– Я знаю, что это звучит смешно, да и выглядит тоже, но ей нужна помощь. Вот и все, что я знаю. И я бы хотел, чтобы ты поехала тоже.
– Я и не думала, что мне удастся этого избежать, – сказала Лаура. – Но я обижена на тебя не поэтому – ты забыл про свой подарок, а я целую неделю провела, выбирая его.
– Мой подарок? – переспросил он глупо. – О Боже! Ты же обещала мне сюрприз! Я забыл. Сначала приехал фургон, потом Сара, как ее там, а потом позвонил Грем… Ох, Лаура, извини. В самом деле, извини.
– Давай, извиняйся, милый, – сказала она. – Я его спрятала в кухонном шкафу. У тебя будет хоть минутка, чтобы поглядеть на него, или мы должны отправляться к твоей драгоценной Пэтси прямо сейчас?
– Давай поглядим, – сказал он, обнял ее, и они прошли в кухню.
Лаура наклонилась и открыла дверцу нижнего шкафа.
Оттуда она достала серебристо-серую коробку высотой примерно в фут.
– Я уверена, тебе это понравится, – сказала она, протягивая ее Ричарду, – Это подарок для дома. Я никогда не тратила столько за всю свою жизнь.
Он взял коробку и поставил ее на кухонную стойку. Она весила меньше, чем он ожидал. Ричард приподнял крышку и оглянулся на Лауру. Она с нетерпением ожидала его реакции.
– Что бы ты ни делал, не разбей ее, – сказала она.
Он развернул бумагу, скрывающую подарок, и коснулся его. Это был холодный фарфор с матовой желтой глазурью.
Пальцы его нащупали квадратное основание. Вещь была полой – вот почему коробка так мало весила. Он подцепил основание и вытащил подарок из коробки.
Нетерпеливая улыбка сползла с его лица: он держал в руках усмехающуюся желтую драконью голову. С плоского лба вздымались два рога, за головой, точно застывшая волна, поднималось крыло.
– Это китайская, – сказала Лаура. – Дракон для крыши.
Традиционное украшение. Цвет означает, что она из императорского дворца. Я подумала, что она принесет нам удачу.
– Да, – едва выдохнул он.
– Я вижу, твой энтузиазм безграничен. Засунь ее обратно в коробку, и я отвезу ее назад, как только мы распакуем вещи.
– Нет, – сказал он. – Я хочу оставить ее у себя. Я думаю, она прекрасна.
– В самом деле?
– Да. Мне она понравилась. Я просто удивился. Правда, понравилась.
– У тебя такой забавный вид.
– Я вспомнил то, о чем говорил мне Грем Вильямс: когда-то тут жил человек, которого прозвали Драконом. – Вот и все, что он рассказал Лауре о субботнем вечере.
– Твой отец знал его?
Это заставило его улыбнуться.
– Нет, это было очень давно. Когда основали Гринбанк.
– Ну, а это еще один, – сказала Лаура, – Давай найдем ему место.
Ричард принес драконью голову в гостиную и установил ее на каминной доске. Потом он обнял Лауру. Какая-то часть его ощущала, что теперь хаос получил право войти в дом, что дверь из его снов отворилась и на пороге стоял Билли Бентли, с волосами, прилипшими ко лбу, и в мокрой одежде.
– Тебе она понравилась? – спросила Лаура. – Почему ты не скажешь это?
Обнимая ее, он почувствовал мягкую выпуклость, которая была Ламп Альби, его утешением из сна.
– Разумеется, – сказал он. – Очень понравилась.
