Чем и кем защищать?
Еще в начале Первой мировой войны морские коммуникации в Балтийском и Черном морях были прерваны кайзеровской Германией и ее союзниками. Тогда правительство России решило принимать военные грузы, прибывающие из Великобритании, Франции и США, через Архангельск. Однако вскоре выяснилось, что этот порт не в полной мере справляется с задачей, поскольку в зимние месяцы Белое море полностью замерзало.
Тогда в 1915 г. в глубине незамерзающего Кольского залива началось спешное строительство нового порта и одновременно – железной дороги, соединяющей его с Петроградом. Затем 21 сентября 1916 г. там был официально основан город-порт, получивший название Романов-на-Мурмане.
Тем временем еще в июле того же, 1916 г. приказом Главного штаба Российского императорского флота была сформирована флотилия Северного Ледовитого океана, которая должна была обеспечить безопасность северных коммуникаций России. В нее вошли отряд крейсеров и миноносцев, дивизия траления, отряд судов обороны Кольского залива, Архангельский порт, служба связи и другие подразделения. Общее число кораблей флотилии, среди которых были линкор «Чесма» (бывший броненосец «Полтава») и крейсер «Варяг», доходило до 90 единиц.
За годы Первой мировой войны по северным морским коммуникациям в Романов-на-Мурмане и Архангельск, а также обратно из них удалось провести более пяти с половиной тысяч транспортов. Флотилия Северного Ледовитого океана со своей задачей полностью справилась, поскольку потери среди проведенных судов составили лишь 1,5 % от их общего числа. Однако затем две революции 1917 г. и последующая трехлетняя Гражданская война в России привели к ее полной гибели.
Попытка большевиков в апреле 1920 г. создать в Архангельске из остатков флотилии Северного Ледовитого океана и других судов так называемые Морские силы Северного моря завершилась полным провалом из-за царившей всеобщей разрухи. «Царское» название города-порта в Кольском заливе было заменено на просто Мурманск. Его население к 1926 г. насчитывало всего девять тысяч человек, большинство из которых работали в порту и ходили в море на рыболовных траулерах.
Лишь в начале 30-х годов советское руководство решило вернуться к этому вопросу, осознав, что надо как-то заново строить военную оборону районов Мурманска и Архангельска, приобретавших все более важное значение для страны.
Весной 1933 г. близились к завершению основные работы по оборудованию Беломоро-Балтийского канала. Гидротехническое сооружение длиной 47,6 км начиналось у города Повенец, на северной оконечности Онежского озера, и заканчивалось в Сорочьей губе,[3] в юго-западной части Белого моря. Оно было построено ударными темпами за триста дней, что опять-таки стало возможным только благодаря каторжному труду тысяч заключенных. Канал стал заключительной, северной частью Беломоро-Балтийского водного пути общей протяженностью 226,4 км, который через реку Неву, Ладожское озеро, реку Свирь и Онежское озеро соединил Балтийское и Белое моря.
Канал по своим техническим характеристикам вроде бы позволял спокойно пропускать среднетоннажные суда, и потому 15 апреля 1933 г. Нарком по военным и морским делам Климент Ворошилов издал приказ о переводе на Север кораблей, выделенных из состава Балтийского флота. В первую группу были включены два эсминца: «Урицкий» под командованием А. С. Мельникова и «Рыков»[4] под командованием С. С. Рыкова, два сторожевых корабля: «Ураган» под командованием Г. А. Визеля и «Смерч» под командованием В. А. Фокина, а также две подлодки: «Декабрист» под командованием Б. А. Секунова и «Народоволец»[5] под командованием Л. М. Рейснера.
Но вскоре выяснилось, что легендарный красный командир, кроме того, занимавший должность Председателя Военно-революционного Совета СССР и бывший членом Политбюро ВКП(б), немного поторопился и что Беломоро-Балтийский водный путь в целом еще не готов к проводке. Где-то глубина была маловата для кораблей с большой осадкой, а где-то уже мачты кораблей не проходили под мостами. Однако отменять приказ уже было нельзя, поскольку о будущей «великой победе» советского флота, как водится, уже успели заранее отрапортовать великому вождю и учителю товарищу Сталину, с которым шутки были плохи.
