северных древесных пород не способна жить так долго и стоять столь прочно, как лиственница, укрепившаяся в почве цепкой корневой системой. На фоне хвойного вечнозеленого леса лиственницы выделяются своей красой осенью, когда отмирающая на них хвоя принимает нежно-желтую окраску.
Красота Северной Двины и в высоких отвесных берегах, и в просторах луговой поймы, и в синеве протоков, в которых купаются и берега и облака, и в неоглядной дали, какая открывается с береговых круч Красноборска, Пермогорья или Верхней Тоймы. «Плывя от Красноборска вниз по Северной Двине, мы благодушествовали, сидя на палубе. Мы восхищались. Ах, как славно! Что за прелесть, что за река!» — писал художник В. В. Верещагин.
Разрезая речную гладь, движется по Двине теплоход. За кормой поднимается белая пена. Разбегаются в стороны поднятые винтами волны. Если близок берег, они добегают до него, ударяются и замирают. Далекий берег волна не успевает поцеловать, затихает, не доходя до него. Но вот гребень, увенчанный пузыристой пеной, становится длинней. Наращивается белый бурун, волны с шумом бегут вслед за судном, доходят до середины корпуса, как бы стараясь обогнать теплоход. Это означает, что судно проходит перекат: между дном реки и днищем судна тонкий слой воды.
Перекат… Ученый-диалектолог В. Даль относит это слово к местной северо-восточной лексике и объясняет его так: «порог в реке, поперечная гряда», «быстрина по мелководью». Но почему северяне «быстрину по мелководью» назвали «перекатом»? Может быть, потому, что по речному дну здесь быстрое течение «перекатывает» миллиарды песчинок? Часть их уносится течением вниз, часть наиболее тяжелых оседает, образуя ступеньки песчаной гряды-переката. Впрочем, не будем вдаваться в объяснение происхождения слова, однако заметим, что «перекат» давно вышел за границы северовосточной лексики. Поэт Алексей Сурков, родом волжанин, в стихотворении, ставшем песней, говорит: «По речным перекатам наша грозная слава прошла…» Термин «перекат» вошел в учебник для географических факультетов.
На Северной Двине от Котласа до Двинского Березника больше ста перекатов. Крупные — Тройная Гора, Вождоромский и другие есть и на нижних плесах многоводной реки.
В долину Северной Двины, ограниченную высокими коренными берегами, входит множество островов. Следуя один за другим, а иногда умещаясь в русле рядом друг с другом, острова делят реку на рукава, из которых иные по многоводности соперничают с главным руслом, другие летом почти пересыхают.
От Котласа до Красноборска всего пятьдесят семь километров, но на этом пути встречаются шесть больших островов. И дальше почти на всем протяжении Большая Северная Двина делится на рукава и протоки. Только на отдельных участках река несет свои воды одним руслом. Самый большой такой участок начинается у деревни Савкино (выше пристани Волочек) и через шестьдесят километров кончается у деревни Малая Товра (между Орлецами и Усть-Пинегой). Одним руслом протяженностью 8—12 километров протекает река в районе Двинского Березника, пристани Звоз и поселка Усть-Ваеньга.
Особенно разветвлено русло Двины в районе Хол-могор и ниже села. Здесь — лабиринт рукавов и второстепенных протоков, которые расходятся, встречаются, как будто заблудились в пути. Так, Быстрокурка и Ровдогорка вытекают из главного русла, сливаются и образуют Курополку, которая возвращает воды в главное русло. Из Курополки вытекают Монастырщина и Песчанка, из которых первая вливается в Богоявленку, а вторая — в главное русло. Вытекают из главного русла и впадают в него Лингостровка и Уемлянка. Рукава ниже Холмогор — Богоявленка, Косковский, Мечка, Бакариц-кий — по водности мало уступают главному судоходному руслу Орлихе.
В Белое море, кроме Корабельного устья, которое уже упоминалось, Северная Двина впадает Никольским рукавом. Он начинается у приверха острова Кего и кончается через сорок километров Пудожемским устьем. От Никольского рукава, у южной части Никольского острова, отходит Мурманский рукав длиною тридцать километров. Все двинские устьевые рукава соединены многочисленными протоками протяженностью около четырехсот километров, от чего образовалось множество островов. Площадь двинской дельты более тысячи квадратных километров.
