не спуская глаз, следил за обвязанной окровавленным платком рукой своего врага.
Все вскочили со своих мест. Женщины взвизгивали, мужчины что-то кричали. Поднялся шум. И, среди образовавшейся сутолоки, резким пятном выделялись двое мужчин, неподвижно стоявшие, друг против друга, с блестевшими, при свете электрических лампочек, револьверами в руках…
— Гарри Говард! — прозвучал сильный голос, покрывший собою все голоса. — Сдавайся! Презренный убийца, торговец женщинами, вор! Сдавайся, или ты умрешь!
— Я… — с дьявольским смехом начал Говард…
В ту же минуту он нажал курок… Раздался выстрел,но никто не мог сказать, из чьего оружия он был сделан.
Коннер стоял по-прежнему, только правая рука его опустилась и револьвер скользнул в карман плаща.
Говард выронил револьвер, как-то странно взмахнул руками, словно желая удержаться, перевернулся раза три на месте, захрипел и упал к ногам своей дамы, увлекая в своем падении, столик с посудой. На полу, около упавшего, быстро набегала кровавая лужа.
Дело в том, что знаменитый сыщик выстрелил в тот момент, как Говард нажал собачку. Пуля Коннера прошла в ствол револьвера, направленного на него и вогнала в голову негодяя его же собственную пулю.
Поднялся страшный шум: негодование невольных зрителей только что разыгравшейся сцены прорвалось наружу.
Около двадцати мужчин бросились на сыщика, но они плохо знали силу того, на кого напали. Несколькими ударами, Коннер сбросил на землю ближайших к нему, затем, с молниеносной быстротой заработал кулаками… Одного офицера индийских войск, особенно рьяно наседавшего на него, он схватил поперек туловища и швырнул в толпу, свалив сразу четырех человек. Раздались стоны: у некоторых оказались поломанными ребра и вывихнутыми руки или ноги. Толпа притихла. Никто уже не решался нападать на этого сверхъестественного человека.
В это время, в залу вошло двое полицейских, спешно призванных насмерть перепуганным портье.
Появление констэблей придало мужества нападавшим: десятки голосов закричали вошедшим, что убийца вряд-ли даст арестовать себя и что самое безопасное — подстрелить его. Констэбли двинулись на силача, но, к удивлению всех присутствовавших, почтительно поклонились, услышав всего два слова:
— Пат Коннер.
Вслед за тем, страшный человек удалился из ресторана, который, благодаря ему, сделался надолго местом наибольшего скопления посетителей.
IV
Гениальный сыщик сидел в кресле, в читальной комнате отеля «Виктория». После кровавого события в ресторане прошло уже несколько дней, сильно отразившихся на находившейся тут же Феодоре Кащенко. Она расцвела, похорошела… Увядший, под влиянием пережитых ужасов, румянец снова заиграл на щеках, глаза блестели оживлением…
Она была дивно хороша в эту минуту!
Белое атласное платье рельефно облегало контуры ее фигуры, маленькие ручки покоились на коленях, а головка, обрамленная чудными золотистыми волосами, кокетливо откинулась на спинку кресла. Из-под вырезанного платья сверкала ослепительно белая, словно выточенная из мрамора шейка.
Видел ли Коннер, что чудные, бархатистые глаза девушки с восхищением смотрят на него? Как знать?
Лицо его было спокойно, непроницаемо… На этом лице мог читать только Тот, Кому открыты сердца людей — смертным это было не по силам…
Сыщик сидел, отвернувшись немного в сторону и, казалось, даже не видел Феодоры… Зеркало, висевшее на противоположной стене, отражало и их, и портьеру, отделявшую читальню от конторы и слегка колебавшуюся, должно быть, от ветра.
Взор Пата скользнул по поверхности зеркала и встретил там восхищенный взгляд Феодоры. Ни один мускул не дрогнул на лице этого титана. Он вынул из бокового кармана письмо и протянул его собеседнице.
