кто остался под завалами или попросту испарился во время взрыва, уже никуда не записывались. Обращает на себя внимание и отсутствие пункта «пропавшие без вести», которые появляются при любом, даже стихийном бедствии.
Разрушение Горьковского автозавода и др. предприятий нанесло огромный ущерб всей военной промышленности, значительно снизив темпы производства всех видов вооружений – от снарядов и автоматов до танков и самолетов. ГАЗ поставлял десятки наименований деталей для средних и тяжелых танков, в т.ч. шестерни для коробок передач, детали бортовых фрикционов и шасси. В отраслевой переписке Наркомата танковой промышленности констатировался провал выпуска танков в июне 1943 г. В частности, Кировский завод № 200 в Челябинске выполнил план по тяжелым танкам KB на 64%, по Т-34 – на 70%, а Омский танковый завод № 174 и вовсе сдал фронту только 59% плановой продукции. Производство же нового легкого танка Т-80, намечавшееся на ГАЗе как раз на июнь, и вовсе было полностью сорвано немецкими бомбежками.
На заводе № 112 «Красное Сормово» в Горьком при плане на июнь в 355 средних танков Т-34 удалось выпустить только около полусотни. Причиной тому опять же стало прекращение поставок деталей с автозавода и коробок передач со станкозавода № 113. Директор завода Рубинчик как мог выкручивался из положения, часть деталей пытались изготавливать кустарным способом, но план все равно был сорван. Впоследствии в годовом отчете о работе завода 1943 г. по этому поводу будет указано следующее:
Если в мае все советские заводы произвели в общей сложности 2303 танка всех типов, то в июле выпуск составил 1481 штук, т.е. на 30% меньше. Суммарно вследствие налетов на города Поволжья Красная Армия недополучила примерно 2000 танков, кроме того, был значительно замедлен рост их производства во второй половине 1943 г.
На Саратов и прилегающие объекты в течение июня 1943 г., по данным службы МПВО, были сброшены около 1000 фугасных и 5000 различных зажигательных бомб. В ходе налетов были разрушены крекинг-завод им. Кирова, авиационный завод № 292,Улешовская и Увекская нефтебазы, сильно пострадал шарикоподшипниковый завод ГПЗ-3. Кроме Сталинского района, бомбежки причинили ущерб поселкам Князевка, Юриш, Красная слобода и Мочиновка. Всего в Саратове были разрушены 306 жилых домов и бараков.
Разрушение крекинг-завода им. Кирова и прилегающих нефтебаз создало критическую обстановку с поставками горюче-смазочных материалов и бензина на фронт. В результате налетов сгорела 31 тыс. т ГСМ, а вследствие остановки нефтеперегонки армия недополучила накануне Курской битвы 22 тыс. т топлива. Это чуть меньше, чем имелось на 5 июля на пяти фронтах – Западном, Брянском, Центральном, Воронежском и Степном – 28 491 т, из них отечественного производства всего 13 975 т. Чтобы выйти из создавшегося положения, командованию пришлось урезать фронтам лимиты расхода горючего, ограничив их подвижность. В дальнейшем, поскольку Саратовский крекинг-завод по-прежнему не работал, нехватку горючего пришлось компенсировать за счет неприкосновенных запасов и поставок по ленд-лизу.
Ущерб, причиненный Ярославскому шинному заводу, составил 50,7 млн рублей, в т.ч. только за счет разрушения основных средств – 18,7 млн рублей. Общая картина разрушения была здесь настолько ужасной, что первое время вызвала в коллективе завода некоторую неуверенность в успешном завершении восстановления.
При отражении ночных налетов на Саратов и прилегающие объекты с 12 по 27 июня летчики 144-й ИАД ПВО выполнили 179 самолето-вылетов и заявили о 22 воздушных боях и трех сбитых самолетах. Части зенитной артиллерии претендовали на 12 машин противника. Фактически Люфтваффе потеряли два самолета, в т.ч. один разведчик, еще три бомбардировщика получили повреждения. Зенитные прожекторы произвели 188 поисков группами прожекторов и осветили 29 целей. Однако освещение длилось кратковременно, зенитная артиллерия не успевала перейти от заградительного огня к стрельбе основным способом, в итоге за все налеты зенитчики обстреляли только пять освещенных целей, но безуспешно.