В то время как притоки Двины за редким исключением (Толоконка, например) сохранили названия, оставшиеся от древнего племени, почти все острова носят русские названия. Вот некоторые из них: Комарицкий, Лобановский, Безымянный, Телеговский, Прутняк, Бли-ниха, Малютка, Слудский, Могучий, Вятский, Зеленый, Почтовский, Репный, Марилов… Русские названия и у многих протоков: Собачий пролаз, Разбойница, Золотой… Можно предположить, что многие острова образовались в пойме Двины в период славянского заселения края и еще поздней.
Двинские острова, образованные отложениями песка, глинистого и иловатого грунта, подвергаются постоянному воздействию течения, изменяют свою конфигурацию, одни убывают, другие нарастают. Это также вносит большие изменения в русло реки. На карте 1850 года против села Черевково, там, где теперь проходит русло, значатся три острова. Ныне их нет. На глазах нынешнего поколения увеличивается остров у Верхней Тоймы. Окуловская кошка в районе Архангельска срослась с островом Турдеевым, а Сурковская кошка образовала остров Краснофлотский, продолжающий расти. В Корабельном устье смыт остров Марков, где когда-то был дом Петра Первого. Под водой на середине реки находится место, где 250 лет назад стояла церковь на Кегострове…
К воде острова выходят или крутым низким обрывом, или спускаются отлогой песчаной полосой, которую тщательно умывают волны. Очень часто островные берега да и площадь вдали от береговой кромки покрыты ивой, показывающей на ветру серебристую сторону листвы, и ольхой, Неприхотливый к почве и водолюбивый ивняк быстро разрастается на песчаных островах, покрытых долгое время весенним паводком.
На некоторых островах видны небольшие еловые рощицы. Так, хвойный лес растет на островах у Усть-Моржа и Коптелова. Никто здесь елок не сажал. Семена первых хвойных деревьев занес ветер или принесло течение. Изредка на островах виднеются рощицы мертвого, засохшего лиственного леса. На фоне зеленой живой природы они выглядят уныло. Здесь проведена химическая обработка, лесок подсох, и легче от него избавиться, чтобы расширить сенокосную площадь. Но есть и другая сторона химизации: уничтожение прибрежного кустарника облегчает весенней воде разрушение берега, известны случаи гибели пчел и озерной рыбы.
В пору цветения островные и прибрежные луга пестрят разливом цветущих трав. Луговой ковер украшен белой ромашкой, головками дикого красного и белого клевера, шапками зонтиковых соцветий, голубыми колокольчиками, колосками тимофеевки, метелками луговой овсяницы… Известный северный ботаник И. Перфильев насчитал на архангельских лугах до шестидесяти видов растений, это говорит о некотором однообразии луговой растительности в сравнении со среднерусской полосой.
На лугу в период цветения заметна неравномерность травяного покрова. Стелются широкие цветистые ленть в местах, где весенние воды удобрили почву илом и напитали влагой. На повышенных местах, которых не коснулась вешняя вода, цветов меньше, стебли трав режз и ниже. Двинские, как и другие северные луга, сохраняют зеленый наряд, пока не покроются снегом. После сенокоса на них отрастает нежно-зеленая отава, и она не буреет от скупого северного осеннего солнца, как выгорает трава на юге.
Пойменные луга в районе Котласа, Красноборска, Черевкова, Нижней Тоймы, Емецка, Холмогор занимают большие пространства. Поднимешься на пригорок села Вознесенского и за протоком, разделяющим остров Блиниха и коренной берег, видишь вдаль направо и налево луга. И, сколько хватает глаз, стоят на островах копны сена, как шлемы пушкинского Руслана. А на пригорок коренного берега, с которого открывается вид на речное приволье, на Двинскую пойму, выбегает сосняк и березняк. Внизу серебрится и несет свои струи в Двину речка Икса. Хочется подольше постоять здесь и полюбоваться. Ощущаешь простую северную красу двинского пейзажа. Приходят на память слова великого двинянина М. В. Ломоносова:
Величественна Северная Двина в весенний разлит, когда вода покрывает острова и прибрежные луга, и только по кустам, стоящим «по колено» в воде и склоняющимся под напором быстрины, угадываем, где