Для проводки кораблей была создана так называемая экспедиция особого назначения № 1 (ЭОН-1). Ее начальником назначили Захара Алексеевича Закупнева, опытного моряка, начинавшего службу еще на царском флоте. Для уменьшения осадки с кораблей был сгружен весь боезапас и сняты все пушки, а для уменьшения высоты демонтировали все мачты. Вот в таком усеченном виде они 18 мая 1933 г. в обстановке строгой секретности отправились в путь из Кронштадта.
Переход проходил с большими трудностями. Так, облегченные до предела эсминцы все равно не могли пройти по реке Свирь. Их пришлось поднимать на обычные деревянные баржи. Для того чтобы сначала притопить эти импровизированные доки, команды кораблей вручную загружали их всем, что попадалось под руку, а затем в том же порядке разгружали. Когда эсминцы поднялись над водой, то нос и корма «Урицкого» и «Рыкова» просто висели в воздухе. Буксиры довели баржи до города Вознесенье на южной оконечности Онежского озера. Там их снова вручную загружали, чтобы спустить эсминцы на воду.
Затем корабли своим ходом прошли через Онежское озеро, но в Повенце снова застряли. Им пришлось ждать, когда окончательно завершатся работы на цепочке шлюзов на Беломоро-Балтийском канале, прозванной «Повенчанской лестницей». Она поднимала суда с высоты 33 метров на уровне моря, на которой располагается Повенец, до высоты в 102 метра, на которой между озерами Узкое и Матко проходит водораздел между Балтийским и Белым морями.
В результате весь переход ЭОН-1 занял более двух месяцев. Подлодка «Декабрист» последней из кораблей пришла в порт Сорока (ныне Беломорск) лишь 21 июля 1933 г. В тот же день туда из Ленинграда тем же путем пришел и пароход «Анохин». На его борту находился лично товарищ Сталин, которого сопровождали все тот же Ворошилов, а также первый секретарь Ленинградского обкома[6] и член Политбюро ВКП(б) Сергей Киров.
После смотра кораблей эта внушительная делегация по железной дороге отправилась в Мурманск. Там вождь лично наметил место для строительства базы для прибывших боевых кораблей. Ее предстояло построить в 45 км к северу от Мурманска, на голом гранитном берегу в Екатерининской бухте около села Полярное.[7] Тем временем еще в мае у входа в Кольский залив были поставлены две батареи из семи 152-мм орудий, что стало первым шагом по созданию береговой обороны.
На корабли ЭОН-1 в порту Сорока был снова погружен боезапас, установлены пушки и мачты, доставленные туда на баржах. 5 августа 1933 г. все они прибыли в Мурманск. Там их встретил начальник Управления Военно-морских сил РККА В. М. Орлов, который объявил морякам, что еще 1 июня приказом Наркома по военным и морским делам ЭОН-1 была переформирована в Северную военную флотилию. Ее возглавил все тот же Закупнев.
18 августа из Кронштадта вышла экспедиция особого назначения № 2 (ЭОН-2), включавшая эсминец «Карл Либкнехт»,[8] подлодку «Красногвардеец»[9] и сторожевой корабль «Гроза». На этот раз весь переход на Север занял чуть менее месяца, и 21 сентября все три корабля пришли в Мурманск.
Теперь Северная флотилия состояла из штаба, политотдела, Мурманского военного порта, дивизиона надводных кораблей, дивизиона подлодок, управления Мурманского сектора и дивизиона береговой обороны. При этом никакой собственной береговой инфраструктуры у моряков не было, и команды жили на своих кораблях, стоявших в Мурманске.
Строительство базы в селе Полярное шло тяжело, и, вероятно, Закупнев оказался просто не готов к роли хозяйственника. Он начал опускаться, одновременно падала и дисциплина среди его подчиненных. В результате в декабре 1934 г. его сняли с должности командующего Северной военной флотилией, но не понизили, а отправили на юг – командовать Каспийской военной флотилией. [10]
13 марта 1935 г. новым командующим Северной флотилией был назначен 39-летний Константин
