– Так и будет, мистер Пит, так и будет. Мне совершенно очевидно, что в ваших услугах я больше не нуждаюсь.
– А пошел ты… Для своего возраста ты, конечно, в неплохой форме, но я тебе не барсук. Только попробуй как-нибудь навредить мне, я так тебе накостыляю – родной племянничек не узнает! А теперь гони мою зарплату, и я пошел отсюда.
– Мистер Пит, вы забываетесь. – Коллинз выпрямился в кресле. – Покинете вы этот дом тогда и так, когда и как захочу я. Смотри, племянник, что бывает с теми, кто становится на моем пути.
Инбуш, отшвырнув Дэла, как котенка, двинулся к магу.
– Смотри внимательно, – сказал еще раз Коллинз и прикрыл глаза.
Фигуру его окружил иссиня-черный контур. Инбуш застыл как вкопанный. Спустя мгновение к черному добавился красный цвет, а в следующий миг оба контура слились в одну жирную вибрирующую голубоватую линию.
Инбуш издал вопль ужаса.
На секунду аура Коллинза осветилась яркой вспышкой, вопль Инбуша поднялся на октаву, руки взметнулись к голове. Запах пороха, а может быть, и серы заполнил помещение, и вдруг тело Флойда Инбуша разорвалось так, будто в его внутренностях была заложена бомба.
Кровь брызнула во все стороны, заливая и мага, и его племянника. В грудь Дэлу ударился и тут же прилип к рубашке мягкий серо-розовый комок, похожий на содержимое собачьих консервов. Дэл медленно скосил глаза вниз, челюсть его отвисла, глаза сами собой закатились, уши словно заложило. Теперь он, стоя посреди кровавой комнаты, чувствовал себя в полнейшей безопасности: глаза ничего не видели, уши не слышали.
Глава 17
Том смотрел не отрываясь в пустые, сияющие мертвым светом глазницы Скелета, и перед ним, как кадры фильма, проходила вся его жизнь, вся его внутренняя сущность – теперь он знал Скелета, как, пожалуй, самого себя. Он видел Честера Ридпэта, лупцующего маленького Стива, слюна изо рта тренера брызгала ему в лицо, уши вяли от изрыгаемых им ругательств. Он видел, будто свои собственные, руки Скелета, открывающие крышку фортепиано в Карсоне, чтобы спрятать там стеклянную фигурку, наблюдал, как эти же руки наклеивали одну за другой фотографии на стены и на потолок.
Большие пальцы Скелета нажали на дыхательное горло;
Скелет при этом не переставая что-то бормотал и брызгал слюной.
'Я был у тебя в комнате', – подумал Том, и вдруг чудесным образом давление больших пальцев чуть ослабло.
'Я был у тебя в комнате, Скелет, я видел ту сову в окне', – и он ее действительно увидел, услышал биение ее крыльев о раму, царапанье когтей о подоконник. Картинку эту сменила другая, и тогда он сказал Скелету: 'Совою той был я, это были мои крылья, ты слышал мой голос'.
'Скелет, ты меня слышишь?'
Бормотание умалишенного прервал слабый, еле различимый ответ: 'Слышу тебя'. Руки Коллектора опустились, физиономия застыла, точно краска на стене.
'Я украл стеклянную сову, – послал Том сильный импульс в приведенное в полнейший хаос сознание Скелета. – Я поджег раздевалку. Я – тот, кто тебе нужен, Скелет. Не он, не Дэл, а я, Том Фланаген'.
– Огонь Фланагини, – прошептал Коллектор.
'Да, огонь Фланагини. Ты, Скелет, подключился к моему источнику энергии, к аккумулятору, о существовании которого я и сам не знал. – Мысль эта озарила Тома, одновременно вызвав его внутреннее сопротивление, поскольку в корне противоречила всему, что он о себе знал ранее, чем хотел быть. – Мой огонь, Скелет, и комната тоже моя: я ведь не просто был в твоей комнате, я сам – твоя комната'.
'Я сам – твоя комната…' Вот это и было хуже всего, хуже даже сознания того, что никто, кроме него, Тома, не видел Скелета в тот момент, когда он пауком завис под потолком аудитории за мгновение до пожара. Хуже потому, что Скелет в этот момент стал отработанным и ненужным более фрагментом его собственной личности. Том понял, что комната ужасов Скелета, все эти любовно вырезанные и наклеенные картинки являлись отражением глубоко загнанной в подсознание части его самого, той части, которую в свое время, в начале двадцатых, открыл в себе и воспринял всей душой Коулмен Коллинз.
'Твоя комната – это я', – послал он снова импульс в сознание Скелета, тем самым как бы принимая на себя ответственность за все, что уже случилось и еще должно было случиться. 'Я – твоя комната', – внушал он Скелету, проникая в его мозг, сливаясь с ним, и одновременно к Тому пришло окончательное и бесповоротное понимание того, что вот теперь он действительно стал магом: не фокусником-любителем, а самым настоящим магом, черной фигурой с мечом в руке. Он сам сказал себе: 'Добро пожаловать'.
Изгнать Скелета Ридпэта из Коллектора стало теперь проще простого. В утробе почти уже не страшного, а скорее комичного существа, этакой неудачной пародии на выходца из потустороннего мира, Том отчетливо видел обыкновенного парня, старшеклассника, решившего попугать приятелей сделанными из воска клыками Дракулы и, по его мнению, ужасным огненно-рыжим париком поверх короткой стрижки. 'Выходи, Скелет, – послал ему импульс Том, – выходи оттуда, ты свободен'. Мозг его что-то легонько сжало и тут же отпустило, будто внезапная и быстро проходящая головная боль, и Том понял: сработает.
Том направил внутрь Коллектора новый, более сильный импульс, точно запустил в его утробу длинный зонд, за который на этот раз Скелет уцепился, поняв, что от него хотят.
Прочь отсюда!
Том потянул свой 'зонд' так, как рыбак вытягивает попавшуюся на спиннинг рыбу-меч из океана, и точно так же ощутил он вес 'добычи', наверное вдвое превышавший его собственный. ПРОЧЬ, ВОН ОТТУДА!!! От напряжения, почти физического, у Тома потемнело в глазах.
Сопротивление внезапно прекратилось, натяжение 'лески' резко ослабло, и Том опрокинулся навзничь. На него дохнуло жаром, и он был вынужден прижаться к стене. Рядом с обмякшей, как куль, куклой возник высокий тощий парень с фиолетово-черными глазами. Куль рухнул на пол, спустя мгновение за ним последовал и парень.
