почтовыми открытками. Мистер Пилат шел в их сторону.
На Томе вспыхнула рубашка. Пламя взялось непонятно откуда, с правого плеча. Щеку тронуло жаром. Священник вскрикнул, принялся бить себя левой ладонью по плечу и затушил огонь, только обожженная ладонь продолжала саднить. Но у него тут же вспыхнул рукав.
Мистер Пилат стоял в дверях, пристально глядя на Тома. Стивен понял, что бакалейщику сейчас не до него. Мальчик стремительно вскочил и метнулся бакалейщику в ноги низким прыжком регбиста. Мистер Пилат оказался застигнут врасплох. Он потерял равновесие, опрокинулся на стойку с открытками и рухнул наземь, увлекая за собой целый дождь разноцветных карточек. Рубашка на викарии потухла.
Стивен вскочил на ноги и потянул Тома за руку.
— Пошли! — крикнул он. — Бежим!
Обитатели Фордрейса, находившиеся у окон или калиток, имели прекрасную возможность полюбоваться, как их викарий удирает через луг вместе со Стивеном Макинтайром. Потом они увидели, как мистер Пилат медленно встает на ноги, бесстрастно смотрит им вслед и уходит обратно в лавку. Дверь лавки захлопнулась, ставни опустились. В окне появилась табличка «Закрыто».
У дверей бакалеи остались лежать осколки стекла и разбросанные открытки.
Глава 32
Мистеру Кливеру потребовалось меньше часа, чтобы их найти.
Стивен с Томом пробрались к Хоу-роуд, прячась за разросшимися зелеными изгородями. Стивен закинул свой рюкзачок за плечи и топал через поля со звериным проворством. Столкновение с врагом взбодрило и воодушевило его.
Том шагал следом. Его рубашка обгорела дочерна на плече и вдоль рукава. Но сердце его заново исполнилось решимости. Он не обладал преимуществом Стивена — не мог видеть мистера Кливера или Пилата в их подлинном облике. Поначалу ему было трудно осознать, что за знакомыми, привычными вещами кроется нечто совсем иное, и это мешало думать и действовать. Однако пламя на плече раз и навсегда исцелило его от нерешительности. Он махнул рукой на необходимость быть респектабельным и теперь деловито и целеустремленно шел вдоль изгородей вслед за Стивеном.
Они направлялись на ферму Хардрейкер. Стивен с Томом даже не обсуждали это — они молча ушли из деревни, точно зная, куда им надо идти.
Однако путь через поля был перекрыт.
Им пришлось двинуться через пахотные земли, по пологам холмам, которые постепенно переходили в нижние склоны Уиррима. Где-то выше находилась ферма Хардрейкер. Они поднимались по крутому склону, пробираясь через высокую траву, вдоль густой живой изгороди, над которой там и сям возвышались молодые буки и дубки, как вдруг Стивен плюхнулся наземь. Том сделал то же самое и только тогда заметил голову человека, торчащую из-за изгороди на вершине холма, куда они поднимались. Молодое лицо, бледное и худощавое. Том прищурился, вглядываясь в него, потом взглянул на Стивена. Тот пожал плечами. С Полом Комфри ни тот ни другой знакомы не были.
Незнакомец прошел до дальнего конца изгороди, ни разу не взглянув в их сторону. Когда он дошел до угла и они оба уже надеялись, что сейчас он исчезнет из виду, незнакомец, однако, не исчез, а повернул назад и снова двинулся вдоль изгороди. Стивен выругался сквозь зубы.
— Нас стережет! — прошептал он. — Они знают, что мы идем.
— Откуда они могут это знать? Он, может, вовсе и не…
— Он один из них, это точно. У меня глаза жжет. Надеюсь, что он этого не чувствует.
— Но как он мог попасть сюда так быстро? Мы же всю дорогу почти бегом бежали!
— Видимо, Пилат их как-то предупредил. Может, они обмениваются мысленными сообщениями?
Незнакомец дошел до ближнего к ним края изгороди и снова повернул назад. Стивен побарабанил пальцами по земле.
