Свастика над Волгой. Люфтваффе против сталинской ПВО

нарушается светомаскировка, вода из водоемов уходит, ночные дежурства не соблюдаются. Городской штаб ПВО работает формально бюрократически». В то же время один из выступавших заявил: «В своей звериной ярости и злобе фашистские изверги и кровопийцы готовят новое чудовищное злодеяние. Как установлено по захваченным материалам, фашистские бандиты готовятся применить против наших городов в тылу боевые отравляющие вещества!»

Начальникам МПВО районов было приказано срочно форсировать постройку газоубежищ и обеспечение населения противогазами. В течение 20—21 апреля комиссия МПВО УНКВД по Горьковской области во главе с полковником Н. Н. Горянским провела проверку состояния местной противовоздушной обороны на танковом заводе № 112 «Красное Сормово». Оказалось, что оперативный план объекта до сих пор, а прошло почти два года войны, «разработкой не закончен». Отсутствовала прямая телефонная связь завода с командным пунктом корпусного района ПВО и КП штаба МПВО города. План особого режима работы завода в условиях «ВТ» был составлен, но «не подписан» и «не утвержден». Поэтому во время воздушной тревоги завод работал, как в обычных условиях.

Некоторые инструкции по предприятию оказались совершенно бредовыми. Так, расчет времени на приведение объектовых формирований в боевую готовность по сигналу «ВТ» ориентировал личный состав на длительность сбора днем до 35 минут, ночью до 1 часа 10 минут. Как обычно, оказалось, что и укрытий на заводе не хватает. Убежища требовались на 11 000 человек, фактически имелись лишь на 5000 человек. Заводской объектовый КП находился в специальном подвале, укрепленном деревянными балками. Светомаскировка световых проемов зданий была выполнена путем зашивки досками и горбылями. Для освещения площадок, на которых производились работы в ночное время, имелось около 50 световых точек. Техническая маскировка объекта по зимнему плану была закончена с опозданием, а по летнему – еще не начиналась. Пожарная охрана «Красного Сормова» располагала девятью автомобилями: четырьмя автонасосами ГАЗ-АА, тремя автонасосами АМО Ф-15, двумя ЗиС-2, а также пожарным поездом. Пожарное оснащение комиссия признала достаточным, но, как и на других заводах, в зачаточном состоянии находились средства противохимической обороны. По окончании проверки полковник Горянский составил акт с предсказуемым заключением – «завод к МПВО не готов». На основании этих выводов было подготовлено спецсообщение УНКВД и УНКГБ в Горьковский обком ВКП(б).

18 мая Горьковский городской комитет обороны впервые после долгого перерыва рассматривал вопросы «О состоянии бомбоубежищ в г. Горьком», а также «О состоянии местной противовоздушной и противохимической обороны в гг. Горьком, Дзержинске и Балахне».

К июню в Ворошиловском районе Горького насчитывались 739 формирований МПВО из 4930 человек, в т.ч. 680 противопожарных постов и 25 групп самозащиты. Из 1048 зданий были обработаны огнезащитной обмазкой 786. Были разобраны 569 деревянных сараев. Топка печей в домах была строго регламентирована: утром – с 06.00 до 09.00, вечером – с 19.00 до 22.00. Кроме того, были построены газоубежища на 450 человек. Этого было явно недостаточно. Так, если обеспеченность населения бомбоубежищами составляла 70%, то газоубежищами – лишь 23%.

На радиотелефонном заводе № 197 им. Ленина имелись 25 щелей, в которых могли укрыться 960 человек. Для оказания первой медицинской помощи здесь даже существовала медико-санитарная команда из 38 человек, располагавшая одним автомобилем «скорой помощи». Однако и тут имели место многочисленные недостатки. 264 щели были захламлены или вовсе завалены, пожарные водоемы частично обвалились. Дисциплина оставляла желать лучшего. По учебному сигналу «ВТ» на свои места являлись лишь 30—50% членов групп самозащиты.