Письмо гласило следующее:
«Уважаемый м-р Коннер! Спешу уведомить, что застреленный Вами преступник, по справкам в полиции и по альбому преступников, оказался неким Гарри Говардом, торговцем «живым товаром» и вором-взломщиком, которого полиция всех стран разыскивала уже в продолжении пяти лет. Поздравляю Вас с таким крупным успехом. Тело отослано в анатомический театр, для вскрытия.
Прочитав письмо, Феодора хотела что-то сказать, но в это время лакей приотворил дверь и впустил в комнату собаку из породы шотландских овчарок. Однако, походя на эту породу в общих чертах, собака разнилась от нее во многом. Голова ее была гораздо шире, глаза смотрели гораздо умнее, туловище было сильнее и как-то крепче. Собака не была красива, но невольно привлекала внимание каждого, увидевшего ее, своим оригинальным сложением. Особенно красивы были глаза: умные, большие и какие-то сосредоточенные. Вбежав в комнату, она прямо направилась к Коннеру и начал тереться у его ног, в то время как хозяин ласково гладил ее по спине.
Девушка с любопытством смотрела на собаку.
— Оригинальный у вас пес, м-р Коннер! — произнесла она. — Я еще никогда не видела таких!
— Охотно верю этому, мисс! — ответил сыщик. — Это животное, бесчисленное множество раз спасало мне жизнь и помогало открыть преступников тогда, когда это казалось невозможным! Мой Мацеппа только сегодня прибыл из Мексики, где я оставил его в последний раз. Я намереваюсь совершить кругосветное путешествие, ради обогащения моих познаний и ради знакомства с преступным миром всех стран. Думаю, что в этом путешествии Мацеппа окажет мне немалые услуги. Не знаю, леди, слышали ли вы когда-нибудь о перуанских собаках, открытых испанцами при завоевании Америки. Испанские историки рассказывают о них чудеса. Поистине, порода, представитель которой находится здесь, наиболее благородна, так как никакое скрещивание не влияет на ее чистоту. Кроме моего Мацеппы, собак этой породы еще только две и я знаю, кому они принадлежат. Лучшие качества собаки соединились в этой породе!
Казалось, собака понимает речь своего господина: она села против него и поворачивала голову от него к Феодоре и обратно. Несмотря на видимое довольство приемом, Мацеппа был как-то беспокоен: он то и дело нюхал в себя воздух и поводил ушами…
— Что вы думаете начать теперь? — прервал наступившее молчание сыщик. — Говард убит, вам больше не грозит никакая опасность и моя миссия в вашем деле окончена.
Щеки Феодоры побледнели при этих холодно сказанных словах… Отвернувшись в сторону, чтобы скрыть волнение, девушка произнесла:
— Я еще сама не знаю, м-р Коннер! Праздная жизнь не по мне. Вообще, русские, поскольку это касается интеллигентного класса, не любят бездельничать. Я, как раз, благодаря своей мнимой свадьбе, успела познакомиться с темными сторонами человеческой души. Я узнала, благодаря этому печальному событию моей жизни, кое-что о мире преступников. И, вот я, как мне кажется, нашла свое призвание! Может быть, вы скажете, что я не гожусь для избранного мною дела? Но призвание тем и ценно, что оно научает, что оно делает из обыкновенных людей, зачастую героев!
Перед вами я преклоняюсь, как перед величайшим борцом за правду! Ваша борьба — борьба титана, колосса! Вам, я знаю, не нужны помощники, кроме, пожалуй, Мацеппы! Но… не откажите в моей просьбе, м-р Коннер! Возьмите меня в помощники! Я отдам весь мой женский ум, чтобы, по мере сил, помогать вам и пожертвую для вас жизнью, если это будет нужно!
Я знаю, что моя физическая сила не велика, но, м-р Коннер, есть масса случаев, где нужна только