— Он тут наверняка до ночи торчать будет. Надо поискать другой путь.
Он выждал с полминуты, пока незнакомец вернулся назад и снова оказался к ним спиной. Потом встал и пролез сквозь изгородь, в том месте, где высокий бук раздвинул кусты. Секунду спустя рядом с ним очутился Том.
— Он тебя не видел?
— Ни в коем случае.
Они очутились на краю огромного пшеничного поля, сиявшего сонным золотом под лучами клонящегося к закату солнца. На дальнем краю поля виднелись ворота — за ними начинались поля фермы Хардрейкер. Стивен поразмыслил.
— Нам туда, — сказал он.
Но путь был перекрыт. Не успели они пройти и шести шагов, как Том заметил человека, который стоял у ворот, прислонившись к дереву. Лица было не видно в тени, однако на солнце белела рука, висящая на перевязи. Том дернул Стивена, и оба упали на землю, понимая, что почти наверняка уже поздно.
— Это ловушка, — сказал Том. — Они выжидают, пока мы подойдем поближе, чтобы потом окружить. Уходим отсюда, прямо сейчас. И никаких возражений. Какой дорогой лучше уйти?
Но Стивен оглянулся назад, за спину Тома, и выдохнул:
— О нет!
Поначалу могло показаться, будто мистер Кливер стоит на изгороди у них за спиной. Он возвышался над кустами, как огромная белая птица, взгромоздившаяся на слишком тонкий для нее прутик. Его туфли были как минимум в десяти футах от земли и упирались в самые верхние ветви. Руки были вытянуты по швам. «Что он там делает? — подумал Том. — Зачем все это?»
Но мистер Кливер шагнул вперед, оставив изгородь позади, — и не упал.
Вместо этого он вскинул руку и указал на них своей тросточкой. Стивен с Томом вскочили на ноги и рванули прочь от него, не разбирая дороги, прямо через пшеницу. А у них за спиной занялись пламенем первые колосья.
Они неслись под гору, колючие колосья хлестали их по лицу, ноги путались в стеблях, оставляя двойной след на ровной глади поля. Том оглянулся — мистер Кливер явно отставал. Он медленно плыл над землей. Лицо у него было каменное, тело застыло от напряжения. За его спиной в небо неторопливо поднимались клубы дыма. Если все так пойдет и дальше, то, может, еще удастся уйти… Но позади Кливера, чуть правее, летела Ванесса Соукрофт, слегка подогнув ноги. А слева бледный молодой человек бежал вдоль поля, без труда нагоняя их.
— Направо! — крикнул Том. — Они не могут лететь так же быстро, как мы бежим, а вот он нас догонит!
Стивен повернул направо и устремился наискосок вниз по склону. Он бежал все быстрее и быстрее. Нервы у него были напряжены, глаза жгло, огонь, живущий внутри, боролся со здравым смыслом, требуя остановиться и дать отпор.
И вдруг впереди взмыл из пшеницы Майкл. Стивен остановился так резко, что поскользнулся на соломе и шлепнулся на спину. Майкл приближался, небрежно шагая по воздуху в футе над колосьями. На губах у него играла улыбка. Его кроссовки были на шесть дюймов выше самых высоких стеблей, руки свободно свисали вдоль туловища. Он пристально смотрел на Стивена, склонив голову набок.
— Стивен, — сказал он, — ты меня запер!
Стивен посмотрел на брата, парящего на фоне неба над оранжево-бурой пшеницей, и использовал свое зрение. Он содрогнулся. Душа Майкла изменилась. Она сделалась темнее и гуще; огоньки и искорки, что мелькали в ней раньше, стали тусклее, и увлекавшие их стремительные течения сделались сонными и ленивыми. Но хуже всего было то, что душа Майкла, похоже, начинала терять форму. Кошачьих ушей стало почти не видно — они как будто плавились, сливаясь с головой. Они прямо на глазах съеживались и исчезали, прижимаясь к голове, а сама голова сузилась и ощерилась хищным оскалом.
Это было невыносимо. Стивен переключился на нормальное зрение.
— Ох, Майки! — сказал он. — Как же ты изменился!