В Свердловском[138] районе города на 1 июня насчитывались 66 групп самозащиты, а также 26 команд на учреждениях и предприятиях общей численностью 3800 чел. Имелось четыре пункта первой медицинской помощи. Из 1096 зданий района огнезащитной обмазкой были обработаны 596. Во дворах домов и предприятий были залиты 25 противопожарных водоемов. Здесь принимались меры к нарушителям светомаскировки. С января по май 780 жителей центра города были оштрафованы на общую сумму в 37 тыс. рублей. В центре города имелись 36 бомбоубежищ подвального типа, в которых могли спрятаться от бомбежки 4390 человек, а также два тоннеля в волжском откосе на 4500 человек. В 351 щели могли укрыться 13 000 жителей. Но и здесь за два года войны так и не смогли вырыть укрытия для всех граждан. 22 тыс. человек по-прежнему не были обеспечены никакими бомбоубежищами.

Не все руководители предприятий уяснили значение проводимых мероприятий по МПВО. Например, товарищ Скороделов, директор пивзавода, расположенного на Почаинском съезде, напротив Кремля, вопросами местной противовоздушной обороны вообще не занимался. Щели на территории предприятия развалились, оснащение было давно растащено на хознужды. При проведении учебной тренировки на заводе пожарные шланги были найдены через полчаса, когда их все-таки притащили, оказалось, что в гидрантах нет воды. В хорошем состоянии находилась МПВО кондитерской фабрики «Красный Октябрь» и Дома связи, расположенных на ул. Свердлова (ныне Большая Покровская).

Самым слабым местом, пожалуй, всех предприятий города оставалась техническая маскировка. Из-за нехватки времени и средств, а также в силу усыпления бдительности директора заводов практически не занимались этим вопросом, перепоручая его второстепенным лицам. В итоге наступил май, распустились листья на деревьях и кустах, зазеленела трава, жители готовились к купанию на пляжах, а корпуса цехов по-прежнему выделялись белым камуфляжем. К началу лета лишь на авиационном заводе № 21 и на соседнем артзаводе № 92 им. Сталина были в целом выполнены мероприятия по весенне-летней маскировке. Первый был полностью затянут зелеными маскировочными сетями, практически слившись с расположенным рядом Сормовским парком.

1 июня начштаба МПВО города подполковник Антропов в своем докладе в горком партии писал: «Город Горький является крупнейшим промышленным центром страны, играющим исключительно важную роль в снабжении Красной Армии всеми видами вооружения. Фашистская авиация при первом удобном случае будет стремиться нарушить нормальную работу фабрик и заводов нашего города».

Глава 5 Люфтваффе – выбор цели

Отражением общего кризиса Вермахта стал также и наметившийся кризис стратегии немецкой авиации, командование которой не имело твердого мнения о том, куда направить силы пополненных авиационных соединений. Было понятно, что они должны в полном объеме обеспечить авиационную поддержку предстоящих наступательных операций своих войск. По поводу того, каким образом это сделать, мнения разошлись. Начальник Генерального штаба Люфтваффе генерал-оберст Ханс Ешоннек, находившийся под впечатлением от налетов авиации союзников на города Германии, был сторонником террористических атак на советские города группами по 20—30 бомбардировщиков. Он единственный из немецких высших авиационных командиров ожидал наибольших результатов от массированных бомбардировок Лондона еще летом – осенью 1940 г. «Бот здесь и кроется ваша ошибка», — поучал Ешоннека рейхсмаршал Герман Геринг.

У рейхсминистра вооружений Третьего рейха Альберта Шпеера имелось свое мнение, которое являлось отражением взглядов военно-промышленных кругов. Германские промышленники, для которых затяжной характер войны давно стал абсолютно ясен, вполне резонно настаивали на том, чтобы нанести концентрированные авиаудары по ключевым объектам военной промышленности СССР, в частности по электростанциям в районе Москвы, Рыбинска и Горького. Против такого метода использования бомбардировочной авиации резко возражал командующий 1-м авиакорпусом генерал Гюнтер Кортен, который понимал все трудности поражения с воздуха подобных точечных целей, находящихся далеко за линией фронта.

В результате всестороннего обсуждения сложившейся ситуации было принято компромиссное решение, предложенное командующим 6-м воздушным флотом генерал-оберстом фон Граймом и его штабом. Согласно ему, бомбардировочные эскадры должны были перед началом летней кампании атаковать советские центры по производству вооружений. В свою очередь, командование 4-го авиакорпуса предложило для массированных налетов две реальные цели – Горький и Саратов. В первом находилось множество важных объектов, но крупнейшим был Горьковский автозавод им. Молотова, расположенный в юго-западной части