ответить.
Лес начинался там, где от дороги отходила тропа к дому Ринн, и постепенно становился выше и гуще. Бледный утренний свет освещал грузные, заросшие мхом стволы деревьев. Впереди показалось светлое пятно – залитая солнцем стена курятника тети Ринн. Это было высокое здание, выкрашенное красной краской, с узкими окошками, похожими на кусочки головоломки. Дальше стоял ее дом, по-прежнему белый, но уже порядком облезший. Деревья вторглись на ухоженную когда-то лужайку и сомкнули ветви над крышей дома. Ринн уже стояла на крыльце, когда я вылез из машины, в ветхом синем платье, резиновых сапогах и старой армейской куртке со множеством карманов.
– Добро пожаловать, Майлс, – сказала она с норвежской певучестью. Лицо ее, еще более морщинистое, чем раньше, лучилось приветливостью. Один глаз закрывала молочно-белая пленка. – Ты не был здесь с детских лет, а теперь ты уже мужчина. Красивый, высокий. Ты похож на норвежца.
– Еще бы, – сказал я, – с такими предками. Я нагнулся поцеловать ее, но она протянула мне руку, и я пожал ее. Она носила перчатки без пальцев, и рука ее на ощупь напоминала кости, завернутые в ткань.
– Вы отлично выглядите, – заметил я.
– Ты очень добр. У меня есть кофе, если хочешь. В своей маленькой кухоньке она клала в печь поленья, пока стоящий на печи железный горшок не закипел.
Потянуло запахом свежего кофе.
– Ты на ногах в такую рань. Что-то случилось?
– Не знаю. Просто я не могу взяться за работу.
– Но дело не в твоей работе, Майлс.
– Не знаю.
– Мужчины должны работать. Мой жених хорошо работал, – ее глаза, такого же цвета, как у Алисон, но куда более мудрые, внимательно изучали меня сквозь кофейный пар. – Дуэйн хорошо работает.
– Что вы знаете о его дочери? – спросил я.
– Ее неправильно назвали. Дуэйну надо было назвать ее Джесси, в честь моей сестры. Это имя ей больше бы подошло. Непослушная девчонка, ей нужна строгость, – Ринн достала тарелку с плоскими печеньями, которые я хорошо помнил. – Но она лучше, чем многие думают.
– Вы все еще делаете лефсу? – я был приятно удивлен. В детстве это было для меня одной из самых привлекательных сторон долины.
– Конечно. Я еще не разучилась орудовать скалкой. Я взял толстое печенье и намазал слоем масла. На вкус лефса по-прежнему напоминала хлеб, который едят ангелы.
– Ты собираешься быть один этим летом?
– Я и сейчас один.
– Одному лучше. Тебе, – она специально подчеркнула это.
– Да, мне не очень везло в любви.
– Везло! – фыркнула она и наклонилась ко мне через стол. – Майлс, не ввязывайся в это.
– Во что? – я был изумлен.
– В долине сейчас большая беда. Ты слышал. Не вини себя ни в чем, просто держись в стороне и делай свою работу. Ты чужой здесь, Майлс, и люди знают это. Тебя в прошлом уже коснулась беда, и ты должен избегнуть ее сейчас. Джесси боялась, что ты попадешь в беду.
– Да? – вот таких разговоров я и пугался, когда был маленьким.
– Ты невинен, – те же слова, что говорила моя бабушка во сне. – Но ты знаешь, о чем я говорю.
– Не беспокойтесь. Девочки меня не очень привлекают. Но что вы сказали о невинности?
– Это значит, что ты слишком многого хочешь, – сказала она. – Съешь еще или поможешь мне собрать яйца?
Я помнил, что она сказала о работе, поэтому встал и пошел за ней к курятнику.
– Иди тише, – предупредила она. – Их легко перепугать, и в панике они могут покалечить друг друга.
