа; а такие идиомы, как «трубить о своей радости, беде», «загреметь под фанфары», — говорят о тесной связи музыки с эмоциями и характером событий…
Музыкальные творческие потоки будут бесконечно долго изливать себя и по-своему разговаривать с человечеством! Музыкальное сознание — это не только образы, сцены, настроения, эмоции. Музыка смещает точку человеческого сознания и сонастраивает на духовные энергии, уводит в иные пространства, куда без музыки попасть очень трудно. Сознание способно прыгать, танцевать, скользить, кататься на музыкальной вибрации, идти след в след за ней, огибать, проникать, погружаться… У каждой цепи звуков