7
Отворяя массивные двери похоронного бюро, Пэтси постаралась отбросить воспоминания о прошлом вечере. Мистер Голланд ждал ее и поспешил ей навстречу по темному ковру; лицо его, казалось, отрицало саму возможность веселья. На самом деле он был добрым и душевным человеком, но наследственность одарила Франца Голланда фигурой и лицом диккенсовского злодея: у него были насупленные брови, острый нос и костлявые плечи. Его тощее тело всегда было облачено в дорогие костюмы. Губы у него казались чересчур яркими на бледном лице. Он хотел, чтобы о нем думали как об 'образованном' и 'изысканном', и поэтому держался манерно, хоть и думал, что культурно. Ему нравилось в задумчивости прикладывать палец к губам, или стоять в картинной позе, слегка отставив одну ногу, или ходить, заложив руки за спину. Когда он шел к Пэтси по толстому ковру, он представил комбинацию из этих своих 'изысканных' движений: одна рука у него была за спиной, а другой он теребил верхнюю губу. Пэтси подумала, что он похож на важного, призывающего к молчанию пингвина.
Приблизившись к ней, он опустил левую руку и протянул ей правую, при этом слегка поклонившись.
– Благодарю вас за то, что вы пришли к нам, миссис Макклауд, – сказал он приятным баритоном. – Хочу вас заверить, что вся церемония пройдет по возможности легко и безболезненно. Как я уже говорил вчера по телефону, миссис Макклауд, последние почести, которые мы отдаем своим любимым, должны быть столь же прекрасны, как и другие события жизни, например как Рождество или венчание. Ну, а теперь – вы принесли мне костюм?
Вчера мистер Голланд заверил Пэтси, что, раз Лес сильно обгорел и в открытом гробу хоронить его не следовало, от него тем не менее осталось достаточно, чтобы похоронить его в любимом костюме. 'Что мы в действительности и предпочитаем, миссис Макклауд, верно ведь? Мы хотим, чтобы наши любимые уходили во всем сиянии славы, как обычно говаривал мой отец, – и что нечасто предоставляется братьями Брукс, – так что не принесете ли вы какой-нибудь костюм и галстук, которые мистер Макклауд в особенности предпочитал?'
Любимые туфли мистера Макклауда не потребовались.
Пэтси передала ему маленький коричневый бумажный пакет. Франц Голланд подхватил его с такой легкостью, словно это был сверток с завтраком.
– Родители мистера Макклауда; кажется, прибудут сегодня?
– Да, – сказала Пэтси, – они наняли лимузин из аэропорта Кеннеди.
– О! – сказал мистер Голланд, наклонившись вперед и сцепив за спиной руки. – Разумеется, я отлично помню старшего Макклауда. Они приходили к нам, когда упокоился дедушка вашего супруга, и мы сделали для них буквально все. Вы уже подумали о вместилище останков вашего супруга? – И он провел ее, чуть- чуть не касаясь локтя, за угол – в большую комнату, где стояли гробы с откинутыми крышками.
– Полагаю, вы видите, какой большой у нас выбор, миссис Макклауд? – сказал он, сделав широкий жест в сторону открытых зевов гробов. – И я уверен, что это сугубо личное дело будет завершено успешно. Если я могу… Мадам ведь из рода Тейлоров, правда?
Лишь через несколько секунд Пэтси поняла, что он говорит о ней.
– Да.
– Мой отец и я были распорядителями на похоронах вашего дедушки. 'Борнли и Голланд' проводили в последний путь многие поколения Тейлоров, миссис Макклауд.
– Но не Джозефину Тейлор, – сказала Пэтси.
– Пардон?
– Вы ведь не работали над Джозефиной Тейлор, верно?
Моей бабушкой. Ее девичья фамилия тоже была Тейлор, и она была дальней кузиной моего дедушки. Вы работали над ее мужем, но не над ней. Его вы затолкали в один из ваших ящиков, но ее – нет.
– По-моему, бабушка мадам была больна, – заявил мистер Голланд, отступая на шаг. – Это очень печальная история. Бабушка мадам была очаровательной особой. Я верю, что ее достойно проводили в последний путь.
Пэтси не могла объяснить своего раздражения.
– Да, разумеется. Бабушка мадам была городской сумасшедшей, так что ее милейший муж поместил ее в лечебницу до конца дней.
