Хопкинс чуть заметно улыбнулся.
— Как скажете, сэр.
— Мы с Хопкинсом сразу заметили, что демон именно обитал в скелете Глэдстоуна. Это было не их обычное притворство, иллюзия, в которую облачается сущность, — скелет был подлинный. Демон смешал свою сущность с настоящими, материальными костями. И нам в голову пришла смелая идея: почему бы не вселить демона в живое тело? Конкретно — в тело волшебника? Если волшебник сумеет подчинить себе демона и использовать его могущество — какие чудеса он сможет творить! Не будет больше нужды в пентаклях, во всей этой возне с мелками и рунами, не придётся больше опасаться смертельных ошибок! Да что там — само по себе вызывание демонов вскоре станет ненужным!
Китти успела узнать от мистера Баттона достаточно, чтобы понять, насколько новаторской и радикальной была эта идея. И она знала и понимала достаточно, чтобы разделять крайнее недоверие Мэндрейка к затее заговорщиков.
— Но ведь риск чересчур велик! — сказал он. — Этот простолюдин в вашей мастерской — он слышал, как демон говорит у него в голове! Это сводило его с ума!
— Лишь оттого, что у него не хватало силы воли, чтобы подавить демона! — Мейкписа охватило раздражение, он говорил скороговоркой. — А сильные и интеллектуально развитые личности, такие как мы, сумеют добиться гармонии.
— Но вы же не собираетесь все совершить над собой такое?! — с искренним ужасом осведомился Мэндрейк. — Не может быть! Ведь это может привести к самым катастрофическим последствиям! Вы даже не знаете, что может случиться.
— О нет, ещё как знаем! Хопкинс призвал в себя демона два месяца тому назад, Джон. И ничего плохого с ним не случилось. Не правда ли, Клем? Скажите им сами!
— Истинная правда, сэр. — Оказавшись в центре внимания, учёный, похоже, смутился. — Я вызвал довольно могущественного джинна. Когда он вошёл в меня, я пережил короткий приступ борьбы — как будто внутри моей головы ворочался живой червь. Однако стоило мне как следует сосредоточиться — и демон смирился с неизбежным. Теперь он ведёт себя абсолютно тихо. Я почти и не замечаю его присутствия.
— Однако вы способны воспользоваться его могуществом и знаниями, не правда ли, Хопкинс? — спросил Мейкпис. — Это и в самом деле довольно примечательно.
— Покажите! — шепнула женщина-заговорщица.
— Да, покажите! Покажите! — загомонили вокруг стола.
На всех лицах отражалось яростное, алчное любопытство. Китти эти люди казались злыми и в то же время беспомощными, как голодные птенцы, ждущие, чтобы их накормили. Ей вдруг сделалось противно и захотелось оказаться где-нибудь далеко-далеко отсюда.
Глаза Мейкписа превратились в блестящие щелочки. Он толкнул учёного под локоть.
— Как вы думаете, Хопкинс? Покажем им чуть-чуть, просто чтобы раздразнить аппетит?
— Если вы считаете это уместным, сэр…
Ученый отступил назад, наклонил голову, сосредоточился. А потом, не прилагая никаких видимых усилий, взмыл в воздух. Несколько заговорщиков ахнули. Китти покосилась на Мэндрейка — тот смотрел, разинув рот.
Хопкинс поднялся на шесть футов над полом, потом поплыл в сторону, прочь от стола. Удалившись на некоторое расстояние, он воздел руку, указывая на алебастровую статую в дальнем конце зала. Статуя изображала лысого, пузатого волшебника с сигарой. Вспышка голубого света — и статуя рассыпалась дождём искр. Рыжеволосый волшебник испустил восхищенный вопль, прочие вскочили на ноги и захлопали или застучали по столу, обуянные дикой радостью. Мистер Хопкинс взлетел выше, к самому потолку.
— Покажите им что-нибудь ещё, Хопкинс! — распорядился Мейкпис. — Что-нибудь впечатляющее!
Все уставились наверх. Китти воспользовалась шансом. Она медленно-медленно принялась отступать от стола. Шаг, другой… Никто ничего не замечал. Все смотрели, как учёный выделывает акробатические трюки под потолком, выбрасывает из пальцев снопы пламени…
Китти повернулась и бросилась бежать. Двустворчатые двери в конце зала были открыты настежь. Её ноги беззвучно ступали по толстым, пушистым коврам. Со связанными руками бежать было неудобно, но не прошло и нескольких секунд, как она выскочила за дверь и помчалась по коридору с каменными стенами, увешанными картинами и стеклянными шкафчиками с золотыми безделушками… Она устремилась направо — там коридор заканчивался открытой дверью. Китти влетела в неё, остановилась и выругалась. Пустая комната, по всей вероятности кабинет чиновника: стол, книжный шкаф, пентакль на полу. Тупик.
Ахнув от разочарования, девушка развернулась и бросилась туда, откуда прибежала: по коридору, мимо двустворчатых дверей, за угол…
И с разбегу налетела на что-то твердое и массивное. Китти отбросило в сторону, она машинально попыталась смягчить падение, выставив руку, но руки у неё были связаны, и ей это не удалось — девушка тяжело рухнула на каменный пол.
Китти подняла глаза — и у неё перехватило дыхание. Над ней возвышался человек, тёмный силуэт на фоне потолочных светильников. Высокий, бородатый, одетый в чёрное. Ярко-голубые глаза пристально разглядывали девушку, чёрные брови хмурились.
— Пожалуйста! — выдохнула Китти. — Пожалуйста, помогите!
Бородатый человек усмехнулся и протянул к ней руку в перчатке.
А в зале Статуй мистер Хопкинс опустился обратно на пол. Лица заговорщиков были полны изумления. Двое мужчин оттаскивали ковры с середины зала. Когда Китти снова появилась в зале, полу задушенная, висящая на собственном воротнике, за который её волок бородатый, волшебники остановились и уронили ковры. Все присутствующие один за другим обернулись и уставились на неё.
Из-за спины Китти раздался низкий голос:
— Что делать с этой девчонкой? Я поймал её, когда она искала выход на улицу.
Рыжеволосый покачал головой:
— Вот зараза! Я даже не заметил, как она исчезла.
Мистер Мейкпис выступил вперёд, капризно насупившись.
— Госпожа Джонс, мы не можем тратить время на подобные выходки!..
Он осклабился, пожал плечами и отвернулся.
— Поначалу её присутствие меня забавляло, но, откровенно говоря, она меня больше не интересует. Можете её убить.
Натаниэль
Натаниэль увидел, как наёмник швырнул Китти на ковер, как откинул плащ и достал из-за пояса длинный кинжал, кривой, как сабля. Он увидел, как наёмник протянул руку, схватил девушку за волосы, задрал ей голову, чтобы открыть горло…
— Стойте! — Натаниэль выступил вперёд, говоря настолько властно, насколько мог. — Не трогайте её! Она нужна мне живой.
Руки наёмника остановились. Он взглянул на Натаниэля немигающими голубыми глазами. А потом медленно и размеренно продолжил оттягивать голову Китти назад, одновременно занося кинжал.
Натаниэль выругался.
— Стойте, я сказал!
Заговорщики наблюдали за происходящим не без злорадного любопытства. Бледное, сырое лицо Руфуса Лайма скривилось.
— Мэндрейк, вы сейчас не в том положении, чтобы строить из себя большого начальника.
— Напротив, Руфус. Квентин приглашал меня присоединиться к вашему обществу. И я, после