Ярославский диврайон ПВО заявил о 12 сбитых самолетах, в т.ч. семь были отнесены на счет зенитной артиллерии, четыре – на счет ночных истребителей и один – на аэростаты заграждения. В действительности потери немцев составили восемь бомбардировщиков, включая сбитые на маршруте полета к цели. Кроме того, два самолета были повреждены, при этом один затем сгорел после вынужденной посадки в расположении немецких войск.
Учитывая, что в отличие от Саратова и Горького на этот северный волжский город было предпринято всего два налета, следует признать, что ПВО Ярославля оказалась самой эффективной из городов Поволжья. Опыт ярославских зенитчиков, летчиков и аэростатчиков показал, что даже при наличии весьма ограниченных сил и средств при правильной их расстановке и надлежащей боевой готовности (а возможно, и борьбе с пьянством) можно было добиться определенных успехов, создав значительные трудности при атаке объектов для нападавших.
На фоне достижений ярославцев итоги борьбы Горьковского корпусного района ПВО с Люфтваффе выглядят весьма печально. Его зенитная артиллерия выпустила в общей сложности 170 тыс. снарядов всех калибров и претендовала на 24 сбитых бомбардировщика, т.е. израсходовала более чем по семь тысяч снарядов на каждый сбитый самолет! Летчики 142-й ИАД произвели 201 боевой вылет и заявили о восьми сбитых бомбардировщиках, в то же время собственные потери дивизии составили четыре истребителя. Таким образом, получается, что, согласно официальным сводкам, в ходе отражения налетов на Горький в июне 1943 г. удалось сбить 14 немецких самолетов[186]. Фактически же противник потерял семь бомбардировщиков, включая сбитые на пути к Горькому. При этом немецкие данные подтверждают, что три машины стали жертвами истребителей 142-й ИАД. Прожектористы отчитались о 90 освещенных ими целях, однако толку от этой кропотливой работы оказалось мало. Во-первых, июньские ночи очень светлые и бомбардировщики и без световых лучей были хорошо различимы на фоне небосвода. Во-вторых, не удалось наладить четкого взаимодействия между прожекторами-искателями и прожекторами-сопроводителями, в результате чего последние пропустили 36 целей, освещенных первыми. Подкачала и зенитная артиллерия, обстрелявшая всего три освещенных самолета.
Таким образом, части ПВО, оборонявшие Поволжье, заявили, что с 4 по 27 июня ими были сбиты 59 немецких самолетов. На самом же деле Люфтваффе, по имеющимся сведениям, в ходе операции по разрушению русских промышленных центров потеряли 16 бомбардировщиков и один самолет-разведчик, еще восемь машин получили различные повреждения. Кроме того, один «Хейнкель» был уничтожен на аэродроме Сещинская в ходе авианалета.
Наибольшие потери понесла эскадра KG27 «Бельке», безвозвратно потерявшая восемь бомбардировщиков. 3-я эскадрилья лишилась трех самолетов вместе с экипажами, в т.ч. своего командира обер-лейтенанта Хельмута Путца. Впрочем, это можно объяснить тем, что эскадра принимала участие в операции в полном составе. KG1 «Гинденбург» потеряла четыре «Юнкерса», еще один сгорел на земле после вынужденной посадки. В то же время эскадры KG3 «Блиц» и KG55 «Грайф», участвовавшие почти во всех налетах (пилоты П. и III./KG55 совершили с 4 по 25 июня 300 самолетовылетов), утратили над Волгой всего по одной машине, a I./KG100 «Викинг» вообще закончила операцию без потерь.
Советские ночные истребители традиционно являлись самым слабым звеном в системе ПВО. Прежде всего в очередной раз выявилось полное отсутствие взаимодействия авиации с зенитной артиллерией. Зачастую получалось так, что истребители обстреливались своими же зенитками либо последние вынуждены были прекращать огонь во избежание поражения своих самолетов. Плохо осуществлялось наведение с наземных РЛС, в силу чего летчики вынуждены были полагаться на удачу да на зоркий взгляд. 50% пилотов вели поиск бомбардировщиков, находясь на светлой части горизонта, подставляясь под обстрел бортстрелков «Хейнкелей» и «Юнкерсов». Выявилось также полное неумение пилотов определять расстояние до обнаруженных самолетов, вследствие чего огонь обычно открывался с больших дистанций и не приносил никакого эффекта. «Сталинские соколы» стремились безо всякой необходимости таранить бомбардировщики, даже не израсходовав боезапас. Однако лишь две попытки тарана оказались успешными,
