Пропавший мальчик, пропавшая девочка

– Не-а.

– Давай сюда и потрогай рукой.

Они поменялись местами, и Джимбо, подавшись телом вперед, просунул правую руку в едва различимую нишу.

– Пощупай дно, – велел Марк.

Деревянная поверхность была на ощупь нетвердой и как будто ворсистой – словно мех давно сдохшего медведя.

– Дерево прогнило, трухлявое, – раздался сзади голос Марка.

Пальцы Джимбо нащупали чуть загнутый шуруп, небольшое отверстие, приподнятую кромку.

– О, что-то есть.

– Тащи.

Внутренняя створка отделилась от дна углубления. Джимбо запустил руку в отверстие и обнаружил тайник в два фута шириной, фут длиной и четыре-пять дюймов глубиной.

– Альбом здесь лежал?

– Ага.

Джимбо вытянул руку из тайника, и оба мальчика, пятясь, вернулись в комнату.

– А как ты нашел дверцу? Как ты узнал, что здесь тайник?

– Догадался.

Джимбо разочарованно покосился на него.

– Ведь этот дом почти копия моего, да?

– Я тоже так думал. Да только комнаты чуть поменьше.

– Вот именно, – сказал Марк. – Поэтому тебя «давит». Почти все они меньше, чем комнаты в моем доме. А если смотреть с улицы, кажется, что все то же самое. Значит, где-то в доме есть еще помещения.

– Думаешь, здесь есть потайные комнаты?

– Думаю, – ответил Марк, не открыв и половины того, о чем он думает.

Даже не помышляя получить от друга более точный ответ, Джимбо мгновенно понял, такие жуткие возможности предполагала подобная перестройка помещений.

– Допустим, в этом доме кто-то заперт – девушка, например, – сказал Марк. – Ей кажется, что она в безопасности, но…

Меньше всего Джимбо хотелось обсуждать такое допущение.

– Если ты прячешься в одной из тех потайных комнат, ты можешь выйти в любое время, когда захочешь, – с большой неохотой продолжил Джимбо.

– У этого дома должно быть жуткое прошлое, – прошептал Марк.

– У него и настоящее-то не очень… Слышь, Марк, меня правда воротит от всего этого, и мороз по коже. Будто здесь кроме нас еще кто-то есть.

Спустившись на первый этаж, мальчики побродили по гостиной и столовой, проверяя шкафы и буфеты, осматривая пол на предмет секретных люков. Марк как будто высматривал причуды архитектора, которые не собирался обсуждать. Он поднимал брови, выпячивал губы и сжимал их, проделывал разные жесты, обозначавшие размышление и понимание. А все, что понял, Марк оставлял при себе.

Слишком быстро для того, чтоб успокоить Джимбо, они закончили осмотр и очутились на кухне. От мыслей о тайных комнатах мальчику становилось все тревожней. Тяжелое, гнетущее чувство исходило от них. Будто в ответ на его ощущения, дверь в стене, казалось, разрослась и стала массивнее.

– Что-то мне не очень хочется заглядывать туда, – проговорил Джимбо.

– Тебя кто заставляет?

Марк подошел к двери, потянул ее на себя и распахнул Затем отступил назад, давая возможность Джимбо, сердце у которого зашлось, словно он падал вниз, подойти и встать рядом За порогом была чернота Марк издал низкий горловой звук и шагнул к порогу, Джимбо неохотно сделал полшага следом.

– Мы просто войдем, делов-то, – сказал Марк – Подумаешь, пустая комната…

Он шагнул за порог. Джимбо мгновение помедлил, сглотнул и пошел за ним в темноту. Внезапно к его щекам прилил жар.

– Надо было фонарик прихватить, – сказал Марк.

– Ну, – отозвался Джимбо, не испытывая особого желания соглашаться.

Глаза начали понемногу привыкать. Джимбо это напомнило момент, когда входишь в темный кинозал и на секунду останавливаешься, прежде чем идти по проходу. Невыразительная, лишенная каких-либо очертаний темнота начала блекнуть, превращаясь в серую муть. Джимбо с тревогой почувствовал слабый, но пугающий запах. В этой комнате к источаемому самим домом духу забвения и тлена примешивалось нечто звериное и отталкивающее. Наконец до него дошло, что он смотрит на какой-то большой предмет, абрисом своим одновременно знакомый и чуждый.

– Ё-моё! Что за хрень?

– Да вроде кровать.

– Это не может быть кроватью, – сказал Марк.

Они подошли ближе: непонятный объект занимал едва ли не всю комнату под крутым скатом крыши и отдаленно вроде бы действительно напоминал кровать – кровать свирепого великана, еженощно падавшего в нее мертвецки пьяным. Толстые, необработанные десятифутовые брусья составляли ее каркас, а гигантское ложе было сколочено из криво пригнанных досок. Ребята подошли чуть ближе. Марк выдавил:

– Ого…

– Не хотел бы я провести на ней ночку, – сказал Джимбо.

– Нет, ты глянь.

Марк указал на то, что Джимбо в темноте принял за пятно темноты на сером фоне дощатого ложа. В центре этого пятна, на расстоянии примерно трех футов друг от друга, к металлическим планкам были прикручены две цепи, к каждой из которых крепился кожаный браслет. Другая такая же пара оков, разнесенных чуть шире, была расположена фута на четыре ближе к изножью.

– Ножки привинчены к полу, – констатировал Марк. В темноте блеснули его глаза.

– Господи, да для кого же это все? – И тут Джимбо заметил множество пятен, показавшихся ему черными, вокруг и между цепей. – Так, я пошел отсюда Извини, братишка…

Он уже шагал к двери, держа перед собой руки, будто готовился дать отпор внезапному нападению. Глянув напоследок на гигантскую кровать, Марк двинулся за ним Выйдя за порог, оба переглянулись, и Джимбо вдруг испугался, что Марк сейчас что-то скажет. Но тот отвел взгляд, не став делиться мыслями.

Чувствуя себя невесомыми и бесплотными, как привидения, они вышли на полуразвалившееся крыльцо. Что-то произошло с нами, подумал Джимбо, с ним-то уж точно произошло, но он никак не мог понять, что именно. Весь воздух и едва ли не вся жизнь были вытянуты из его тела, как после колоссального шока Оставшегося хватило, чтобы сойти со ступенек в буйно разросшуюся траву заднего двора.

Джимбо ничего не говорил, пока они не обошли дом и не выбрались на подстриженную лужайку – вот тогда он понял, что больше не в силах молчать.

– Ее сделали для ребенка – кровать эту.

Марк остановился и оглянулся на дом.

– Он держал в этих кандалах ребенка, а может, нескольких, он пытал их на этой кровати. – Марку казалось, будто он бьет в огромный барабан. – Потому что те пятна – кровь, что еще? С виду черные, но это была кровь.

– И на матрасе, там наверху, тоже кровь.

– Господи, Марк, что это за гиблое место, а?

– Вот это мы с тобой и выясним, – ответил Марк. – Если, конечно, ты не передумал помогать мне. А если передумал – скажи сейчас Отваливаешь?

– Нет, я сделаю все, что скажешь. Но я по-прежнему считаю, что мы не должны совать в это нос.