Осторожно она отперла дверь высокого красного здания. Сперва мне в нос ударил ужасный запах – смесь золы, помета и крови, – потом глаза мои привыкли к темноте, и я увидел кур, сидящих в клетках рядами, как книги на полках. Сцена показалась мне пародией на лонг-айлендский лекционный зал. Когда мы вошли, несколько птиц закудахтали. Я стоял в месиве из грязи, навоза, перьев и яичной скорлупы.
– Смотри и делай, как я, – велела Ринн. – Я не вижу при таком свете, но знаю, где они все.
Она подошла к ближайшей клетке и подсунула руку под курицу, которая начала дико вертеть головой. Рука появилась с двумя яйцами, нырнула обратно и вернулась с еще двумя. К яйцам прилипли перья и еще что-то белое.
– Начинай с того конца, Майлс. Там корзина на полу. Она уже прошла свою половину, а я выгреб из-под несчастных кур всего с десяток яиц – толстый бинт Дуэйна сильно мешал мне. Куры волновались все больше; одна из них чувствительно клюнула меня в руку.
Наконец мы завершили свой труд и выбрались на воздух. Я несколько раз глубоко вдохнул, очищая легкие.
– Спасибо за помощь, – сказала Ринн. – Из тебя может получиться хороший работник, Майлс.
Я взглянул сверху вниз на высохшую фигурку в ветхой одежде:
– Так ты расскажешь мне, о чем ты говорила с бабушкой Джесси? И вообще, что это значит?
Она улыбнулась и стала похожа на китайскую статуэтку.
– Это значит, что я говорю с ней, – невозмутимо сказала она, и прежде чем я успел вмешаться, продолжила. – Джесси наблюдает за тобой. Она всегда тебя любила и хочет тебя уберечь.
– Мне это лестно. Быть может... – я хотел пересказать ей свой сон, но не решался, боясь, что она придаст ему слишком большое значение.
– Что? – старуха выглядела встревоженной. – Что ты говоришь? Я иногда плохо слышу.
– Почему ты боишься, что я попаду в беду с Алисон Апдаль? По-моему, это слишком даже для меня. Ее лицо посуровело, утратив всю приветливость.
– Я имела в виду Алисон Грининг, Майлс. Твою кузину Алисон.
– Но, – я хотел сказать
– Извини. Я не могу больше говорить, – она отошла от меня, потом обернулась. По-моему, она смотрела на меня глазом, который закрывало бельмо. Она казалась мне рассерженной, но, быть может, это была просто усталость.
– Тебе всегда рады здесь, Майлс, – с этими словами она взяла корзины, свою и мою, и направилась к дому.
Я уже проехал церковь, когда вспомнил, что хотел купить у нее дюжину яиц.
Я поставил машину и вошел в дом. Внутри по-прежнему было холодно, хотя температура на улице поднялась за семьдесят. Наверху я сел за стол и попытался думать. Д.Г.Лоуренс казался еще более чужим, чем накануне. Последние слова тети Ринн о моей кузине взволновали меня. Слышать, как кто-то другой говорит об Алисон Грининг, было равносильно тому, как кто-нибудь пересказывал бы мне мои сны. Я пролистал страницы “Белого павлина”, но читать не мог. Упоминание ее имени выбило меня из колеи. Я использовал его в качестве оружия против Дуэйна, а теперь тетя Ринн побила этим же оружием меня.
Снизу послышался какой-то шум. Хлопнула дверь? Следом – звук шагов. Конечно, это Алисон Апдаль. Я согласен был с тетей Ринн – она лучше, чем кажется, – но в этот час я не настроен был терпеть ничье вторжение на мою территорию.
Я отодвинул стул и спустился вниз. В комнате никого не было. Тут что-то звякнуло в кухне.
– А ну выходи! – скомандовал я. – Если хочешь ко мне в гости, дождись приглашения. А сейчас мне нужно работать.
Звяканье прекратилось.
– Давай-давай, выходи из кухни!
Передо мной предстала крупная бледнолицая женщина, вытирающая руки о полотенце. В ее глазах, увеличенных толстыми очками, застыл ужас.
– О Боже, – простонал я. – Кто вы? Ее губы беззвучно зашевелились.
